Очень понравилась шутливым стилем написания и, казалось бы, ничем не примечательным, но таким добрым, позитивным сюжетом миниатюрка (на стихи.ру попалась):
Надо влюбиться или внутренний голос
автор - Мария Туманова
- Надо влюбиться! Надо влюбиться! Надо влюбиться! – настойчиво толдычил внутренний голос.
- Ну что ты ко мне привязался? Надо, надо.. кому надо? Тебе? а мне и так хорошо, - возмущалась я.
- Как раз тебе, милочка, и надо! Хорошо ей! Посмотри на себя – молодая девка в самом соку, самое время чувства чувствовать и безобразия безобразничать! А ты на что самый расцвет гробишь – на книжки заумные да студентов своих – лоботрясов эдаких.
- Вот не надо! Не все они лоботрясы, есть те, что по призванию, а не по материальному достатку родителей, - встала на защиту самых-самых.
- Я тебе не об этом! А о том, что влюбиться НАДО!!! Что б тонус внутренний встрепенулся, зачирикал, пёрышки почистил, причесочку забацал, глазки накрасил. Вспомнил, что кроме джинсов есть юбка, например, и не до щиколоток, а выше колена. Тем более, что твои ножки скрывать – преступление. Достались они тебе за даром – вот и не ценишь, пол мужской эстетического удовольствия лишаешь!! Туфли итальянские фирменные на шпильке второй год в шкафу пылятся, а как ты в них смотришься.. ммммм. А ты всё в кроссовках бегаешь, как подросток, безобразие. Напомни мне пожалуйста, когда ты последний раз из дома, кроме работы, выбиралась?
А представь, влюбилась… и всё вокруг станет волшебным… Кстати, влюблённость творческий потенциал будоражит, а у тебя диссертация в тупик въехала и прохлаждается там который месяц, а скоро сроки вопить начнут. Они вопить, а ты в депрессию впадать от отсутствия гениальных идей. Срочно! Срочно! Влюбиться!

- Ну, хорошо! – дрогнула я под натиском. – Как ты себе это представляешь? Можно подумать ко мне очередь стоит, что б в штабеля от моей неземной красоты уложиться.
- Надо самой инициативу проявить, время сейчас такое, робким стал мужик. А те, что не робкие, а хамовитые нам и за даром не нужны.
- Инициативу?? – фыркнула я. – Вот еще, много чести! Где это видано! Ты что мне предлагаешь самой с ними знакомиться и покорять?
- А почему бы не рискнуть? Тоже мне, голубая кровь, выискалась! Счастье, милочка, своими руками делается. Ты ему только толчок дай, а там он рассмотрит какая ты уникальная и сам завоёвывать начнет. И не тяни с этим давай, прямо сейчас по сторонам посмотрим.. И вперёд!! Делать счастье!
- Ну давай, - обреченно вздохнула я, какая разница, когда счастьем начинать заниматься… Да и диссертация, сроки, - Ну, раз такой умный, смотри по сторонам, претенденты на такое счастье, как я, есть?

Я шла по центральному парку из местного супермаркета, неся в пакете внушительный кочан капусты на четыре килограмма. Моя активная бабушка все уши прожужжала: «Зима на носу, а солений нет, а как же так, без солений то? Ты б, внученька, подсобила бы принесла капустки то, а я б засолила… и т.д и т.п.» Подобные причитания я выслушивала по три раза в день вторую неделю. Переубедить обожаемую бабушку в том, что сейчас всё можно купить, и солить не обязательно было абсолютно невозможно. Поэтому предел прочности моих ушей был достигнут в субботу, то есть сегодня, и я, наконец, купила вожделённый кочан и шла «порадовать» бабушку.

Факт выходного дня, солнечной погоды и центрального парка предлагал очень пёстрый выбор «счастливчиков», которым предполагалось дать толчок.

Оглядевшись по сторонам, мы одновременно с внутренним голосом навели резкость на парня, идущего впереди по аллее. Оставшись довольными внешним видом со спины. Обогнали. Интеллигентное лицо тоже порадовало.

- Дерзай! – ожил внутренний голос.
- Как!!!? Нет у меня опыта знакомиться на улице.
- Давай обратимся к классике. Раньше томные барышни, если хотели познакомиться с кавалером, элегантно роняли возле его ног надушенные платочки. Те поднимали, и знакомство завязывалось. Заодно проверим, насколько он воспитан.
- Да уж, - вздохнула я, почувствовав себя жертвой прогресса. - Одноразовые бумажные салфетки, давно и прочно заняли место в моей сумке, вместо платочка. Как бы хорошо он не был воспитан, за таким наклоняться точно не будет.
- Значит нужно уронить что-то такое, что б гарантированно поднял, - разумно возразил внутренний голос.
- Классика – это классика, ронять…. – значит ронять. – настроила я себя и направилась к ничего не подозревающему парню, судорожно перебирая варианты «элегантно уронить».

Немного притормозив, давая возможность «счастливчику» меня нагнать. Я очень соблазнительно, как мне это виделось со стороны, изогнулась и случайно уронила пакет с «вожделённым» кочаном… на ногу будущему возлюбленному.

- Иииииии..уууууууууууу, - взвыл «счастливчик».
- Ой, - опешила я.
- Ик, - заткнулся внутренний голос.
- П..п..простите, ра..ради бога, - искренне за-заикалась я. - Б..б..больно?
-Н..нет!! ёп-тер-пер-мер… - угрожающе прозаикались в ответ.
- Может скорую вызвать? – решила проявить заботу я.
- Ты что дура? – очень интеллигентно поинтересовался будущий возлюбленный.
- Да, то есть нет, то есть… я преподаватель, - решила прояснить, окончательно запутавшись.
- Ааааа, - глубокомысленно подытожил «счастливчик».

Я присела на корточки, суетливо поднимая пакет, что б наплевав на классику, трусливо бежать с поля «элегантно уронить». Наконец поймав «убегающие» ручки пакета, резко поднялась для «бежать», и тут у помятого кочаном «счастливчика» проснулось воспитание, что бы помочь дуре, то есть не дуре преподавателю.
У меня в голове прозвучал такой «БАМС», самая крутая колокольня отдыхает, потому что со всего маху желание «бежать» врезалось в подбородок несостоявшегося возлюбленного.

- Ииииии..уууууу, - взвыли мы одновременно, шарахаясь в разные стороны.
- Во блин, - совсем не педагогично ожил внутренний голос.
- П..п.п..п..
- Простите , - закончил за меня «счастливчик».
- Да, - благодарно кивнула я в ответ.
- Ты не дура – еще раз решил уточнить он.
- Да! – заулыбалась я.
- Преподаватель?
- Ага. – засветилась, как фонарь его догадливости.
- Аааааа – опять подытожил он, задумчиво нахмурив брови. – Скажи, преподаватель, что я тебе такого сделал, а? может в прошлой жизни, чем обидел, да запамятовал по неосторожности. А может в этой? Хотя нет, в этой я б такое не забыл.
- Я тебя осчастливить хотела, - буду каяться, раз ничего другого не осталось.
- Да?!! – изумился несостоявшийся возлюбленный, - А позвольте узнать, чем осчастливить?
- Не чем, а кем, - обиженно засопела я, – собой.
- Да???, еще больше изумился он и в его глазах поселился ужас, - А чем я заслужил такую честь?
- Внутренний голос подсказал, - продолжала каяться я.
- Внутренний голос - это серьёзно, - хмыкнул «счастливчик», очевидно усомнившись в моей вминяемости.

Мы с опаской покосились на пакет с не добитой капустой, а потом друг на друга, не решаясь сделать ни шага. Шла усиленная работа мысли и борьба взглядов. Что пересилит его воспитанность или ужас свалившегося счастья? Я не собиралась ждать результат его внутренней борьбы, желание «бежать» во мне выросло до гигантских размеров, продолжая увеличиваться. И опять моё желание и его воспитанность победили одновременно и схлестнулись лбами над «вожделённым» кочаном.

- Иииии..уууууу, - уже сипели мы одновременно, даже не шарахаясь в стороны.
- Трындец! – более эмоционально изрек внутренний голос, подобрав для данной ситуации самое приличное слово.
- П..п..п..п.. – начала я привычно заикаться.
- Ага, - кивнул «счастливчик».
- Я не….
- Ну да! – искренне веселясь, подтвердил он.
- Слушай, счастье, а что тебе еще наговорил внутренний голос? Не намекнул случайно покалечишь ты меня или я в здравии приму всю благость на меня ниспосланную?
- Влюбиться сказал, надо, - что уж теперь скрывать.
- Какой у тебя серьёзный внутренний голос, с таким не поспоришь. Ну, раз выбора у меня всё равно не осталось, пока ты меня совсем не убила, давай познакомимся что ли?
- Давай, - совершенно не веря в происходящее, согласилась я.
- Гордей, - представился он.
- Мавра, - не отстала я.
- Кааак!???? Ничего себе счастье моё назвали!!! – преодолев первый шок, Гордей предложил, - пойдём, Мавруша, угощу тебя кофе. А ты расскажешь под каким знамением твои родители выбирали имя для девочки. Только пакет свой роковой доверь, пожалуйста, мне.

Влюблённость в нас проснулась уже к концу дня. Через месяц влюблённость переросла в любовь. Через два месяца диссертация была дописана и успешно защищена. Зимой мы с энтузиазмом ели отварную картошку с квашенной капустой (той самой). Через год мы поженились, ни секунды не сомневаясь в своём совместном будущем на ближайшие сто лет. А свой внутренний голос я теперь слушаюсь регулярно, потому что в 99 случаях из ста он оказывается прав.

