Костер любви.
Когда-то, давным-давно папа рассказывал удивительные истории. Тихими вечерами, когда вся малышня набегавшись за целый день, укладывалась спать, папа произносил: "Всем спать!". Это всегда означало одно и то же. Сейчас будет сказка. Каждый раз папа рассказывал что-нибудь удивительно красивое. И детишки всегда засыпали с улыбками. Потому что сказки были добрые и теплые. Волшебные истории и их тепло грели душу ежонку.
Став взрослым, он не забывал эти вечера. Именно папа научил видеть звезды, красоту утренней росы, ценить упругость весенней травы. К сожалению, в простой ежиной жизни это умение не всегда помогает. Гораздо важнее уметь разыскать гриб или ягоды. Гораздо важнее быть острожным и внимательным в лесу. Ведь в нем, кроме ежей, жили и другие звери.
Но этот ежонок родился с душой романтика. Тут уж ничего не поделаешь. Излазив весь лес вдоль и поперек, ежонок как-то раз забрел на небольшую полянку. Место было великолепное. Рядышком протекал ручей. И часто туристы раскидывали здесь палатки и отдыхали по нескольку дней. Незнакомые людские запахи влекли ежонка. И ещё костер. Его горький запах, немного тревожный и опасный, но сильно волнующий притягивал непреодолимо. И всегда, учуяв этот запах, ежонок бросал свои дела и устремлялся на полянку. Он знал - предстоит встреча с костром.
Глядя из кустов на костер, он почему-то вспоминал папу. Пляшущий огонь будоражил его воображение. В голове начинали складываться невероятно красивые истории. И это ему нравилось. Ему нравилось сочинять сказки. А когда ежонок смотрел на горячие лепестки, это получалось как-то само собой. Слова танцевали в его голове так же живо и ярко, как пламя костра.
Однажды в разгар лета он вновь услышал запах костра. Бежать предстояло недолго. Но на пути ему встретилась незнакомая ежиха. Даже не поздоровавшись, ежонок пронесся мимо. И, устроившись на краю полянки, принялся наблюдать. Вдруг сзади раздался шорох листьев. Сжавшись в колючий клубок, ежонок испуганно ждал. Могло быть все, что угодно. Но по запаху он понял, что это ежиха. Сердито развернувшись, он шикнул на нее.
- Тебе чего тут надо?
Но ежиха была не из робкого десятка:
- Лес общий. Где хочу, там и хожу.
- Ладно, только не шуми, - поморщившись, ответил ежонок.
Ежиха не успокаивалась и сыпала вопросами. Вскоре ежонку пришлось рассказать все. И о туристах, и о костре. Но не все в этом мире романтики. Кто-то, затаив дыхание, смотрит на звезды и костры. А кто-то всю жизнь думает только о том, что бы поесть. Ежиха так и не поняла. Не поняла она - почему так интересно смотреть на костёр. На костёр, который плохо пахнет и от которого веет опасностью. Но ей хотелось узнать. И снова и снова она просила ежонка объяснить:
- Я тоже хочу понять. Я тоже хочу любоваться. Только я ничего не понимаю в кострах. И ты мне должен объяснить. Иначе я не отстану.
Ежиха отличалась упорством. Ну, хорошо. Ежонку даже это понравилось. Он вновь вспомнил папу. И ему приятно было быть похожим на него. И было приятно, что он сейчас объясняет, как папа. Ежиха, поудобнее устроившись, приготовилась слушать.
Немного подумав, ежонок начал историю. Слова сами собой ложились в красивый рассказ. Ему вдруг очень захотелось, чтобы ежиха тоже полюбила костер.
- Знаешь, почему я люблю костер? Он мне во многом помогает. Глядя на огонь, я начинаю понимать многие вещи. Вот, например, любовь. Вроде сложное дело. Двое любят друг друга. Но у каждого свой характер. Их воспитывали разные родители. У каждого свои привычки. Вначале, когда двое встречаются и понимают, что каждому интересно в компании с другим, это весело и интересно. Каждому интересно слушать про жизнь другого. Про родителей, сестрёнок и братишек. Про то, какие приключения случались в детстве...
