Один мой друг женился в тридцать лет
на девушке восемнадцатилетней.
Пошли осуды, пересуды, сплетни:
и что он в ней нашел, и ничего в ней нет.
На взгляд чужой, придирчивый и строгий,
она и впрямь была нехороша,
какой-то длиннорукий, длинноногий
утенок гадкий, робкая душа.
Что он, мой друг, в ней для себя открыл,
за что ее среди других заметил,
никто не знал.
Но он ее любил.
Нет таинства таинственней на свете.
Зачем? За что? Поди определи.
Людской удел в любви неодинаков.
Тут что-то от цветения земли,
от роста трав, от созреванья злаков.
Иной росток, пожалуй бы, зачах,
когда б не дождик и не солнце в небе,
но вот он крепнет в солнечных лучах
такой ему счастливый выпал жребий!
Той девушке пришлось бы, верно, жить
тусклее, холоднее, неприметней,
когда б ее не вздумал полюбить
хороший человек тридцатилетний.
Он что-то в ней такое разглядел,
чего она б сама не разглядела.
Он на нее восторженно глядел,
она ему в награду хорошела.
Он доверял ей все свои дела,
он всем своим достатком с ней делился.
Она ему ребенка родила,
и он ей в ноги низко поклонился.
Но ей порой казалось: это сон.
Не может быть! Она гораздо хуже.
Она его не стоит... Почему же
случилось так?
Но вмешивался он.
Ему хватало силы и ума,
любви и сердца и на этот случай.
Он верил ей,
и вот она сама
поверила в себя и стала лучше.
Он был на страже всюду и везде,
его любовь стояла с нею рядом,
в рабочий полдень, в счастье и в беде
он помогал ей восхищенным взглядом.
Она высоко голову несла
под этим взглядом...
Жизнь вперед бежала...
И девушка, как деревце, росла,
укоренялась, крепла и мужала.
И словно в благодарность за покой,
за то, что не солгал и не обидел,
она и стала к зрелости такой,
какой ее он в юности увидел.
Дремавшая глубоко красота
вдруг развернулась пышно и богато,
и всем на свете вдруг открылась та,
которую он угадал когда-то...
И снова удивились все вокруг:
Что, с ней случилось? Почему? Откуда?
Какое чудо!
Но молчал мой друг.
Упрямый труд и воля, что за чудо!
Он так хотел.
Не веря чудесам,
уверенно, решительно и властно
свою любовь он выпестовал сам,
и оказалось, что она прекрасна.
Маргарита Алигер
__________________
Когда ты умер, ты об этом не знаешь, только другим тяжело. То же самое, когда ты тупой.
Не каждый выбирает для себя
Ту женщину, которую полюбит:
Любовь всегда для всех загадкой будет,
Её нельзя купить или призвать,
Её никто не в силах предсказать,
Любовь внезапно можно лишь познать
С той женщиной, которую любя,
Не каждый выбирает для себя.
Не каждый выбирает для себя
Религию, в которую поверит:
Он может долго тщетно лицемерить,
Искусно правду от себя скрывать,
И может даже атеистом стать,
Души своей совсем не замечать –
Религию, где только Бог судья,
Не каждый выбирает для себя.
Не каждый выбирает для себя
Дорогу, на которой трудно будет,
Что к храму поведёт, в пути разбудит
Религию и женщину познать,
Любить научит, верить и страдать,
Себя в лишеньях преодолевать –
Дорогу, испугавшись бытия,
Не каждый выбирает для себя.
Не каждый выбирает для себя
Ни женщину, ни веру, ни дорогу –
Они нас выбирают, слава Богу;
Они нас выбирают для себя,
И мы живём, им всем благодаря...
Да что у меня, нормально все, так, условно.
Болею уже, наверно, недели две.
Мы вроде и говорим с тобой, а дословно
Известно все, как эпиграф к пустой главе.
Не видимся совершенно, а чувство, словно
Ношу тебя, как заложника, в голове.