Vanessa Ostrich
Название: Диалог
Жанр: POV, Ангст
Аннотация: Никогда не верила в эти сопливые истории про несчастную любовь, про то, что кто-то с хитрой ухмылкой нарочно ворвется в мою жизнь и порвет ее на маленькие кусочки. Пусть это все останется для драматических фильмов. Я думала, что это может произойти с кем угодно, но только не со мной. Как же? Мы же встретились – ты сказал что-то вроде «люблю», и я переехала к тебе на той же неделе. А потом из всего, что ты дал мне, ты оставил мне только кота. Ах, да, еще скрипучую кровать. Но это не в счет – ты все равно собирался ее выбросить.
И я поверила тебе, когда ты сказал, что мы будем вместе всегда. Вот так вот просто всегда: без начала и без конца. Походило на клятву или что там у вас, у рыцарей, принято?
А вообще я благодарна тебе. За все.
- Любишь небо?
- Если только облачное.
- Боишься чистого неба?
- Чистое небо слишком открыто. Знаешь, такое ощущение, что я становлюсь такой же: слишком прозрачной, как на ладони.
- Так отчего ты каждый день сидишь на крыше и куришь?
- Жду, пока закончатся сигареты.
- Врешь.
- Что, врешь?
- Ты врешь.
- С чего ты взял?
- Эй, не глупи, я знаю тебя слишком долго, чтобы понять, когда ты врешь.
- И в чем же я вру?
- Похоже, я сбился с мысли. Ты всегда сбиваешь меня с мысли. Ты часто кормишь кота?
- Какое тебе дело? Мне казалось, что вы с котом были не в самых хороших отношениях. Да и к чему весь этот допрос? Думаешь, я, что, не смогу без тебя жить? Решил стать моей мамочкой?
- Я слишком стар, чтобы становиться твоей мамочкой. К тому же, у меня щетина. Не подходит.
- С каких это пор ты стал изображать из себя мачо?
- Совсем недавно. Знаешь, она уже ревнует.
- Она – это кто?
- Моя девушка.
- Понимаю…
- А ты не слишком изменилась. Хотя, знаешь, это каре тебе идет – так ты похожа на какую-то актрису – не могу вспомнить, на какую.
- Может, такой актрисы попросту нет? Ты вечно все выдумываешь.
- Может, и выдумываю. Все мужчины – фантазеры.
- А еще все мужчины - …
- Эй, остынь, не надо. Мне вполне достаточно тех слов, которые я услышал от тебя полгода назад.
- Ты сделал мне больно, не забыл?
- Да ну, все вы девушки так говорите: ты причинил мне боль, ты сделал меня одинокой, несчастной. Но все вы одинаковые: быстро оклепаетесь и пойдете дальше юбкой махать.
- Так ты считаешь, что я машу юбкой?
- А почему нет? Тебе идет это каре.
- Ты уже говорил.
- Почему ты не пьешь свой кофе?
- Потому что ты за него заплатил.
- Считай, что это мой маленький презент. Так сказать первый шаг к нашей дружбе. Снова.
- Если я согласилась встретиться с тобой, то это еще не значит, что я собираюсь вновь выслушивать эти твои бредни. Не ты ли говорил мне тогда, два года назад, что между мужчиной и женщиной не может быть дружбы?
- Я был молод и неразумен. И вообще, так все говорят.
- А еще все говорят, что ты псих.
- Я тебя вообще-то не оскорблял.
- Ты меня бесишь одним своим видом, в курсе?
- Не надо быть такой злопамятной. Все проходит, время проходит, любовь тоже проходит.
- Я не злопамятная – просто я все помню.
- И как ты теперь? Раньше ты со своей памятью даже про свой День рождения забывала. А теперь?
- Теперь я как ты. Мне ведь можно быть как ты?
- Это как? Отращивать щетину?
- Ну, ложиться поздно, обязательно после полуночи, даже если на работу рано вставать. Можно еще бросить курить, перестать носить юбки и пристраститься к шотландскому скотчу три раза в неделю.
- И все?
- Как вариант: разбрасывать носки по квартире. Один обязательно в ботинок.
- А у тебя больше ничего нет?
- В смысле?
- Ну, в смысле, кто есть у тебя?
- А, что, надо?
- Может, и надо. Ты же девушка – тебе надо.
- Я думала, это только вы, мужчины, имеете вечную потребность в противоположном поле.
- Мы имеем потребность в любви и заботе.
- Ах, это теперь так называется? Любовь и забота?
- Ты кофе-то пей.
- Я же сказала, что не буду.
- А я тебе уже говорил, что у тебя прическа – отпад?
- Угу.
- Перспективная деловая вумен типа?
- Вроде того. Правда, устаю очень.
- А одной, как, совсем не скучно?
- Ты же оставил мне кота, забыл?
- Ах, да. Но кот же – он не человек. С ним не поговоришь, не пообнимаешься.
- Я вот с тобой сейчас говорю.
- Может, еще и пообнимаемся?
- Да ну тебя.
- Дуй кофе, говорю, или ты на диете?
- Дурак.

- Ну вот, так всегда. Знаешь, наверное, именно поэтому мы и расстались.
- Потому что я не пила кофе?
- Потому что ты такая зануда.
Не думала, что, когда он позвонит мне и так вот ненавязчиво скажет «привет, это я», а я улыбнусь и соглашусь, когда он пригласит меня на чашечку кофе.
Когда-то давно (нет, наверное, это мне кажется, что это было слишком давно) я и представить себе не могла, что в один прекрасный день проснусь без него и при этом с хорошим настроением.
Он приносил мне завтрак в постель и забирал каждый день с работы, слегка приподнимая шляпу, когда я садилась в машину. Прям настоящий английский джентльмен. И почему бы английской королеве не посвятить его в лорды или сэры, или как у них там?
Когда я впервые встретила его, то мне было почти двадцать, ему – чуть за двадцать. Такая небольшая разница, но он всегда говорил, что я еще слишком маленькая. Наверное, ему нравилось воображать из себя Ланселота и защищать меня от всего. А затем, когда он внезапно исчез, я поняла, что теперь придется защищаться самой.
Всегда пишу в свой дневник. Совсем как эти малолетние влюбленные дурочки, которым так нравится оставлять свои мысли неизвестно кому.
Никогда не верила в эти сопливые истории про несчастную любовь, про то, что кто-то с хитрой ухмылкой нарочно ворвется в мою жизнь и порвет ее на маленькие кусочки. Пусть это все останется для драматических фильмов. Я думала, что это может произойти с кем угодно, но только не со мной. Как же? Мы же встретились – ты сказал что-то вроде «люблю», и я переехала к тебе на той же неделе. А потом из всего, что ты дал мне, ты оставил мне только кота. Ах, да, еще скрипучую кровать. Но это не в счет – ты все равно собирался ее выбросить.
И я поверила тебе, когда ты сказал, что мы будем вместе всегда. Вот так вот просто всегда: без начала и без конца. Походило на клятву или что там у вас, у рыцарей, принято?
А вообще я благодарна тебе. За все.
Не хочу, чтобы кто-то читал мой дневник. Даже он.
Точнее, особенно он.
Он всегда знал обо мне все, знал даже, что я веду дневник и обращаюсь к дневнику, совсем как к нему – на «ты». Он был похож на большой вместительный сундучок, куда я могла запихнуть все свои откровенности и не побояться, что он их кому-то выдаст. Вообще, он не болтливый. И честный. Я же говорила, что рыцарь.
И он мог бы и дальше вот так разбрасывать свои носки, если бы я не была такой занудой. Наверное, его настоящая девушка не придирается к нему из-за носков, а еще она, наверное, блондинка, потому что после меня ему от брюнеток, сто пудов, тошно становится.
Его любимое блюдо – спагетти с томатным соусом. И он всегда потом бегал за мной с соусом на губах и пытался поцеловать, благодарность свою выразить, блин.
Я думала, что мы созданы друг для друга. Как два кусочка пазла, как две половинки чего-то целого. Как в детских кулонах, которые носят лучшие друзья, где у каждого оставалось по половинке железного сердечка. Я думала, что это было то чувство, которое все так упорно называли «любовью», только вот более спокойное. Наверное, все же слишком сказывалось слово «вечно». Я думала, что все и правда будет вечно.
И когда я в порывах чувств крикнула «А не пора ли тебе выметаться?!», он просто посмотрел на часы и пожал плечами. «Наверное, пора», - пробормотал он на полном серьезе. И тогда я поняла, что это был крах.
Каково это: идти-идти-идти, а потом внезапно понимать, что шел по беговой дорожке? Что не сдвинулся с места? Каково это: любить-любить-любить, а потом внезапно понимать, что, возможно, не любишь?
Каково это: слушать, как ты снова и снова звонишь мне. Как будто просто так. Уже полгода спустя.
- Ты спишь?
- Если я с тобой разговариваю, то, наверное, нет.
- Не злишься, что я тебе вот так позвонил?
- Конечно, нет, ты же знаешь, что я и кот тебе особенно рады. Особенно кот.
- Передавай ему привет. Я уже, наверное, соскучился.
- Обязательно.
- А почему ты не на крыше? Небось, опять куришь.
- Я бросила.
- Когда?
- Вчера, когда ты заплатил за мой кофе.
- Ну и как?
- Что, ну и как?
- Держишься?
- Как видишь.
- Чем занимаешься?
- Болтаюсь в интернете.
- И давно?
- Как пришла.
- А кота покормила?
- Наверное, нет. Я еще и сама не ела.
- Ты пугаешь меня.
- Ну да. Хочешь сказать, я превратилась в вегетативное растение? Дом – работа - социальные сети. Все так, и знаешь, меня все устраивает.
- Отлично. Только не заставляй меня, пожалуйста, испытывать по отношению к тебе чувство жалости – мне и без того тошно.
- А зачем тогда звонишь?
- Беспокоюсь.
- Полгода не беспокоился.
- А, может, во мне ностальгия проснулась?
- Ты никогда не читал женских журналов?
- А что? Вроде бы это ты их читаешь.
- Если бы ты хотя бы один раз полистал, то понял бы, что девушкам после расставания нельзя вот так звонить. Может, им плохо.
- Да ну? Но ты-то у нас супервумэн – не среднестатистическая герл. Так что не парься на этот счет.
- На счет того, что ты мне звонишь?
- Если бы ты не хотела со мной разговаривать, ты и трубку не поднимала бы. А так вот: разговариваешь, ничего.
- Может, мне просто интересно. Психологический эксперимент, может быть.
- Ты на мне уже столько этих экспериментов поставила, что мне уже ничего не страшно – у меня иммунитет.
- Ты к чему ведешь?
- К тому, что, может, я соскучился.
- Мы только вчера виделись. И вообще, у тебя девушка. Ждет, наверное.
- Расстались с ней уже.
- Когда?
- Сегодня.
- Почему?
- …
…гудки-гудки-гудки…
*
Он никогда своими словами не заставлял меня смущаться или краснеть. Он никогда не говорил ничего из ряда вон выходящего. Но он сделал слишком много промахов – в тот момент, когда слишком много молчал.
Ему нужно было лишь сказать: «Знаешь, мы не можем быть вместе», а вместо этого он, скрепя зубы, каждый день просыпался со мной в одной постели, приносил мне завтрак и протирал каждый вечер джинсами крышу и молчал, пока я курила и несла всякую чушь.
Ты ушел слишком быстро – я даже не успела заметить, когда с холодильника исчезли все магниты. Ах да, я же забыла, - ты же просто переезжал.
Наверное, ты не забрал эту старую скрипучую кровать только потому, что она слишком тяжелая. Или слишком напоминает обо мне. А может, и вовсе потому, что ее ножки привинчены к полу.
Ты оставил мне еще «Звездные войны» с пометкой «Ты так хотела их посмотреть». Я и вправду хотела, когда ты целый год назад рассказывал мне что-то о пришельцах и метался по комнате с картонным подобием светящегося меча.
А сейчас я могу вспоминать о тебе только по этим строкам из своего дневника. И почему я прежде так мало о тебе писала?
Я люблю, когда тихо. Не когда просто тихо, а когда тихо-тихо-тихо. Чтобы даже кот молчал и не урчал, как моторчик.
Потому что кот напоминает о нем. Хотя они прежде мало общались. Он принес кота еще котенком, дал мне это дрожащее существо и спросил, как назовем. Я сказала, просто кот. Пусть это будет просто кот.
Теперь я сама делаю себе завтраки и даже встаю на тридцать минут раньше. Чтобы успеть на работу, но уже на метро. И в подземке на меня все пялятся, как будто у меня на лбу написано: «посмотрите на меня – осталась без своего рыцаря».
Мне все время кажется, что телефон звонит. С тех пор, как ты в последний раз мне позвонил, мне все время так кажется. И когда звонят из газовой службы или из офиса, я все время надеюсь, что там будешь ты, там, на другом конце провода.
''И даже несмотря на то, что ты разорвал это слово «вечность», превратил ее из прямой в отрезок.
Хочется апельсинового сока. Ты ведь всегда меня баловал, не так ли?''
*
- Привет.
- Привет.
- Я тут шел мимо…
- Проходи.
- Надеюсь, не помешаю?
- Что ты, конечно нет. А ты снова побрился.
- С щетиной я как еж.
- Я с каре тоже как космонавт.
- Что ты вечно елозишь: я же говорил, что тебе идет.
- Сейчас чайник поставлю. Ты надолго или как?
- Я просто шел мимо. Думаю, что ненадолго.
- Кот соскучился по тебе.
- Я по нему тоже. Но он все равно спит.
- Теперь мне хотя бы есть, с кем выспаться в выходные.
- А?
- В смысле, кот. Тоже любит поспать.
- У тебя тут все так изменилось.
- Вообще-то все так же – только пыли больше.
- А кактус?
- Подарил один кадр.
- Долго не могла отвязаться?
- А как я могла отказаться?
- И почему ничего не вышло?
- Просто так получилось.
- Понятно.