- А причем тут костер? - нетерпеливо перебила ежиха.
- Ты слушай, - сказал ежонок. - Так вот, начало любви - это как только что разгоревшийся костер. Вон смотри, - кивнул он в сторону туристов. Те, накидав хвороста и положив сверху поленья, разжигали костер. - Тут главное, чтобы огонь разгорелся. Вот тонкая струйка дыма потянулась вверх. Это начало. Каждый понимает: что-то происходит, что-то теплое зарождается. Но никто еще не знает, будет ли костер. Но каждый хочет, чтоб был. Вон, видишь, туристы дуют изо всех сил? Так и двое встретившихся - надеются и раздувают свои чувства. И вот еще маленькие языки костра начинают лизать поленья. Костёр, то есть любовь, разгорелся.
- И что? И что дальше? - торопила ежиха. Ежонок улыбнулся.
- А вот что. Сейчас, когда поленья наложены и только-только начинают гореть - это и есть начало костра. В каждом есть что-то новенькое для другого, то есть дров для любви достаточно. А вот смотри, видишь, костер начал догорать?
- Да, вижу - нужно кинуть еще дрова, - сообразила ежиха.
- Правильно! А кто кинуть должен? - просил ежонок.
- Туристы, - недоуменно ответила ежиха.
- Да нет, я вообще, я про любовь спрашиваю...
- Ну не знаю кто, - пожала иголками ежиха.
- Вот. Вот тут самое главное. Чтобы костер любви горел - каждый должен следить за огнём. Наблюдать, чтобы тот не погас. И каждый должен приложить усилие и кинуть поленце. Только так и возможно всю жизнь греться у костра. Пока отдыхает один - другой смотрит за костром и подкладывает дрова. А потом они меняются.
- А что будет, если начнут кидать вместе? - спросила ежиха.
- А будет очень просто. Оба устанут быстро. И костер гореть будет в два раза быстрее, будет обжигать, и дрова закончатся быстро.
- Ух ты, - восхищённо сказала ежиха. - Какой ты умный! Ежонок улыбнулся и сказал:
- Просто ты хороший слушатель...
Наверное, это было начало их, ежиного костра любви. Много прошло с тех пор лет. И так же приезжали туристы на ту поляну. И так же они проводили время в долгих беседах у костра. Только ежонок изменился. Теперь на краю полянки в густых кустах сидела вся его многочисленная семья. Ежиха и семеро ежат. И теперь, сам став папой, ежонок рассказывал удивительные и захватывающие истории о жизни, о любви и о костре.
Хотел воткнуть сказку в свою тему, не получилось. Поэтому новая тема. Опять что-то перепутал. Техника и я несовместимы...
Сказка о сказочном самомнении, или ссора со счастливым смыслом.
Благодаря сварливому характеру, поссориться было приятно и просто.
Хлопнув обложкой, «с» выпала из букваря. Просидев полчаса в тишине, скандалистка поняла: или нужно доказать, что можно сочинить сказку самой, или придется возвращаться назад с извинениями.
Самостоятельность и серьезность, которые были свойственны букве «с» подсказали, сначала надо хотя бы попытаться что-нибудь написать. Тем более, совесть всегда позволяла признавать свои ошибки. Такие случаи происходили не только с буквой «С». Одна только «я» убегала раз двадцать, и ничего - возвращалась. Угощала всех яблоком и вскоре все прощали заносчивую ябеду. «С» сосредоточившись, начала сочинять…
//Сентябрьское Солнце Слабо Согревает Стертые Стенки Старого Стола. Среди Стволов Сосны Сорока Стрекочет Словно Стреляет. Сопит Сердитый Со Сна Стержень. Серебряные Стрелки Стучат Секундами. Существуют Сотни Слов: Странных, Сложных, Смешных, Серьезных, Суровых, Сердитых, Сумасбродных, Случайных... Смешиваясь, Слова Создают Сказку//
Стержень проворчал – «ерунда какая-то у тебя получается». «С» только еще сильнее согнулась, сердито сортируя слова. «A ты еще больше свернись и станешь буквой «О»! – не унимался стержень.