Пора, мое солнце, слишком уж много разниц
Растрескалось – и Бог ведает, почему.
И новое время ломится в дом и дразнит
И хочет начаться, тычется носом в тьму.
Как будто к тебе приходит нежданный праздник,
А ты разучилась радоваться ему.
Открыто душу раздаю...
Всем! Я хочу отдать свою...
Всем! У кого надежда не проснулась...
Берите! Всю! Чтоб только не очнулась
боль! Чтоб только не очнулась...
Берите! Всю! И мне ничуть не жаль!
Быть может... вдруг сбежит тоска... печаль...
И вдруг ворвётся яростно рассвет...
И разорвёт на клочья черный след...
Берите! Всю!
Лишь... света нет.. и нет...
Пара слов о красоте
Ракель Напрочь
С ним не надо ни дна, ни Парижа, ни Мулен Ружа; с ним – сиди и жди, когда будет тишь да гладь; он не мальчик, он биологическое оружие, с ним - не жить, а разве что медленно погибать. Ты-то думала – что мне сделается, я железная, но на каждый металл находится свой кузнец: все попытки твои – смешные и бесполезные, – убежать отсюда заканчиваются здесь.
Он и сам не знает, что носит в себе ненастье; он и сам не знает, что делать с тобой такой; он и сам не умеет пользоваться этой властью, хоть на время давать тебе отдых или покой. Ладно бы ушёл, завёл бы себе другую, уберёг, изолировал, выбил бы клином клин, - как он мягко стелет, как кладёт тебя, дорогую, обнажённой спиной на мерцающие угли.
Был бы донжуан, злой гений или убийца, - но он спокоен, его намерения чисты. Плачь ему в ключицы, не зная, как откупиться от его бессердечной, бессмысленной красоты. Ты всё смотришь и смотришь – то дерзко, то укоризненно, и во взгляде зреет медленная беда.
– Как ты, думаешь вообще о совместной жизни?
– Ну,
о совместной смерти – подумываю иногда.
мне говорили, что она носит твои рубашки и открывает в них дверь,
что делает чай и оставляет чашку, пока он не остынет,
что вы гуляете в парке по вечерам и в тебе просыпается зверь,
и как ты играешь с ней на доверие и слетаешь с петель
лишь оттого, что у нас с ней одно и тоже имя...
просто я слегка не в себе последнее время.
извини,если вдруг не отвечу на пять входящих.
у меня внутри такие пустоты,такие сомнения,
что я иногда путаю прошлое с настоящим...
я ненавижу с тобою связанное.
оно бьет по вискам - мне больно.
я любить тебя не обязана.
но как-то выходит невольно..
а он стоит весь такой пьяно-убитый,
и смотрит не на меня,а сквозь.
и я ощущаю спазмы в грудной клетке,там,
где однажды сломалось и видно, еще не срослось.
я понимаю,сейчас об этом смешно,
и вот на каждом слове немею..
я за тобой ныряла сдуру на самое дно,
а плавать вовсе не умею.
Ты мне прозвонилась сквозь страшную полночь:
"А ты меня помнишь?"
ну, как позабыть тебя, ангел-звереныш?
"А ты меня помнишь?"
твой голос настаивал, стонущ и тонущ -
"А ты меня помнишь?" "А ты меня помнишь?"
и ухало эхо во тьме телефонищ -
рыдало по-русски, in English, in Polish-
you promise? Astonish…а ты меня помнишь?
А ты меня помнишь, дорога до Бронниц?
И нос твой, напудренный утренним пончиком?
В ночном самолете отстегнуты помочи -
Вы, кресла, нас помните?
Понять, обмануться, окликнуть по имени:
А ты меня…
Помнишь? Как скорая помощь,
В беспамятном веке запомни одно лишь -
"А ты меня помнишь?"
А. Вознесенский
__________________ Давайте негромко, давайте вполголоса, давайте простимся светло... Неделя-другая, и мы успокоимся. Что было, то было - прошло. (Обыкновенное чудо)