- Что тебе понятно?
- Что не получилось.
- Может, хватит за мной повторять?
- А, что, тебе не нравится?
- Мне теперь в тебе все не нравится, усек?
- А вот ты мне еще нравишься.
- Дибил.
- Э-ге-гей. Что я не так опять сказал?
- Ты вечно все не так говоришь.
- Ты не пробовала быть проще вообще? Может, люди к тебе потянутся.
- Иди к черту.
- Ах, вот так ты встречаешь старого друга?
- Какой ты мне нахрен друг?
- А если я люблю тебя?
…
*
Ты смотришь на меня, как на какой-то музейный экспонат: трогать нельзя, пожирать глазами – можно. И тебе все равно, что табличку «не трогать руками» уже давно убрали, а сам ты из простого наблюдателя превратился в экскурсовода.
Ты все такой же рыцарь, джентльмен, даже полгода спустя. Все так же пытаешься улыбаться, когда я нагло посылаю тебя на все четыре стороны, все так же смущенно держишься в сторонке, понимая, что, выйдя из игры, уже не можешь войти обратно.
Игра в казино? Ты никогда не поощрял азартные игры…
Я пою в душе, как и раньше. Знаю, что фальшивлю, но все равно не прекращаю. Знаю, что никто не слышит меня, кроме кота, конечно. И под горячей водой я почти забываю, что, когда ты уходил, ты что-то сказал мне про какие-то чувства, что-то про любовь. Но я не слушала: думала в этот момент о чем-то своем. Может, о том, как ответить на сообщение того мерзкого типа в сети, а, может, о том, что в этом месяце мне отказали в премии. В любом случае, я не хотела его слушать.
Он выпил всю меня до дна. И сейчас во мне не осталось ничего живого – одна пустыня.
Но он снова звонит мне, снова спрашивает, как у меня дела, чем я занимаюсь.
Я отвечаю, что все по-прежнему, что пока не курю и держусь, что, наконец, покормила кота, и что завтра, возможно, отпрошусь с работы пораньше.
*
- Ты помнишь, что я сказал тебе в тот раз?
- В который?
- Когда я пришел к тебе домой и сидел у тебя на кухне. Еще что-то спрашивал про кактус.
- Ну, помню.
- Так вот, я не шутил.
- В чем именно?
- Когда говорил, что люблю тебя.
- Давай без глупостей, прошу тебя. Между нами все закончилось в тот день, не помню в который. Но все уже в прошлом.
- Выслушай меня, умоляю. Ты никогда не слушала меня. Только говорила-говорила-говорила, - это называется монологом. Когда ты всегда одна, когда все делаешь сама и когда говоришь только сама с собой или с пустотой, или с котом. А теперь хочу сказать я. Хочу, чтобы у нас был диалог. Чтобы ты и я, понимаешь?
- Наверное.
- Ты пригласишь меня на чай?
- Только на компот – чай кончился.
*
Когда ты смотришь на меня, я не знаю, о чем ты думаешь. Но мне хочется верить, что обо мне.
И когда ты познакомил меня со своей бывшей, то я поняла, что она вовсе не блондинка и вовсе не глупая. Нормальная девица. Вполне в твоем вкусе.
Ты думаешь, что я буду ревновать. Нет, ошибаешься, совсем не буду.
Я теперь буду как ты: буду честной и опять брошу курить. Обещаю.
И когда-нибудь я проснусь чуть раньше и сама сделаю тебе завтрак, в постель. А ты только посмотришь на меня и покачаешь головой.
Я буду разговаривать с тобой и кормить кота, два раза в день. А еще я все равно буду ездить на метро. Чтобы все смотрели на меня.
И я знаю, что когда-нибудь скажу тебе спасибо. За те лишних три кактуса на подоконнике.

А в этом точно что-то есть! :) Найдено на просторах инета. Юлия Рублева. По следам терапии

Дорогое Мироздание!
Пишет тебе Маша Ц. из г. Москва.
Я очень-очень хочу быть счастливой!
Дай мне, пожалуйста, мужа любимого и любящего, и ребенка от него, мальчика, а я, так уж и быть, тогда не перейду на новую работу, где больше платят и удобнее ездить.
с ув., Маша.


Дорогая Маша!
Честно говоря, я почесало в затылке, когда увидело строчки про работу. Даже не знаю, что сказать. Маша, ты вполне можешь переходить на новую работу, а я пока поищу для тебя мужа.
Удачи!
Твое Мрзд.

Уважаемое Мироздание!
Спасибо что так быстро ответило!
Но.. бабушка моя говорила: кому много дается, с того много и спросится.
Вдруг я буду иметь и то, и это, а за это ты мне отрежешь ногу, когда я буду переходить трамвайные пути?
Нет уж, давай так- я перехожу на новую работу, имею мужа, но за это я готова вместе со своим любимым всю жизнь жить в съемной хрущевке.
Как тебе такой расклад?
Твоя МЦ

Дорогая Машенька!
Хохотало, увидев про ногу. Смысл бабушкиной поговори совсем другой: кому много дается способностей, талантов, знаний и умений, от того люди много и ждут.
У тебя же заначено на двушку в Подмосковье, покупай на здоровье. Ногу оставь себе)))
твое М.

Дорогое Мрзд!
В принципе, я обрадовалась, прочтя про ногу.
НО:
у меня будет муж, ребенок, любовь, квартира и нога. То есть ноги.
Что я тебе буду должна за это ?(((
Маша.

Маша!
Уфф. Почему ты со мной разговариваешь, как с коллекторским агентством?
Меня попросили- я делаю. Я тебе где-нибудь когда-нибудь говорило, что ты мне что-то будешь должна?
М-ие.

Да!
То есть нет.
Просто не может быть, чтобы было МОЖНО, чтобы все было хорошо, понимаешь???
Я сегодня плакала всю ночь: отдала взнос за квартиру. Хорошая, окна на реку. Небось, муж будет урод. Скажи прямо. В принципе, я к этому готова.
Маша.


Дорогая Маша!
Муж, конечно, не Ален Делон, зато и в зеркало так часто не смотрится. Вполне себе нормальный мужик. На днях встретитесь.
Да, отвечая на твой вопрос: МОЖНО, чтобы все было хорошо. В принципе, мне все равно, хорошо или плохо мне заказывают. Лишь бы человек точно знал, что хочет.
Мрзд.

Уважаемое Мрзд,
А можно чтобы ДОЛГО было хорошо?....
В принципе,если лет пять будет, я согласна, чтобы с потолка протекало...
Цю, Маша Ц


Машенька,
я тебе отвечу честно.
Долго хорошо может быть. ДОЛГО ОДИНАКОВО - нет. Все будет меняться, не меняется только мертвое. И когда будет меняться, тебе покажется,что все плохо. На время.
цю, мрзд.


Мрзд!
Только не ногу. Пусть погуливает муж.



Мария, кончай со мной торговаться. Как на армянском базаре, ей-богу! Я судьбой не заведую, это в другом филиале с другими задачами.
Мое дело- предоставить человеку все, что он хочет.
Счет тебе никто не выставит.
Если так тревожно, можешь ежедневно ругаться с мужем матом. Он начнет погуливать. Шучу, не надо ругаться!
Единственная у меня к тебе просьба: когда ты будешь совсем-совсем счастлива, у тебя освободятся силы. Ты классно шьешь. Займись лоскутным шитьем, твои одеяла украсят любой дом, людям будет радость.
с уважением, М.


Дорогое мое!
Я сегодня прыгала от радости.
Конечно!
Я сделаю все, что ты скажешь.
Я ТОЧНО тебе ничего не буду должна?
Мне предложили еще более клевую работу,а тот чувак из кафе назначил свидание. Йессс!!!
(так небывает так не бывает)
(купила швейную машинку)
целую тебя!

Дорогая Маша!
Все хорошо. МОЖНО делать все что хочешь, в рамках Заповедей и УК.
И тебе ничего за это не будет. Наоборот. Если ты не будешь ныть, мы все (Управление № 4562223) только порадуемся. Нытики увеличивают энтропию, знаешь. И возни с ними много. Я от них, честно признаться, чешусь.
Так что удачи!
Я откланяюсь пока. Тут заказ на однополых тройняшек, и опять торгуются, предлагают взамен здоровье. Нафиг оно мне сдалось, их здоровье...
Твое Мрзд. Береги ногу! Шутка!

Мироздание, привет,
как ты там?
Дочку назвали Мирой, в честь тебя.
Сшила самое лучшее на свете лоскутное одеяло, заняла первое место на выставке, пригласили на слет пэтчворкистов на Бали.
Летим всей семьей.
Я просыпаюсь утром, поют птицы...
Я иногда думаю- за что мне такое счастье?
Твоя Маша. От мужа привет)


Маша, привет!
Смущенно признаюсь,что я немного промахнулось с сыном, которого ты заказывала, перепутало...но, гляжу, ты счастлива и так)
Быть счастливым -это нормально. Воспринимай это не как подарок, от которого захватывает дух, а как спокойный фон твоей жизни. А дух захватывает иногда от таких мелочей, которые каждому даются без всякой просьбы: не мое это дело, заставлять птиц петь под твоим окном. Это по умолчанию полагается каждому, базовая комплектация. Твое дело- их услышать и почувствовать то, что ты чувствуешь... Эта способность и делает тебя счастливой.
Все, дальше думай сама.
Пиши, если что.
Твое Мрзд.

Весёлая компания - трое парней и три девушки - ехали на золотые пляжи Флориды. Их ожидали ласковое солнце, тёплый песок, голубая вода и море удовольствий. Они любили и были любимы. Окружающим они дарили радостные улыбки. Им хотелось, чтобы все вокруг были счастливы.
Рядом с ними сидел довольно молодой человек. Каждый всплеск радости, каждый взрыв смеха болью отзывался на его мрачном лице. Он весь сжимался и ещё больше замыкался в себе.
Одна из девушек не выдержала и подсела к нему. Она узнала, что мрачного человека зовут Винго. Оказалось, что он четыре года просидел в нью-йоркской тюрьме и теперь едет домой. Это ещё больше удивило попутчицу. Почему же он такой унылый?
- Вы женаты? - спросила она.
На этот простой вопрос последовал странный ответ:
- Не знаю.
Девушка растерянно спросила:
- Вы этого не знаете?
Винго рассказал:
- Когда я попал в тюрьму, я написал своей жене, что буду долго отсутствовать. Если ей станет трудно меня ждать, если дети начнут спрашивать обо мне и это причинит ей боль... В общем, если она не выдержит, пусть с чистой совестью забудет меня. Я смогу это понять "Найди себе другого мужа, - писал я ей. - Даже можешь мне об этом не сообщать".
- Вы едите домой, не зная, что Вас ждёт?
- Да, - с трудом скрывая волнение, ответил Винго.
Взгляд девушки был полон сочувствия. Винго не мог не поделиться главным:
- Неделю назад, когда мне сообщили, что благодаря хорошему поведению меня отпустят досрочно, я написал ей снова. На въезде в мой родной город вы заметите у дороги большой дуб. Я написал, что если я ей нужен, то пусть она повесит на нём жёлтый платочек. Тогда я сойду с автобуса и вернусь домой. Но если она не хочет меня видеть, то пусть ничего не делает. Я проеду мимо.
До города было совсем близко. Молодые люди заняли передние места и стали считать километры. Напряжение в автобусе нарастало. Винго в изнеможении закрыл глаза. Осталось десять, затем пять километров... И вдруг пассажиры вскочили со своих мест, стали кричать и танцевать от радости.
Посмотрев в окно, Винго окаменел: все ветки дуба были сплошь усеяны жёлтыми платочками. Трепеща от ветра, они приветствовали человека, вернувшегося в родной дом.