//Согласна, Сказки Сочинять Сложнее-Сложного! Старый Стержень Советует Стоящее. Сейчас спрыгну со стола. Сплющусь, Сожмусь, Согнусь. Стану Обольстительной «О». Образуются Очаровательные Округлости. Отпадут: Сомнения, Смерть, Страдания, Страхи. Обрету Оригинальное Оформление, Означающее Оптимальность. Соблазн сладостно свербит сознание… Смогу стать счастливее, стройнее.//
Стержень испуганно остановился: «Но тогда, ты уже не будешь буквой «С». A две буквы «О» - ошибка и опечатка! И как же все твои собственные слова? Их не жаль?»
С трудом остановившись от писанины «С» вдруг поняла, как прав был стержень и со страхом стала считать свои слова: счастье, смех, семья, сын, солнце, сердце, страдание, сказка, сияние, созвездия, снежинка, солидарность, секс, страсть, стихи, сладости… Столько отличных слов во мне, и не меньше слов красивых наверное и в других буквах. Зачем тут спорить, если вместе получается гораздо красивее и полнее, когда можно использовать всю красоту слов, a не только свои?
«С» улыбнулась таким мыслям и дописала:
«…Счастье Сказочное Сохранять Созданное Собой, Своим Строением, Своим существом. Согревать Светом. Стирается стремление сменить свое строение. Сказка стоит того, чтобы писать ее вместе. Чтобы писать доброе, не задумываясь о том, кто главнее, важнее, красивее…»
Спокойных снов сказала «С» старому стержню.
«С» - это скобка счастья» - сказала буква «С» стержню, снова влезая в букварь.
«С» - это подкова на счастье от лошади, которая иногда гонит…», - проворчал стержень и снова заснул.
rafil! Очень рада твоему возвращению! Новую сказку прочла с большим удовольствием. Очень надеюсь, что ты продолжишь радовать нас своими сказками.
*Тему пришлось извлечь из архива, иначе в ней действительно невозможно добавлять посты*
__________________ И я выхожу из круга, и я удаляюсь прочь.
Одна у меня подруга - холодная злая ночь.
Одна у меня морока - достойно встречать зарю.
Одна у меня дорога - которую сам торю.
minimama и Злата. Спасибо за добрые слова. Есть такой у меня грех - катастрофическая нехватка времени называется.
Вот, чтобы хоть как-то оправдаться - семейная сказка, так сказать. или занудная сказка для молодых и новоиспеченных пар...
Виноградная ёлка.Овраг появился на этом краю леса не сразу. Многие годы назад под порывами ураганного ветра упала ель. Падая, ель корнями выдрала кусок почвы. Небольшая поначалу яма многие весны вымывалась талыми водами и доросла до глубокого оврага. Даже в августе на дне оврага можно было увидеть слежавшийся снег. Ни солнце, ни порывы теплого летнего ветра почти не попадали в овраг.
Иногда сюда заносило семена ближайших деревьев, но, так и не успев прорасти, они погибали. И все-таки тут была жизнь. Обломки корней той самой ели дали новые побеги, и родилась елочка. Деревце росло по особым овражьим правилам. Нет, не похожа она была на обычную зеленую колючую ель. Это тонкое деревце стелилось гибкой змейкой по самой земле. Ствол, изгибаясь, цеплялся за каждую трещинку, ветки были короткие и крепкие. Борясь за жизнь, деревце приняло удивительные очертания, неповторимые и замысловатые изгибы завораживали. Всему этому ель научилась за долгие годы.
Особенно трудно приходилось в детстве, когда слабые корни оголялись потоками весенних ручьев. И только чудом елочка умудрялась остаться живой. Ее сверстники росли в тени своих мощных родителей-деревьев. Вблизи мощных стволов молодые побеги всегда могли найти защиту от шквалистого ветра и палящего солнца. Да и молодые корни, переплетаясь с корнями взрослых деревьев, были крепче и устойчивее. А эта елочка на дне оврага могла рассчитывать только на себя.
Нет, не жаловалась елочка на судьбу. Что тут поделаешь? Ни у кого нет возможности выбирать, в каком месте родиться. И елочка научилась радоваться каждому новому дню, каждому солнечному блику, отражающемуся иногда в кусочках слежавшегося снега, каждой капле теплого летнего дождя.
Но елочка не была одинока. Рядом с ней так же выживал и куст дикого винограда. Неприхотливый сосед скрашивал дни елочки. Каждый умел жить и бороться сам по себе. Они были довольны своей трудной жизнью. Чем-то они были похожи. Может быть, тем, что вечная борьба за выживание научила их ценить редкие минуты счастья.
Часто разговаривая, они постоянно удивлялись тому, что многие вещи обоим одинаково дороги. Однажды, в разгар лета шел теплый дождь. Вдруг, глядя вверх, виноград мечтательно произнес: "Вот бы выбраться наверх, увидеть солнце, вздохнуть теплый воздух". И тут его осенило. А почему бы и нет? Елочке мысль тоже понравилась. Но их попытки ползти вверх были безуспешны. Елочка имела крепкие корни, но веточки были плохо приспособлены для того, чтобы цепляться за стены оврага. Поэтому ствол елочки падал обратно на дно. Дикий виноград, наоборот, имел крепкие и цепкие ветки, но гибкий и слабый ствол под порывами ветра начинал раскачиваться и в конце концов оказывался внизу.
Но если рождается мечта - выход всегда можно найти. "Надо вместе" - решили елочка и дикий виноград. Вместе мы справимся. Плотно обхватив друг друга, они поползли вверх. Это было больно. Кое-как преодолев небольшое расстояние, они остановились. Острые иголки ели насквозь протыкали тонкие листья дикого винограда, сок, вытекая из ранок, лишал сил. А ствол дикого винограда, плотно обвив елочку, душил ее, она просто задыхалась от сильного давления. И оба, не выдержав боли, упали на дно оврага. Несколько дней они не разговаривали. Боль была сильной. Неожиданно сильной и потому обидной. Но если желание сильнее - к боли можно привыкнуть, можно научиться, не боясь боли, ползти вверх, к жизни.
И они снова ползли. Когда кому-нибудь становилось совсем невмоготу, они останавливались. И если больно было винограду - елочка сворачивала изо всех сил свои иголки, хоть ей самой становилось больно. Но в этот момент мог передохнуть виноград, набраться сил, зарубцевать ранки и дырочки. Когда начинала задыхаться елочка - виноград разжимал свои объятия, и тогда порывы ветра начинали перекручивать ствол, принося страшную, разрывающую боль. Но теперь елочка успевала отдышаться, ее ветки наполнялись живительными соками. И каждый понимал боль другого, каждый ценил терпение другого. Каждый старался всеми способами уменьшить боль другого - даже если приходилось стонать и корчиться в судорогах самому.
Вскоре они с удивлением осознали, что это понимание и научило их жить и двигаться так, чтобы не было больно. Это случилось, когда они были уже на полпути к цели. Да виноград все так же плотно обнимал ствол елочки, но она уже научилась обходиться тем малым количеством воздуха. Да, все так же иголки елочки были остры, но виноград знал, что елка сделает всё, чтоб колоть меньше. Это была эйфория. И елочка и виноград осознали самое важное в своей жизни: можно жить, доверяя свою боль и свою жизнь другому. Доверять, не боясь, что тебе сделают больно.
Они научились делиться. Виноград, имея широкие листья, ловил капли дождя и поил елочку. Елочка выжимала из себя смолу и замазывала бесконечные шрамы винограда. Они были счастливы. Счастливы от того, что рядом есть родной, надежный друг. И достигнув вершины оврага, они уже полностью срослись, боли уже не было, она осталась только в их памяти. Нет, они не забыли ту боль, ведь она подарила им ощущение доверия.
Еще многие годы на краю глубокого оврага росла высокая ель. Среди сородичей-елок она была выше всех. И ствол был у нее удивительный: он высоко уходил в небо, закручиваясь спиралью. И вместе с ним, по той же спирали поднимался стебель дикого винограда. Во многих местах ветки ели и листья дикого винограда так переплетались, что иногда казалось, что это растет сказочная ель с узорчатыми листьями, а иногда - что дикий виноград одет в пушистые иголки.