Ejivichka, вы просто прочили мои мысли! Когда я открывала эту страничку, я подумала, надо разместить этот рассказ...)
Спасибо! Помню, как первый раз читала его... Слёзы на глазах и мурашки по коже...

Взято из журнала. Понравилось. :)

Берем женщину, которая нравится, берем в конце рабочей недели, берем в прямом смысле - ловим на выходе с работы. Теплую и уставшую...
Нет, конечно, она будет упираться, капризничать, норовить сбежать - не слушаем! Больно нужно.
Применяем грубую мужскую силу, нежно под локоток, сажаем в машину, тычем в нос букет цветов, рот затыкаем шоколадом... В щеку - поцелуй. И ремнем безопасности фиксируем крепко, чтоб не выскочила.
Минут 10 она жует шоколад и осознает происходящее. За это время она успокоится и даже перестанет фыркать... Возможно.
И, возможно, даже начнет смеятся и кокетничать...
Не расслабляемся! Не поддаемся женской хитрости и чарам. И ни в коем случае не везем ее домой... К ней... Везем к себе...
Есть ровно 10 минут, чтобы она успела смириться с неизбежным... Ну, можно рассказать ей про коллекцию плюшевых мишек, которую собирал специально ей в подарок. Или - о том, что недавно нашел эстамп Кандинского, который непременно она обязана увидеть...
Дома... Нет, не быстрый секс на столе... Нет не глинтвейн под Вивальди... Да, горячая ванна, НО!
Без шансона и попсы.
Добавляем в воду несколько капель ароматических масел,
запах по вкусу...
Как ее туда заманить - не проблема... Можно предложить посмотреть хомячка, который живет у под ванной, можно опять применить грубую мужскую силу, но есть риск, что она вынырнет и мокрой кошкой уедет домой на такси... Навсегда...
Необходима фантазия, все в собственных руках!
Тем более, что она все и так понимает. Все наши мужские потуги и старания...
Теперь, внимание! Самое главное, оставить ее минут на 15-20 одну... Пусть полежит, пусть пропитается маслом, пусть забудет о том, что надо быть сильной, гордой, независимой... Пусть просто отдохнет... Принести стакан сока, если уж совсем хочется подсматривать... Заодно и проверить, запустит она тюбиком зубной пасты или нет... Нет? Отлично, почти приручена, можно приступать к следующему этапу... Берем обычное джонсоновское масло для малышей, добавляем туда немного ароматического, вытаскиваем расслабленное создание на свет божий и начинаем энергично ее растирать этой самой смесью... Ручаюсь - опешит! И не только опешит, но и начнет к вам присматриваться повнимательней... Потом плюнет на обрывки рассудительности и полностью отдаст себя в ваши руки... Внимание!
Не расслабляться! Не отвлекаться! Не задерживаться на выпуклых местах! Мысли и желания - в глубину! В данную минуту - массажист. Точка. Быстро укутать ее в махровую простыню, чтобы не успела заметить, как же не хочется быть массажистом, взять на руки и - в спальню... Упираться не будет, ручаюсь... Ну, дальше - поглядим... Либо - хочется секса на пару раз, либо - отношений на больше... В первом случае - сразу занятся этим самым сексом, не откладывая... Во втором... О, во втором - уложить ее клубочком к себе на плечо, погладить по голове, поцеловать в макушку и дать выспаться... "Маленькая моя"...

И не важно, сколько ей лет, не важно какой у нее рост/вес. Это все не имеет никакого значения! Сейчас - она маленькая девочка, она защищена, она спокойна, она рада, что никому ничего не должна, что не нужно никуда спешить и никого бояться... Не нужно быть отличным работником, образцовой матерью, хорошим другом... Даже любовницей сейчас быть не нужно... Ничего не нужно...
Вообще! Ну, то есть - абсолютно! Можно просто выспаться... Просто полетать во сне... И - не важно, сколько она будет спать - час или всю ночь... Отключить телефоны, дать ей побыть маленькой... Когда она проснется - она проснется счастливой! И вот тогда уже решать, чего же хочется: секса, дружбы или просто горячих бутербродов... И когда она, все же, уйдет и, возможно, опять будет вбивать свои гвозди сама, опять будет гордой и независимой, просто знать, что это всего лишь роль сильной и независимой женщины... А на самом деле она - маленькая девочка, которая смешно сопит во сне и улыбается радуге... И глаза у нее, как небо. Такие же светлые и счастливые..."

Поверьте мне на слово
 

Сборник

«Случайные обстоятельства»
ПОВЕРЬТЕ МНЕ НА СЛОВО…


ЧАСТЬ 1

Глава ! Братская любовь…
Случалось вам видеть, как в тихом июльском саду расцветает вечерней порою дивный цветок, вытканный из тонкого прозрачного бархата... Или встретить чудесное имя, похожее своим звучаньем на его редкостный цвет… Она была Виолеттой... Имена ведь, находятся невзначай, как притихшие цветы в уснувшем летнем саду…
Девочка рано осталась без родителей… Беда бывает разной… Может настичь, когда ее добыче совсем еще мало лет…
Ее забрала бабушка… Так она оказалась в его дворе…

Стоял жаркий сухой июль… Он вышел из дома, присел на скамейку и достал перочинный нож. Прут для самодельного лука был заготовлен с вечера… Тонкий шелковый шнурок завалялся в маминой шкатулке… Теперь предстояло самое важное: осторожно снять кору, изогнуть гибкий прутик и натянуть тетиву…
Он заметил ее не сразу… Она подошла бесшумно… Так ходят тихие, грациозные кошки… Поднял глаза – и вот она, рядом… Ей было не больше двенадцати… А глаза взрослые и грустные… Будто видели непоправимое…
Девочка безмолвно разглядывала его новоявленный лук и теребила чудесную темноватую прядь… Не известно по какой причине ее назвали таким редким именем... Но, вряд ли любое другое подошло бы ей больше… Под ресницами укрывались дивные вечерние фиалки из темной сини с фиолетовым ободком и непонятной недетской грустью… Кожа казалась смугловатой, глаза раскосыми, губы нежными… Бог дает их такими… зная все наперед… Рисует выпуклый контур и яркий цвет… и восхитительный теплый вздох прилагает тоже…
Темные прядки струились вдоль спины… Та, что медленно кружила вокруг пальцев, доставала почти до пояса… И… она была хрупкой… почти худой… Верней не «почти», а даже слишком…
- Ты кто?.. – паренек удивился… Ему исполнилось четырнадцать, и он ни разу не влюблялся.
- Я – Виолетта…
- Ну да?!.. Ни фига себе!.. – он даже слегка присвистнул и, с усмешкой качнул головой… - И… откуда ты взялась, Виолетта?..
- Переехала… Буду жить в вашем дворе…
- Прям, во дворе?.. – пригнул голову, чтоб получше ее разглядеть и неожиданно улыбнулся… Она сначала удивилась, потом зажмурилась, будто из-под его ресниц било яркое солнце… и слепило глаза…
- Не «прям»… Я с бабушкой живу… В том доме…
- Понятно… Хочешь мне помочь?.. Подержи-ка… затяну получше… - доверив дивное творение ее ладошкам, принялся стягивать шнур и закреплять на кленовой зарубке… - меня Ромом зовут… Так назвали… Ром!
- Роман, что ли?..
- Нет!.. Просто Ром!.. А тебя буду звать… Веткой… Можно?.. - во взгляде замер вопрос и абсолютно самонадеянное утверждение… Девочка молчаливо разглядывала улыбчивые глаза, напоминавшие блестящую речную гальку… И цвет был таким же – глубоким серым с горящей солнечной сердцевинкой… - Ну, не молчи!.. – его губы смеялись… - Виолетта - красиво… но слишком взросло… Виолеттой ты станешь, когда вырастешь... А пока… будешь просто Веточкой… Идет?!.. – она безмолвно кивнула, и длинные шелковые прядки, скатившись с плеч, упали ему на ладошку… - Покрепче держи!.. Сейчас затяну… и все!.. – прядки оказались мягкими и волнистыми… Он осторожно, отвел их назад…
- Ты чего такая молчальница?.. Улыбаться умеешь?.. – прищурил свои солнечные батарейки… - Готово!.. Отпускай! – она расслабила пальцы… И сию же секунду, что-то щелкнуло между ними… Будто звонкая тетива отозвалась в таинственных струнках… Ее глаза внезапно зажглись, и так же внезапно улыбнулись!..

Перемена в лице окончательно сразила Рома… В раскосом взоре сверкнули отблески рыжего солнца и безошибочно угодили в левую половинку его души… Так бывает… Легонько кольнуло… а поселилось в сердце так крепко, будто бы навсегда!..
- Ты и стрелы сделаешь?..
- Конечно!.. Хочешь, дам пострелять!?
- Правда, дашь?..
- Честно!.. Держи! Попробуй натянуть! – девочка взяла лук и осторожно тронула тетиву… Та легонько дрогнула… Тихо так зазвенела… Он тогда ничего не понял…
А оказалось – влюбился!.. И ее заворожил… Не понять, кто кого сильнее!..

Фиалки в летнем саду бывают так чудесны!.. После полудня, они будто спят… А прохладным вечером раскрывают свои тонкие лепестки, наполненные еле слышным ароматом… И цвет их так нежен и чист, как июльское небо перед закатом… Глубокое синее с оттенком не наступившей ночи…
Именно такие были у нее глаза… Задумчивые грустные фиалки…
Почему она почти не смеялась он понял не сразу… Не спрашивал… Она – не говорила… А, когда узнал, что-то мягкое застряло под ключицами, не давая дышать. И не глоталось… и щипало глаза…
Это вышло случайно… Мама спросила: - Что за девочка гуляет с тобой уж который день?..
- Красивая… Да?.. Хоть и маленькая…
- Красивая… это верно… - мама о чем-то задумалась…
- Только грустная очень… Не улыбается…
- А ты знаешь, почему?.. – и внимательно к нему пригляделась…
- Знаю только, что с бабушкой живет… и все… - умолк, вопросительно взглянув на маму…
- У нее погибли родители, Ром… Поэтому Анна Павловна забрала ее к себе… - тогда и подкатилось то странное… горьковатое… что вязнет в горле и режет веки…
- Вот почему… у нее глаза такие…
- Какие?..
- Печальные… молчаливые… Хочется взять ее за руку и отвести в цирк… или в зоопарк… Ну, чтоб увидеть, как она смеется…
- Смеяться ей долго еще будет трудно… Пойми… нужно время…
- А можно, я позову ее к нам?
- Конечно… сынок…