Рядом появились молодые ярко-зеленые побеги, очень похожие на большую ель. Они имели такой же изящный ствол-спираль, который с любовью и нежностью обнимал юный стебель дикого винограда.
Рафил! Потрясающая сказка! Очень добрая и мудрая! Спасибо тебе за нее!
__________________ И я выхожу из круга, и я удаляюсь прочь.
Одна у меня подруга - холодная злая ночь.
Одна у меня морока - достойно встречать зарю.
Одна у меня дорога - которую сам торю.
прям как мамай все набегами-набегами вот кстати "реальная" такая вот сказка. правда грустная. детям моим НЕ понравилось Папин плотик.Снег шел не переставая. Вот такая выпала в этот год зима. Многие деревья, не выдержав веса огромных куч снега на ветках, переламывались, как спички. Тяжело пришлось и птицам, и зверью. Такие крупные животные, как лоси, и то страдали от снегопада. Завязнув по пояс в снегу, они едва-едва могли передвигаться, да и то только прыжками. Радовало, что большая часть зимы была уже позади. Редкие дни без снегопада открывали голубейшее небо, в котором уже как-то по-весеннему улыбалось солнце.
В такие дни лес немного оживал. В заснеженных ветках мелькали птицы. Или носилась по стволам, весело цокая, шустрая белка. И это говорило о том, что жизнь все еще теплилась в лесу. Теплилась она и глубоко под толщей снега. Бесконечные тоннели были прорыты между землей и снегом. И постоянно по ним сновали мыши-полевки. Тут было и много пещерок, служивших местом встреч и всевозможных игр мышек. Благодаря снегу не было никакой опасности. Лисы и совы просто не могли докопаться до своей излюбленной пищи - мышей.
На исходе зимы игрались мышиные свадьбы. Молодые пары рыскали под снегом в поисках удобных мест для семейного гнезда. Так же искала подходящее место и эта парочка полевок. Ничем особенным они не отличались. Ну, разве только тем, что позже остальных пришли к любовному согласию. К тому согласию, после которого заводят потомство. Вскоре и они нашли уютное место. Дружно начали рыть норку. Больше всего трудилась будущая мамаша. Она более ответственно подошла к этому делу. А вот он был из разряда романтиков. Пока самочка копала нору, он восторженно рассказывал ей, как назовут будущих малышей, как он будет учить их жизни. Будет воспитывать и объяснять, как лучше прятаться от опасностей. На что самочка, ворча, говорила: "Ты бы лучше помог копать дом". В конце концов норка была выкопана.
Нора уходила на полметра в глубину плотной почвы. Тоннель заканчивался небольшой шаровидного вида пещеркой. Именно тут и предстояло появиться на свет мышиному потомству. Самочка таскала соломинки и вскоре в пещерке появилось пушистое и уютное гнездо. В самом центре гнезда она уложила мягкие ворсинки, пух птиц. И напоследок надергала нежнейшего пуха у себя с животика. Гнездышко было готово.
Самочка устроилась в ожидании. Самец нервно шастал недалеко от гнезда, периодически подбегая к самочке, чтобы узнать, как дела. Вскоре один за другим появились на свет малышата. Маленькие, дрожащие тельца с закрытыми глазками не произвели впечатления на папу-мышь. Самочка с нежностью подталкивала мышат к своему животу, где их ждало вкуснейшее молоко. В отличие от папы, для мамы все малыши были как на подбор красавцы. Уже через несколько дней у мышат прорезались глазки и окрепли дрожащие лапки. Малыши росли быстро и вскоре стали резвиться возле мамаши. До этого момента она сердито отталкивала папу-мышь, боясь, что он ненароком придавит детей. Наконец-то папе разрешили заняться воспитанием.
В глубине души папа-мышь ликовал. Он был папой, и эта гордость его просто переполняла. Но внешне это никак не проявлялось. Он был строг и справедлив. Иногда он наказывал наиболее расшалившихся малышей. Детки были способные и обучались быстро. Они уже умели по команде замирать, сжавшись в неподвижный комочек. Или с места шустро рассыпаться, как горох, по углам пещерки. Жизнь текла размеренно и спокойно, как обычно бывает в семьях у мышей.
Беда пришла неожиданно. За снежной зимой вспыхнула теплом весна. Небывало жаркая погода и бурные весенние ливни мгновенно растапливали снежные завалы. Талая вода не успевала уйти в землю. Бескрайние потоки воды искали путь, перекатываясь по поверхности почвы. Лес начало затапливать. Первыми наводнение заметили именно мыши. Вода, ища лазейки, начала затекать в их уютные норы. И вскоре выгнанные на поверхность мыши беспомощно искали сухие места. Но вода все прибывала и прибывала.
У оголодавших за зиму хищников настала золотая пора. Обездоленные мыши были как нельзя кстати. Наша семья полевок так же, как и остальные, покинула свою нору. Спрятавшись в старой коряге, они были недоступны для зверья. Но для воды не было преград. Вскоре холодная вода стала подбираться и к ним. В головах родителей рождалась паника. Они понимали, что наступает конец. Надо искать другое убежище... Неожиданно, подмытое ручьями, рухнуло огромное дерево. Вода, перемешанная со льдом, накрыла старую корягу. Когда коряга показалась из-под волны - на ней уже не было семьи полевок. Мама-полевка, захлебываясь, судорожно перебирала лапками. Холод стягивал все мышцы. Еще немного и она бы просто утонула. Но небольшая ветка спасла ее. С трудом выбравшись из воды, она прижалась к ветке, стараясь стать как можно меньше и незаметнее. Ее семьи нигде не было. Она оглядывалась по сторонам, пытаясь разглядеть родные фигурки. В мутной воде плавали щепки и куски льда. Ветку прибило к дереву, которое недавно рухнуло. Мышь-мама переползла на него. Заметив в дереве дупло, мышка забралась внутрь. Дупло было громадным. Еще осталось целым пушистое птичье гнездышко. Мышка с горечью подумала: "Как бы здорово было спрятаться всем вместе тут, в тепле и вдалеке от воды". Она высунула голову из дупла, с тоской всматриваясь в поверхность воды.
И вдруг она увидела. По воде плыл темный обломок, на котором сидели все ее малыши. Медленно покачиваясь, они приближались к дереву, где сидела мама. Глаза мамы жадно высматривали вокруг Мышь-папу. Его нигде не было. Но спасение детей уже было счастьем. Вскоре волны подогнали малышей ближе. И тут мама-мышь разглядела, что мокрые мышата, тесно прижавшись друг к другу, чтобы хоть как-то согреться, плыли на мертвом отце.
За секунду до того, как волна накрыла корягу, Папа-мышь схватил в охапку всех малышей, тесно прижав к груди. Когда волны успокоились, он понял: вокруг нет ничего, кроме воды. Еще несколько минут, и все малыши просто замерзнут. И как назло, рядом не было ни веток, ни ледышек. У Папы-мыши остался один выход. Прочитав последние в своей отцовской жизни наставления, он погладил каждого мышонка, вздохнул глубоко-глубоко и перевернулся на живот. Как и велел папа, мышата переползли на его спину. Воздух, набранный в легкие, и плотно закрытый рот - и для малышей был готов плотик из папы.
Через несколько дней вода ушла так же быстро, как и накатила. Старое дерево вскоре заросло густыми кустами крапивы. Внутри него в птичьем дупле жила семейка мышей. Мама и семеро мышат. Вскоре мышата подросли. И в соседних дуплах этого старого дерева образовались новые пары, и появились на свет новые малыши.
А Мама-мышь так и осталась одна. Больше она не заводила малышей. И часто вечерами к ней прибегали внучата и правнуки. И слушали сказку об отважном Папе-мышке, который когда-то спас их родню. Слышали они ее не один раз, но всегда просили рассказать именно эту сказку...
Приятно в понедельник получить приятности. Спасибо за Золоту Медаль. Приятно чертовски так как это оценка народная, то и ценность гораздо весомее
Ну в связи этим - и сказочка в свете события сего...