В тот день он ждал как-то особенно… Все взглядывал в сторону ее дома… А она все не шла. Уже пробил полдень, когда скрипучие подъездные створки позволили ей пройти и явить свету чудесную теплую синь под зажмуренными ресницами…
Свои мягкие прядки она скрепила на макушке тугим узлом, отчего ее профиль удлинился и сделался похож на старинную фреску какой-то египетской царицы из учебника истории… Короткие бриджи почти болтались на звонких костяшках…
Из-под майки выступали ровненькие плечи… Ключицы хотелось потрогать, а запястья тихонечко сжать, чтобы ее не унесло ветром…
- Привет!.. Ты чего не выходишь?..
- Вышла…
- Спала, что ли?..
- Нет!.. Не спала…
- Стрелы готовы! Будешь стрелять?.. – она подошла ближе и уперлась в него, своим синим взором…
- Буду!.. Только… я не умею…
- Научу же! Сказал!.. – в подтверждение, улыбнулся…
- Ром?.. У тебя… есть кто-нибудь?.. – он удивился…
- Ты о чем?..
- Ну, брат… или сестра?..
- Нет!.. Почему спросила?..
- И у меня нет… А было бы легче…
- Ты… скучаешь?.. – она склонила лицо и задумалась… - Ну, хочешь… я буду… твоим… братом?.. – голос, будто сорвался… а ее волосы скатились книзу…
- Ты добрый… Но так не бывает…
- Бывает!.. Еще как! – он глядел на нее, пригнув голову и понимал, что смотреть больно… Но ему хотелось смотреть еще… Она продолжала разглядывать камешки под ногами…
- Братья… это… когда по крови… Другое – не в счет!
- А я о чем!?.. Смотри! – она, наконец, взглянула – у него в ладони лежал небольшой перочинный нож… Задумчивые фиалки, от удивления стали огромными…
- И… что?..
- А ничего!.. Я разрежу себе руку… вот здесь… - указал на изгиб кисти… - И тебе… - девочка слушала изумленно округлив глаза, будто речь шла о таинственной средневековой мантре… - Потом мы их соединим… Кровь смешается… и станет общей!..
- Ты, всерьез?..
- А, что?.. Боишься?..
- Я!?.. – во взгляде отразилось крайнее изумление... Как он мог подумать, что она вообще чего-то может бояться?!.. Нет!.. Все самое страшное она уже видела!.. –
Я не боюсь! – решительно протянула ладошку и тихо выдохнула: - Режь!
У Рома, аж скулы свело от восторга… Будто съел чудесную кисло-сладкую ягоду… А название забыл… Сглотнув удивленный смешок, качнул головой:
- Ну, не здесь же!.. Веточка!.. Бабки повыскакивают… Прибьют меня на месте!.. Скажут, я тебя порезал… Им же, не понять!.. Вон, гляди – в окна смотрят… - и нарочито поклонился… Вроде – поздоровался… - Это дело секретное… Идем за гаражи!.. – взял протянутую ладошку… Она, не раздумывая, отправилась следом…
Бабульки прилипли к стеклам… Их лица вытягивались и молодели от нескрываемого любопытства!..


Продолжение следует...
Автор Надежда Еремеева.

Поверьте мне на слово... (продолжение)
 

Скажут, я тебя порезал… Им же, не понять!.. Вон, гляди – в окна смотрят… - и нарочито поклонился… Вроде – поздоровался… - Это дело секретное… Идем за гаражи!.. – взял протянутую ладошку… Она, не раздумывая, отправилась следом…
Бабульки прилипли к стеклам… Их лица вытягивались и молодели от нескрываемого любопытства!..
- Ветка!.. А ты, чего такая худая?.. Тебя же ветром сдует!.. – глянул через плечо… Глаза, хитровато сузились…
- Не сдует!.. Бабушка говорит: «были бы кости…»
- Ну, да!.. Дальше я знаю… - улыбнулся… - А ты… смешная… - она остановилась…
- А ты – нет!.. – Ром обернулся и потянул ее руку…
- Чего ты?.. Пошли!..

За гаражами было пустынно… Заросли репейника и чертополоха кололи Ветке голые лодыжки… Но Ром уверенно вел вперед, и она не отставала… Он остановился в заброшенном тупичке и, обернувшись спросил:
- Не передумала?..
- Нет!..
- Смелая, что ли?.. – ему хотелось, чтоб она улыбнулась… Но никак не выходило ее рассмешить…
- Не смелая… Просто… не боюсь!.. – уперлась горящим взором и решительно протянула руку… У Рома снова свело скулы…
- Подожди… Сначала – я!.. – достал ножик и, глядя в глаза, резанул запястье… Кровь проступила… и капнула в траву… Ветка замерла и перестала дышать… Столько удивления, восторга и странной преданной грусти сошлось в ее взгляде, будто он сию секунду стал ей роднее родного брата…

Дальше все шло, как в туманном сне… Она протянула руку… Он взял… Увидел, какая она меленькая, тонкая… и испугался… Посмотрел… и безмолвно качнул головой… Вроде: «Нет!.. Не буду!..» Она напрягла кисть и выдохнула:
- Давай!.. Не боюсь я! Слышишь?! – он сжал ладошку, резанул и прикрыл глаза… Будто больно было не ей, а ему… Она только вздрогнула и облизнула сухие губы…
А он приложил ее руку к своей… Правую к левой… Кровь смешалась и упала на землю…
- Что-нибудь чувствуешь?..
- Горячо!.. И стучит…
- Это здорово! И ты – теперь не одна! Ничего не бойся! Я всегда буду рядом с тобой!..
- Всегда – всегда?.. – он на миг задумался и, улыбнувшись, решительно кивнул…

Наконечники были из жести… Ровненькие… гладкие… И стрелы – с зазубринками на концах…
- Руку – не больно?..
- Нет!.. – Веткино запястье было аккуратно перевязано носовым платком, который случайно оказался в его кармане…
- А бабушке, что скажешь?..
- Порезалась… - она подняла глаза и натолкнулась на неотразимую улыбку…
Губы дрогнули… но испугались, не зная, что с этим делать…
- Ну, улыбнись!.. Веточка!.. – и она… улыбнулась!..

Мишень он повесил здесь же – за гаражами… Отмерил десять шагов и прицелился… Обхватил древко, приложил стрелу, натянул тетиву до предела и отпустил… Острый наконечник вонзился в мишень почти у «яблочка» и утвердительно вздрогнул…
- Теперь – ты!.. Иди сюда!.. – она взяла лук, он сжал ее ладошку… - Держи стрелу!.. Натягивай!.. – отвел назад загорелое плечо… - Руку веди к подбородку… Придерживай… Целься! – почему-то сохло в горле… - Тверже держи! Вот так! – пригибал голову и целился вместе с ней… А волнистые прядки щекотали ему ухо… - Теперь, отпускай!.. – у них получалось!.. – Смотри!.. Ты умница!.. Давай еще!.. – ее глаза сияли… теплым, живым огнем!..

До странности случайными бывают встречи! Непонятными... необъяснимыми…
Пути Господни – неисповедимы!.. Это ясно каждому, живущему на земле… Никому не ведомо, что ждет за дальним поворотом… И вовсе не нужно об этом знать… Но такие встречи… на старой скамейке… в заброшенном летнем дворе случаются не часто!.. Поверьте мне на слово!..

Он глядел, как она улыбалась… и уже понимал, что влюблен… В этом слове столько тогда смешалось… И холод, и жар… и таинственный странный зов, и отчаянно теплая жалость… и трепет ладошек, и бледность щек… и, Боже!.. что-то еще… Которое… лишь просыпалось!..

Когда он склонялся к ее плечу, ему чудился запах фиалок…
- Крепче держи!.. Не бойся! Ладошка у тебя… дрожит… - она оборачивала «египетский» профиль, и смуглая кожа слегка бледнела…
- Ладно… На сегодня, хватит!.. Есть хочешь?.. – вопрос был нежданным…
- Я?.. Не знаю… - она и вправду не знала, что сказать…
- Идем!.. Мама сварила летний борщ… Такого, ты точно не пробовала!.. – Ветка не решалась… - Ну!.. Соглашайся!.. Пошли?.. – осторожно взял руку…
- Ром?.. Я не пойду...
- Да, не бойся! Там нет никого!.. Все на работе. Никто не станет тебя разглядывать! – загадочно усмехнулся… - Ну… кроме меня!.. – она начинала привыкать к его шуткам… И пробовала привыкать улыбаться…

Дома было тихо и солнечно… За отрытыми окнами благоухал июль и жарким дыханьем касался тонких льняных занавесок… На нагретом подоконнике дремала дивная сиамская кошка… Ее плотная блестящая шкурка отливала перламутром, оттенком топленых сливок, и горького шоколада…
Услышав шаги, она нехотя приподняла выразительную головку и с наслажденьем зевнула… Затем, спрыгнула вниз и, ступая бесшумными лапками по ковру, направилась в сторону коридора… Когда она нарисовалась в широком проеме гостиной и хлопнула небесно голубыми глазами, Ветка, от неожиданности, лишилась речи…
- Чего ты?.. Иди сюда!.. Это Соня!.. Хочешь погладить?.. – девочка подошла и, присев рядом с ним, осторожно притронулась к теплой спинке…
- Какая милая!.. – подняла глаза и угодила в глубокий, внимательный взгляд…
- Нравится?..
- Да!.. Она шелковая… И… тихая… Позволяет себя гладить… А, говорят – сиамские кошки злые…
- Не верь!.. Добрее кошки – зверя нет! – Соня, в подтверждение, подняла грациозную головку и, распахнувши дивные сапфировые очи, обворожительно мяукнула… - Ветка удивленно ахнула, склонила голову, и будто в миг позабыла, что не любит смеяться… Ром еще не привык к ее улыбке… Губы приоткрылись… взгляд засиял и сделался похож на лучистое летнее небо… У него опять онемели скулы и захотелось получше ее разглядеть…

Пока он грел мамин борщ и расставлял тарелки, Ветка носилась с обалдевшей Соней, то и дело целуя и прижимая ее к себе… В лице было столько неподдельного счастья, что хватило бы по кусочку всем дворовым ребятам… И еще бы чуть-чуть осталось… Ром взглядывал через плечо и неслышно смеялся… Казалось, они были чем-то схожи… Загадочные синеглазые создания… Гибкие и нежные с виду… Сильные и своевольные внутри…

Борщ оказался густым, красно-рыжим, подернутым тонким золотистым наваром… Вряд ли какое-то блюдо, соединит столько разного вкуса в одну дивную кулинарную гармонию… Он являл собой нечто неповторимое… относящееся исключительно к русской кухне!..

Если взять французскую поваренную книгу, можно найти великое множество всяческих рецептов… Вы найдете здесь луковый, морковный, свекольный суп… Капустный, картофельный, грибной, мясной, чесночно-томатный, паприкаш… Что-нибудь еще и соус «бешамель» в придачу! Поверьте мне на слово, это – слезы!.. Жалкая попытка создать кулинарный шедевр!.. Если же попробовать соединить это многообразие в одной кастрюльке, приправляя страстным желанием неповторимости вкуса, возможно и получится тот «летний борщ», что между делом варила его мама!..

Над тарелками клубился сладковатый дымок…
- Садись, Веточка!.. - и добавил сметану…
- Горячий!..
- Это здорово!.. Рука не болит?.. – потрогал перевязанное запястье…
- Не болит!..
- Ну, ешь!.. Заживет... до свадьбы… - глянул в задумчивый взгляд, усмехнулся и принялся аппетитно, орудовать ложкой… Ветка глядела, как он ест, и ей казалось странным, что этот сильный добрый мальчишка решил быть ей братом!.. Обещал оберегать ее… и… любить?!..
- Чего ты?.. Не вкусно, что ли?.. – он слегка удивился…
- Вкусно!.. - глотнула что-то сладкое и незаметно улыбнулась…
Так мало нужно каждому из нас, чтобы быть немного сильнее…
Немного веры… Немного надежды… Немного тепла и любви!.. Когда всего понемногу – есть огромное несравненное счастье!.. Поверьте мне не слово!..

Жаркое солнце пошло на убыль… Позолотило распахнутые оконные стекла и пригрело дремавшую Соню…
Странные создания – кошки!.. Тихо и безмолвно глядя в глаза, они осторожно проникают к нам в душу, ступая бесшумными лапками по таинственным стрункам, упрятанным в глубине… Соня являла несравненный образец этого непонятного магнетизма… Ветка не отходила от нее ни на шаг…

Когда щелкнул замок, она вдруг смутилась и вышла в коридор…
Мама увидела ее с порога… Должно быть, удивилась, но виду не подала…
Ром взял Ветку за плечи и, улыбнувшись, сказал: - Мам, вот она – Виолетта!..
Мама тоже улыбнулась: - Та самая?..
- Самая та! – кивнул и, пригнувшись, заглянул в фиалковый взгляд… Девочка глядела на маму широким, светящимся взором, будто она не пришла с работы, а явилась с другой планеты…
- Здравствуй, Виолетта! – подойдя ближе, чуточку наклонилась и добавила: - Давно хотела, с тобой познакомиться… Меня зовут Ирина Петровна…
- Здравствуйте… - взгляд был внимательным и грустным…
- Вот, значит, какая ты!.. Ну, что ж?.. Будем дружить!.. – девочка несмело улыбнулась, и мамины глаза потеплели…
В дверном проеме неслышно объявилась Соня, вероятно, чтоб поучаствовать в разговоре… Вильнула хвостом и включила тихий, урчащий моторчик

Еремеева Надежда.
Продолжение следует...

Рассказик не мой, но за душу берет.
 

Слышала у тебя всё сложилось в жизни...Всё так, как ты мечтал. Ты женился. У тебя два сына. Слышала, что вы ждёте дочь, красавицей будет, ты всегда так хотел, это был *твой план*, помнишь?У тебя небесной красоты жена, с синими, в пол опущенными глазами, как ты хотел всегда. Скромная и умная.Она мало разговаривает и часто улыбается, у неё очень милая улыбка.Я так рада, что хоть у кого-то из нас двоих сбылась мечта.А я? Да я нормально, как и обещала не вскрылась, видишь-маюсь, чем-то дышу, как-то живу. О многом жалею, о многом никогда не забуду.Нет, я никого не люблю, не жду.Так много вокруг меня разных парней, но что врать, таких как ты-нет.Тебя я реже вспоминаю, но что врать, вспоминаю.Вчера ночью я резко-резко проснулась, уже было почти светло, как тогда, когда мы разговаривая, встречали рассветы...Я проснулась от запаха. До боли знакомого. Такого родного. От твоего. Божееееее, как же я соскучилась по тебе! И в ушах, не переставая, как музыка божественная-твой голос.Как ты говоришь "спокойной ночи, малышка, я люблю тебя"Столько времени прошло, почему именно сегодня?! Не хочу, хватит.У меня дрожали руки, мне хотелось только, прикоснуться к тебе, обнять твои сильные руки, держать и дышать, дышать жадно твоим запахом. Почему именно сегодня, Боже.6.00. утро.С тех пор я никогда не меняла песню в телефоне, которая стояла на твой звонок. Из своего телефона я её не слышала уже очень много лет.Я ловила её у кого-то в машинах, в городе, и всё смотрела на дисплей телефона... Но нет...Не оттуда...Я так соскучилась по ней.И именно сегодня в 6.00 я услышала её снова, вперемешку с твоим запахом, голосом, желаниям прикоснуться к твоим рукам.Нет...нет...не может быть...дрожащими руками, в сумерках...телефон...дисплей..эта песня Боже...твое имя....Почему именно сегодня?!!! 10 минут непрерывного звонка...Наша песня.-алло...-привет, родная...- ?- знаешь...всё так, как я мечтал, у меня два сына, у меня жена с небесно-голубыми глазами. Она мало разговаривает и часто улыбается. Она самая нежная, на этом свете...И я редко думаю о тебе, но что врать-думаю.И было много разных, но что врать-такой как ты-нет.И она, моя, с небесно-голубыми глазами, она не слышит, когда я молчу и не дрожит, когда я её обнимаю. Она не разговаривает со мной глазами, и она ненавидит нашу песню...Я люблю её, такую. И 40 минут назад у меня родилась дочь. Её зовут...."я услышала в трубке своё имя"....короткие гудки ..............

Я умер почти 9 лет назад. Но я пишу вам не для того, чтобы рассказать как мне тут живется. Я пишу, чтоб рассказать вам свою историю. Историю моей большой любви. И еще хочу сказать, что любовь не умирает. Даже на том свете. Даже если её пытаются убить, даже если этого захотите вы. Любовь не умирает. Никогда!
Мы познакомились 31 декабря. Я собирался встречать Новый год со своей третьей женой у своих старых друзей. Моя жизнь до её появления была настолько никчемной и ненужной, что очень часто я спрашивал себя : "Для чего я живу?" Работа? Да, мне нравилось чем я занимался. Семья? Я очень хотел иметь детей, но у меня их не было. Теперь я понимаю, что смысл моей жизни был - в ожидании этой встречи.

Я не хочу описывать её. Вернее, я просто не смогу описать её, чтоб вы действительно поняли, какая она. Потому, что каждая буква, каждая строчка моего письма пропитана любовью к ней и за каждую ресничку, упавшую с её печальных глаз, за каждую слезинку я готов был отдать все.

Итак, это было 31 декабря. Я сразу понял, что пропал. Если бы она пришла одна, я бы не постеснялся своей третьей супруги и подошел бы к ней в первую минуту нашей встречи. Но она была не одна. Рядом с ней был мой лучший друг. Знакомы они были всего пару недель, но из его уст я слышал о ней очень много интересного. И вот, теперь, я увидел её. Когда пробили куранты, и были произнесены тосты я подошел к окну. От моего дыхания окно запотело и я написал: "МИКВАРХАР"-люблю Отошел подальше и надпись на глазах исчезла. Потом было опять застолье, тосты. К окну я вернулся через час. Я подышал на него и увидел надпись "ТВОЯ". У меня подкосились ноги, на несколько секунд остановилось дыхание...

Любовь приходит только раз. И это человек понимает сразу. Все, что было в моей жизни до это дня - была мишура, сон, бред. Очень много слов есть этому явлению. Но жизнь моя началась именно в тот новогодний вечер, потому что я понял, я увидел в её глазах, что этот день - тоже первый день в её жизни.

Второго января мы переехали в гостиницу, и планировали купить свой маленький уголок. У нас вошло в привычку писать друг другу на окнах записки. Я писал ей "Ты - мой сон". Она отвечала "Только не просыпайся!" Самые сокровенные желания мы оставляли на окнах в гостинице, в машине, у друзей дома. Мы были вместе ровно два месяца.

Потом меня не стало...

Сейчас я прихожу к ней только когда она спит. Я сажусь к ней на кровать, я вдыхаю её запах. Я не могу плакать. Я не умею. Но я чувствую боль. Не физическую, а душевную. Все эти восемь лет она встречает Новый год одна. Она садится у окна, наливает в бокал шампанского и плачет. Еще я знаю, что она продолжает писать мне записки на окнах. Каждый день. Но я не могу их прочитать, потому что от моего дыхания окно не запотеет.

Прошлый новый год был необычным. Не хочу рассказывать вам секреты потусторонней жизни, но я заслужил одно желание. Я мечтал прочитать её последнюю надпись на стекле. И когда она заснула, я долго сидел у её кровати, я гладил её волосы, я целовал её руки... А потом подошел к окну. Я знал, что у меня получится, я знал, что смогу увидеть её послание - и я увидел. Она оставила для меня одно слово "ОТПУСТИ"

Этот Новый год будет последний, который она проведет в одиночестве. Я получил разрешение на свое последнее желание, в обмен на то, что я больше никогда не смогу к ней прийти и больше никогда её не увижу. В этот новогодний вечер, когда часы пробьют полночь, когда вокруг все будут веселиться и поздравлять друг друга, когда вся вселенная замрет в ожидании первого дыхания, первой секунды нового года, она нальет себе в бокал шампанского, пойдет к окну и увидит надпись "ОТПУСКАЮ..."

Автор неизвестен

Что дает нам надежду
 

Есть сайт, на котором люди то что дает им надежду. Вот несколько историй оттуда.


Как-то раз в торговом центре я случайно подслушал пожилую пару, которая сидела на лавочке.
Мужчина посмотрел на женщину и сказал: "Оля, а ведь мы сделали это. Мы постарели вместе".


Несколько месяцев назад моя бабушка умерла от рака.
В своих последних словах для меня она сказала, где я смогу найти свои подарки от нее на рождество, на 3 года вперед.Также подарки на окончание школы и мою свадьбу.
Она хотела, чтобы на каждый из этих праздников я чувствовал, будто она все еще находится со мной.
Ее любовь и внимание дает мне надежду.


4 месяца назад у меня диагностировали облысение. Через месяц я потеряла все волосы.
Мне было страшно идти в школу, потому что я думала, что все будут пялиться на меня.
На следующее утро я услышала стук в дверь, и десять моих друзей стояли на крыльце с полностью побритыми головами. Двое из них были девочками.
Они мои лучшие друзья навсегда. Вот что дает мне надежду.


Несколько недель назад моего старшего брата сбил автомобиль в то время как он гулял со своими друзьями.
Как оказалось, в последний момент перед столкновением он оттолкнул своих друзей в сторону.
Никто не пострадал, благодаря ему. Мой брат умер.
Люди, подобные ему дают мне надежду.


Я была со своим парнем в ресторане.
Неожиданно выключился свет, поэтому я схватила его за руку.
Через несколько мгновений, когда свет снова появился, я увидела, как он опустился на колено, сжимая мою руку своей и держа в другой коробочку с кольцом.
Сегодня мы женимся.


Мой дедушка умер 5 июня 2008-го года.
Он лежал в больнице и перед тем как навсегда уйти, медленно снял кислородную маску и подвел свою руку ко рту.
Мы подумали, что он сделал это из-за боли.
Но оказалось, что он послал 3 воздушных поцелуя моей бабушке, затем улыбнулся и ушел.
Дедушка, я люблю тебя и ты даешь мне надежду.


Я ехал в автобусе, когда бездомный сел на сиденье возле меня.
Он увидел, что я смотрю на букет цветов, которые он держит, и сказал, что это для его жены, потому что у нее сегодня день рождение.
Когда он сошел с автобуса, он пошел на кладбище и положил цветы на могилу своей жены.
Любовь, которая никогда не умирает, дает мне надежду.


Моя подруга потеряла отца в этом месяце.
На школьном шоу талантов она пела песню в его честь.
Когда она начала плакать и не могла больше петь, больше, чем половина зала поднялась и пела песню вместе с ней, помогая ей закончить.
Это дает мне надежду.