Упорный дубок.
Лес, как и везде в этой полосе, был разномастный. На небольшом пространстве уживались разлапистая ель и белая береза, высокая сосна и бузина. С годами лес становился все плотнее. Между деревьями шла негласная и тихая война за место. За место под солнцем. Конечно, те, кто уже вытянулся высоко в небо, имели преимущество. Они первыми напивались дождем, и без особых хлопот подставляли солнышку свои ветки. Но и вся мелочь, ютившаяся под этими гигантами, пыталась выжить. Каждый рвался к солнцу. И тут все средства были хороши. Совсем маленьких затирали, не давали расти. И многие такие кустики-малолетки в конечном итоге засыхали. Засыхали от недостатка света и оттого, что более сильные собратья отбирали живительную влагу.
Среди другой мелкоты пробивался в жизнь и маленький дуб. Упорства и терпения ему было не занимать. Ему определенно не повезло с местом рождения. И непонятно, каким ветром занесло дубок в самую середину леса. Вокруг него росли мощные сосны и ели. Нрав у них был въедливый и злобный. И молодой дубок был для них постоянным предметом насмешек и издевательств. То одна, то другая ель накрывала деревце тяжелой веткой. И дубок склонялся к самой земле. Ветки соседей мешали дышать. Но дубок был настойчив. Нет, он не сорился с соседями, а просто аккуратно огибал ветку и тянулся дальше. И, видимо, его спокойное упорство еще больше раздражало ели. И все больше веток оказывалось на пути дубка.
Как ни странно, дубок выжил. В жесткой борьбе деревце, высотой чуть больше двух метров, стало крепче и толще. Постоянно огибая ветки соседей, ствол принял фантастические формы, завиваясь в спирали и кольца. Такое в лесу считалось уродством. Уродством считалось всё, что не вписывалось в обычные лесные формы. Но рано или поздно что-нибудь меняется.
Так получилось, что через лес начали прокладывать дорогу. И деревья стали вырубать. Визг бензопил все отчетливей слышался в середине леса. Вряд ли деревья знали о приближающейся смерти. Просто они ощущал: что-то происходит. Корни деревьев все отчетливее чувствовали дрожь от больших машин и ударов падающих стволов. Вскоре волна, съедающая на своем пути деревья, подошла вплотную к тому месту, где рос дубок. Неожиданно яркий свет ударил по его листьям. Впервые он увидел, как выглядят солнце и небо. Впервые в жизни свежий воздух гладил его ветки. Дубок еще издалека заметил большой ковш бульдозера. Он видел, как падают мелкие кусты и деревца, срезанные острым металлическим ножом. Он понял, что именно сейчас произойдет. Не смотрел он в ту сторону. Напоследок он глядел в очистившееся небо, плывущие пушистыми комками облака... Он наслаждался жизнью. Напоследок.
Ковш остановился буквально в метре. Изумленный водитель присел на коленки возле дубка. Людей еще долго ходили вокруг удивительного деревца. Люди никогда не видели такого. Ствол дубка завивался кольцами, местами переходящими в спираль. Но самое невероятное, кто ни смотрел на эти изгибы, прочитывал одно и то же слово - "жизнь".
Там, где раньше рос дубок, пролегла широкая дорога, автомобильная трасса была оживленной. Дорога сократила путь между двумя городами. Вскоре даже водители из других городов делали крюк, чтобы проехать этим путем. Ради того, чтобы еще раз побывать в этом необычном месте. Точно посередине леса дорога делала небольшой поворот, как бы огибая небольшую площадку, на которой стояла беседка. Небольшой холодный родничок, бивший из земли, стекал по корням необычного дубка. И все, кто видел этот дубок, читали на его стволе слово - "жизнь".
Сказка про папу-плотик до слез трогает. Не удивлена, что детям такие сказки не нравятся - жестокая правда жизни в ней, совсем на чудесную сказку не тянет - в детском понимании чуда - когда все везде хорошо...
Отличные сказки, Рафил!
__________________ Есть только миг между прошлым и будущим, именно он называется жизнь!