(с) myhopes.ru

Поверьте мне наслово
 

« … Свет в себе не носит темноты…»

Август принес обильные дожди… Они прекращались так же внезапно, как начинались… Тогда на землю проливалось лучистое, умытое солнце, сушило асфальтовые дорожки и пасмурные лица приунывших людей…
Ром с Веткой пропадали во дворе… Они почти не разлучались, и это становилось заметным для всех… Им вслед, поначалу молчали, потом улыбались, а потом и вовсе окрестили: «тили-тесто»… Рому было смешно… Ветке – не очень…
Он брал ее за руку и уводил от назойливых глаз… - Не слушай!.. Помни про наш уговор… Тебя никто не обидит… Потому что я с тобой!.. – они уходили в пустынный тупичок, чтоб остаться наедине и пострелять из лука… Ром становился рядом и направлял древко… Ветка уже отлично стреляла, а он продолжал ее учить… Им нравилась эта «братская» близость… И никому не хотелось ее нарушать…

Неподалеку от их дворика располагался открытый стадион…
Каждую зиму он заливался, превращаясь в огромный ледяной каток… Летом служил спортплощадкой, футбольным полем, велотреком либо чем-то другим, что могло бы прийти в голову… Ром гонял здесь на велике… по плотной гаревой полосе…
В тот день на землю упал душноватый зной… Клубился, парил, вздымался кверху… Неторопливо собираясь в мрачные тучи, грозил обрушиться с неба теплым проливным дождем… И все медлил… не начинался…
Ром выкатил велик и принялся подкачивать шины, временами поглядывая на Веткин подъезд… Он, как обычно ее ждал…
Когда появилась – незаметно улыбнулся… Не знал – почему... Просто должен был ее увидеть... - Привет, соня!.. Чего так долго?..
- Не долго… Бабушке помогала…
- Кататься со мной пойдешь?
- Пойду!
- Садись!.. Поехали… на стадион! – убрал руки с руля, приглашая присесть на раму... – Ветка приблизилась и недоверчиво глянула на высокий велик… - Что?.. Не достанешь?.. Ну, помогу же!.. Сказал!.. - подхватил и, усадив перед собой, крутанул педали… - Держись!.. Удобно?.. – движение затылка сказало «Нет»… Голос ответил «Да!» - Ром усмехнулся и вырулил на шоссе, ведущее к стадиону…

Минут через пять они были на месте… Одни… под пасмурным небом в большом зеленом поле… Ром притормозил, помог Ветке и спрыгнул с велика…
- Сама попробуешь? – Ветка решительно кивнула, говоря: «Нет!», чем опять рассмешила Рома… - Так «да» или «нет»?
- У меня не получится! Велик… высоковат…
- Получится!.. Другого, все равно нет! Научу же! Сказал!.. – подошла ближе… - Садись! Не бойся!.. - придерживал, направляя руль… бежал следом… отпускал и улыбался… - Давай!.. Держи равновесие и жми на педали!.. - она ему верила, и все получалось!.. Но подвернулся большой булыжник, руль не вывернулся, и Ветка оказалась на гаревой полосе…

Когда подбежал, уже нечего было исправить… Ободранные ладошки, оказались красноречивее слов…
- Это ничего! Веточка! Никто не научился кататься, не разбив ладошек… Дай мне!.. - подул и крепко сжал пальцы… - Все равно, научу! Поняла?! – Ветка мотнула головой и сказала «Да!»… - Девочка - наоборот!.. – перестал улыбаться и зачем-то добавил: - Смешная… ты…
- А ты – нет!.. – неожиданно стало темно, прохладно… На землю упали первые крупные капли…
- Садись!.. Поехали… Сейчас будет гроза!..
Они не успели ее обогнать... Небо громыхнуло… Из лиловых туч хлынул на землю отчаянный фиолетовый дождь… От которого в полях вырастают неслыханные фиалки… Он был отвесным, мощным, прямым… Бил по плечам… стучался в затылок… И… был нереально теплым, как ласковая морская вода…
Дождь застал их врасплох… посреди стадиона… Умывая… обливая первозданным потоком… Из низкого поднебесья, прямо на голову сыпался ликующий грохот… Будто вершилось творение мира, они были одни на земле, и небо готовилось подарить их друг другу…
- Давай руку!.. Бежим!.. Здесь неподалеку – разлом в трибунах… Там можно укрыться и переждать… - Ветка следовала за ним… Вопросов не задавала…

Пара вывернутых досок служила дверью… Внутри был полутемный сухой домик., без выходов и окошек… Ливень стучался в деревянный настил где-то над головой и будто сердился, что не может достать их теплые спины…
Они были насквозь промокшими… По лицу катились крупные капли… Казалось, если пробовать их на вкус – они окажутся солеными… Капли стекали книзу и ронялись в зеленоватый, бархатный мох, подернутый красноватым цветеньем… Вокруг царило мрачное безмолвие обманчивой грозовой тишины…
Веткиной майки, будто не стало. Она прилипла к ребрам… Из-за этого девчушка казалась отчаянно хрупкой… Словно и притронуться нельзя…
- Иди сюда… Ты мокрая… Давай!.. Так будет теплее… - зайдя со спины, быстро обнял продрогшие плечи… Придвинул и тихо дохнул а затылок…
Спина была теплой… будто изнутри ее грел огонь… А щеки холодными…
Он осторожно подышал на них… и неслышно усмехнулся… Ветка уперлась подбородком в его руку и, тихо сказала: - Знаешь?.. с тобой… мне ничего не страшно… - Ром коснулся лбом ее затылка и ничего не сказал… То, что творилось тогда между ними, касалось лишь Бога, грозы и теплой сухой тишины…

Нежданный раскат грома раскололся прямо над головой… Ветка вздрогнула, обернулась… и крепко обхватив его руками, спрятала лицо в промокшей рубашке… Он глядел то на нее, то в хмурое небо над разломом и не знал, что нужно делать… Наконец, осторожно обнял… - Боишься?.. Веточка?.. – она отстранилась и мотнула головой… Ром тихонько ее придвинул… - Ладно… знаю я… ты – смелая!.. – отвел назад промокшие прядки и улыбнулся… - Но если когда-нибудь станет страшно, знай, что я рядом, - взял порезанное запястье… и горячо подул…

Лишь только взглянула, выпустил руку…
- Поняла?.. – Ветка кивнула и сказала: - Нет...
- Ну и ладно... Все впереди... – его скулы опять онемели…
- Что… впереди?.. – он призадумался…
- Лето!.. Виолетта!.. – ей хотелось узнать ту манящую тайну, что невольно слетала с его губ… А он все шутил, не давая ей показаться…

Дворовые мальчишки задумали устроить турнир… По стрельбе из лука…
Уговорились на субботний день… С одним условием: никаких имен! Каждый берет прозвище и пробует ему соответствовать!..
Среди зачинщиков, конечно был Ром… К концу сходки объявил:
- Со мной будет девчонка… Придет стрелять… Наравне со всеми…
Пацаны удивились… Бритый Левка, что был постарше и стрелял лучше других, небрежно скривился: - Эта… малявка твоя, что ли?..
- Потише, насчет малявки!.. Она еще тебя перестреляет!
- Меня?!.. Ты шутник!.. Ладно… Веди... Посмотрим!.. Она, хоть лук-то держать умеет?..
- Умеет!.. – так убедительно усмехнулся, что бритоголовый Лев многозначительно присвистнул…
- И, как она назовется?.. – паренек ненадолго задумался:
- «Белое перо»!..
- Ну-ну!.. – Левка приблизился и негромко спросил: - А волосы у нее настоящие?.. – Было занятно и немного смешно слышать это от местного задиры…
- Нет!.. Не настоящие!..

Ветка явилась к полудню... Свежая, как летнее утро… Ром внимательно пригляделся… Она казалась бронзовой от солнца… И такой же теплой…
- Ну, где ты ходишь?.. Устал тебя ждать!.. – она что-то прятала за спиной, таинственно молчала и пахла сладким печеньем… - Что?.. Говори!.. – девочка протянула ему ладошки… с румяными пирожками…
- Тебе!.. Мы с бабушкой пекли…
- Ну да?!.. Сладкие?..
- У-гу… Со щавелем…
- Ух, ты!.. Давай!.. Люблю... – взял ладошки… глянул в глаза, и стало непонятно к чему относилось последнее слово… Так они стояли пару секунд…
- Руки отпустишь?..
- Что?.. Ну да!.. – забрал пирожки, присел на низкий заборчик и неожиданно рассмеялся… - Смешная ты… Ветка… Подойдешь и молчишь… Как моя Соня…
- А можно… ее погладить?..
- Конечно!.. Идем!.. Тебе все можно!..
- Почему?..
- Ну… сестра же!.. Или… кто ты мне?.. – его разбирало необъяснимое веселье … просто оттого, что она стояла рядом…
- Ты ешь!.. Пирожки стынут!..

- Ветка!?.. – пригнул голову… - Что б я без тебя делал?.. С голоду бы умер! Точно! – солнечные галечки слепили ей глаза… А он подошел еще ближе… Чтоб слепить сильнее!.. Не отвечать на его улыбку казалось невозможным… - Ладно… Пошли!.. – взяв за руку, направился в сторону дома… Ел остывшие пирожки … и был чем-то вполне доволен…

Ветке нравилось на него смотреть… Он был крепок… силен… высоковат и ладно сложен… Гордость спортивной школы… Чемпион по спортивному многоборью. Она об этом не знала… Ей, было достаточно - просто за ним наблюдать.
Двигался неторопливо… Держался легко… Излучал спокойную светлую силу…
и умел передать ее Ветке… Наверное, это немного… Она считала иначе!..
Темные волосы были коротки у висков и густы на затылке… Яркие брови, крупные черты, солнечный взгляд и неотразимая улыбка… Таков был Ром… Нежданный друг… назвавший себя братом!..

Соня встретила у порога… Насторожилась и повела ушами… Нескрываемая любовь, лучившаяся из Веткиных глаз, слегка ее пугала…
Они прошли в гостиную… Любопытная Соня, последовала за ними… Ром погладил ее по плотному загривку… Она упала на спинку и принялась играть с его ладошкой… - Иди сюда!.. Хотела же, погладить!.. – Ветка присела на ковер и подогнула коленки… Склонилась к кошке и темные прядки коснулись пола… Взяв одну из них, покрутила над Сониным носом… не замечая, как внимательно за ними наблюдают…

Все в ней было гладким и складным… И каждая косточка казалась чудом...
Ветка подняла глаза, удивилась странному взгляду Рома и отвела назад волнистую прядь…
- Левка спрашивал про твои волосы… - улыбнулся и добавил… - Настоящие или нет?
- Зачем ему?..
- Не знаю… Наверно… нравишься...
- Да ну?.. Ерунда!..
- Почему ерунда?.. Ты и мне… нравишься...
- Тебе по-другому… Ты же – брат!?..
- Не «по-другому»... Ветка… Так… как надо!.. – и незаметно усмехнулся…
- А это?.. – вопросительно замерев, протянула ему, порезанное запястье… Он вдохнул сухой воздух и ощутил, как немеют скулы…
- Это не мешает!.. Это же – навсегда!.. – она потихоньку встала… обошла его со спины… и неожиданно обняла… Будто он был ей отцом или дюжиной старших братьев…
- Ты не знаешь, как было больно… без тебя… - Ром обернулся и, придвинув ее к себе, шепнул:
- Все я знаю… Только грустить не дам! Поняла?.. - вгляделся в чудесные губы… и коснулся их теплой ладошкой…


С балкона донесся ребячий гомон… - Что там? Пошли, поглядим!..
Мальчишки сгрудились в кучку у большой круглой мишени и громко о чем-то спорили, вероятно, обсуждая предстоящие состязания… - Нам нужны перья… для турнира!.. Ты ведь, будешь стрелять?!.. – он скорее утверждал, чем спрашивал… - Ветка держала паузу… - Чего молчишь?..
- Не думаю… что это для меня...
- Почему нет?..
- Там будут одни мальчишки...
- Ну, и что?.. Да, ты стреляешь лучше меня!.. – Ветка развеселилась…
- Зачем ты шутишь, Ром?..
- Я не шутил!..
- Но, ты не говорил мне такого!..
- Сейчас говорю... – подошел и тронул руку… - Когда ты смеешься… у меня скулы немеют… Знаешь… почему?.. – она лишь пожала плечами… и ничего не ответила… Ром улыбнулся… - Ладно… идем… - помолчал и прибавил… - Я придумал тебе имя… «Белое перо»!..

Внизу их обступили мальчишки… О чем-то расспрашивали Рома, незаметно разглядывая Ветку… Левка обошел вокруг нее, хитро прищурился и с вызовом спросил: - Ты, что ли, будешь стрелять?..
- Ну, я!.. – тряхнула головой, и блестящие прядки посыпались на плечи…
- Тебе бы назваться не «белое перо»… - Левка запнулся… - А… к примеру… «длинные волосы»… - осторожно прикоснулся к теплым локонам… Ветка обернулась… и густой синий взор ранил еще одно дерзкое сердце…
Ром, говоривший с ребятами, не сразу заметил, что Левка нарезает вокруг Виолетты странные медленные круги… Когда тот дотронулся до волос, что-то больно резануло под ребрами… Он неторопливо приблизился и спокойно отстранил Левкину руку… Бритый парень злорадно усмехнулся…
- Что?.. Тебе только можно?..
- Думаю, да! Не трогай! Ладно?.. - Ветка не знала, почему ей приятны его слова, ровный голос и то, что он объявил о каких-то особенных правах на ее дивные волосы. Левка отступил… Ром глянул на молчавшую Виолетту и сжал покрепче ее ладонь…

Раздобыть перья оказалось непросто…
- Едем!.. Есть одно место… - усаживаясь на велик, привычным движением помог Ветке устроиться на раме… - Держишься?.. Ехать далеко… - он направлялся к городской окраине… Где вдоль железнодорожных путей тянулась узкая полоса частного сектора… Ветка крепко держалась за руль и слышала затылком его ровное дыхание… Ей было не слишком удобно… Зато надежно и легко в его руках… И розоватая ссадина на крепком запястье, отчего-то грела ей душу…

Посредине пути им попался старый заброшенный дворик… - Передохнем?.. - достал фляжку с водой, глотнул… и протянул Виолетте… Она пила большими глотками… Вода стекала с губ и казалась сладкой… Возможно, так оно и было…

- Нам еще далеко?.. – прикрыла ладошкой теплый взгляд и переступила с ноги на ногу…
- Не слишком… - пригнулся, отгораживая от слепящих лучей, - Сидеть неудобно?.. - она мотнула головой и сказала «да»… - Ну, Ветка!.. Тебя не поймешь!.. - снял футболку, сложил вчетверо и, укладывая на раму, хитровато прищурился… - Давай!.. Так… будет лучше!.. - он был горяч, будто медный слиточек… Его осторожное тепло равнялось, всего лишь... солнцу…

Наконец, миновав старые двухэтажные постройки, Ром вырулил на узкую улочку, где в густой, цветущей зелени, прятались низкие полузавалившиеся домишки… Здесь он притормозил и негромко выдохнул:
- Ну, вот… приехали!..
- И… что будем делать?.. – Ветка спрыгнула вниз, вопросительно взглянув на его улыбку…
- Перья добывать!.. Чего ж еще?!.. – оставив велик у придорожного кустарника, взял за руку... – Идем!.. - Ветка не совсем понимала, куда он направляется, но безропотно следовала за ним…

Оставив позади пару двориков, они оказались у высоковатого заборчика, затянутого диким цветущим вьюном… По ту сторону, явно происходило что-то занятное… Правда, Ветке ничегошеньки не было видно…
- Хочешь поглядеть?..
- А… что там?..
- Иди сюда!.. – в его взгляде пряталось столько озорного веселья, что становилось понятным – Ветку ждет сюрприз!..

Как только она приблизилась, Ром легонько приподнял ее над забором, и с удивленных губ сейчас же слетел восхищенный вздох… По небольшому подворью чинно прогуливались рябенькие курочки, пестрые утки, дивные селезни с зеленоватой головкой и блестящей фиолетовой спинкой, разноцветный петух и пара милых индюшек под присмотром чванливого ухажера, сверкавшего перламутровыми перьями… Его длинный сизый нос то замирал, то настороженно вздергивался кверху… В маленьких красноватых глазках застыл вопрос о несравненной красе индюшиного рода… У влажной канавки бродили степенные гусыни… А их красноклювый вожак призывно похлопывал крыльями и горделиво вытягивал «лебединую» шею… Этот редкостный «птичник» и был на примете у Рома… - Ну, как?! – он придерживал Ветку над забором, позволяя любоваться размеренной жизнью уютного дворика…
- Ты знал про это?.. – она удивленно обернулась и оказалась перед смеющимся взглядом…
- Конечно! Мы же за перьями ехали! - гладкие ладошки нечаянно коснулись его плеч.
- Ты… горячий?!.. – улыбка укрылась в сероватой глубине. И тот час онемели скулы.
Ветке было тепло от его взгляда… Теперь казалось, он греет… сильнее солнца!..

- Как ты хочешь их раздобыть?..
- Да, очень просто!.. Сейчас увидишь!.. – коротко усмехнувшись, ухватился за край забора, подтянулся и легко перемахнул во дворик… В ту же секунду случился нешуточный переполох… Закричал петух, загоготали гусыни, зафыркал перепуганный индюк, гусак зашипел и захлопал крыльями…
Времени для раздумий у Рома не было… Парой стремительных прыжков он оказался в гуще птичьей стаи, поймал оторопевшую гусыню и выхватил чудесное белоснежное перо из ее молодого крылышка… Пока ошалевший от гнева гусак обдумывал стратегию атаки, Ром догнал удиравшего индюка и слегка потрепал его расчудесный «павлиний» хвост…
Обратная траектория к забору слегка напоминала «тройной прыжок», но возмущенный гусак оказался еще проворней… Он разогнался, слегка взлетел и больно ущипнул Рома за руку…
В дверях избушки запоздало объявилась встревоженная шумом хозяйка… Но дело было сделано… Ей удалось увидеть лишь загорелую спину, мелькнувшую над забором... - Что ж вы делаете?!.. Вот хулиганье! – разгневанная бабулька, замахала руками и кинулась к калитке…
- Ветка!.. Быстро садись!.. Держи перья!.. – махом усадив ее перед собой, вырулил на асфальтовую дорожку и, полуобернувшись, крикнул: - Бабуль! Не ругайся!.. Перья нужны!..
Они остановились в том же тихом дворике… Присели на рубленную скамейку рассмотреть трофеи… Ветка еще не отошла от внезапной скандальной истории и глядела на Рома изумленными глазами…
- Чего ты?.. – во взгляде прыгали чертики… Ветка пожала плечами и неожиданно рассмеялась… - Тебе весело?!..
- Я не ожидала, что ты будешь… ощипывать гусей!..
- Но, где-то же надо взять перья!.. Так?!..
- Так… Гусей, только, жалко! – из-под ресниц светило лучистое сиреневое солнце!..
- Да, брось!.. Им не больно!.. Зато у тебя будет замечательное белое перо!..
- А у тебя – индюшиные?..
- Угадала!.. – она продолжала его разглядывать… - Чего, такая загадочная?..
- Как тебе удалось перемахнуть тот высоченный забор?..
- Да он не высоченный!.. Я – мастер по прыжкам!.. Ты не знала?.. – Ветка молча качнула головой, и удивилась еще больше… - В конце сентября состоится спартакиада... Пойдешь смотреть?
- Пойду!.. – немигающий взгляд завораживал Рома…
- Смешная ты… Ветка… - запнулся и умолк… - Нет… ты самая лучшая… девочка - наоборот!..

Укушенная рука легонько ныла…
- Смотри!.. Успел-таки, ущипнуть!.. – потер покрасневшую кожу…
- Больно?..
- Да ну?.. Ерунда!.. – она склонилась к его руке… осторожно подула, и что-то сладко заныло под онемевшими ребрами…

Субботний турнир намечался на полдень…
Родители с утра уехали за город, оставив дом на попечении сына, у которого на этот счет был собственный план…
Часов с девяти «братья по крови» занялись подготовительным антуражем… Ветка нарядилась в белую майку и льняные шорты… Ром – в черную безрукавку и «рваные» джинсы… Осталась занятная часть подготовки, связанная с игровой стороной турнира… На столе расположились краски, перья, кисточки, цветные бусины и прочая мелочь…
- Надо сделать «индейский хвост»… - Ром взял широкий гребень и приподнял волнистые прядки…
- А, сумеешь?.. – Ветка усомнилась…
- Попробую!.. – усадил на стул и принялся за дело…
Часть волос он стянул на макушке тугим узлом… Закрепил белоснежное перо и глянул сбоку… Прядки падали от затылка, и сливаясь с остальными, являли роскошный «хвост», украшенный сверху… Затем в ход пошли краски… Слегка разведя водой, Ром обмакивал в них пальцы и рисовал на Веткином лице рыжеватые разводы… Усилить раскос бровей оказалось легко… Только странно твердели скулы, когда выводил на прохладной щеке неровные косые полоски…
- Готово!.. Теперь ты… - Ветка оглядела тюбики…
- «Черному охотнику» наверняка пригодятся стрелы…
- Думаю, пригодятся!.. Рисуй!..
- Сними майку… А то… задену… - казалось, он вылит из гладкой меди… Веткины пальцы немного жгло… Она обозначила темные полоски на его груди… и внимательно пригляделась… Ром не сводил с нее взгляда…
- Не смотри… Теперь у меня… скулы немеют…
- Это здорово!.. - тихонечко усмехнулся…
- Почему?.. – его взгляд таинственно сузился…
- Рисуй!.. Потом… расскажу…
Он расскажет ей об этом позже… Какое непонятное… удивительное и странное это самое начало любви… Необъяснимое… Нежное… Поверьте мне на слово!..

Когда с раскраской было покончено, Ветка оглядела перемазанные пальцы, смешно склонила голову и не сдержала восхищенный вздох… Ром мог бы запросто обнять ее… прижать покрепче и не отпустить… Мог рассказать, как она чудесна, и как он рад ее улыбке… Но взял лишь руку… Оглядел порезанное запястье и осторожно подул…
Последним штрихом стали разноцветные бусины… Ветка закрепляла их в шелковых прядках и подкрашивала кончики рыжей краской… Результат не замедлил обозначиться в таинственном взгляде Рома… - Удачной охоты!.. «Белое… перо»!..

К полудню все собрались в тенистом палисаднике, у большой мишени…
Участники писали мелом на черной доске свои придуманные имена… Кого здесь только не было… «Винету», «Верная рука» и «Зоркий сокол»… «Зверобой» и бритоголовый «Ункас»!.. Зрелище оказалось столь живописным, что могло бы впечатлить Купера на продолжение известных романов…
Самодельный гонг возвестил о начале турнира…
Стреляли по очереди… На доске, против имени, писали очки… Учитывались баллы по десяти заходам… После третьего круга наметились явные лидеры. «Черный охотник», «Ункас» и «Белое перо» шли почти вровень… Остальные - чуть позади…
Когда очередь доходила до Ветки, мальчишки умолкали и, будто завороженные, разглядывали восхитительного стрелка с раскосым взором…
Она стреляла не торопясь… Выбирала цветную стрелу… Поглаживала наконечник… Ровняла с шириной плеч свои волшебные ножки, упираясь кроссовочными пятками во влажный песок… Наводила древко, расправляла плечи, прикрывала глаза и отпускала тетиву…
Ром не глядел на мишень… Был уверен – Ветка не промахнется!.. Куда заманчивей был смуглый бархат под белой майкой и роскошный хвост, пронизанный теплым искристым солнцем… Он любовался ею, не сознавая, что не может отвести взгляда… И улыбался … Непонятно кому… Неведомо зачем…

Бритого Левку Ром перестрелял… Каждодневные тренировки не пропали даром!.. Ветка оказалась третьей… Это был замечательный результат!
Наградой победителю служил переходящий тотем из темных перьев на длинном кожаном шнурке… Левка, нехотя передал его Рому…
- Держи!.. Классно стрелял!.. – выдержал паузу и добавил… - И девчонка твоя… молодец!.. Меткая!.. И… красивая… - Ром, усмехнувшись, глянул из-под бровей и негромко подтвердил: - Это – точно!..
Ветка поджидала его в стороне… Левка с завистью глядел, как обняв за плечо, Ром повел ее в сторону дома… Он о чем-то говорил… Она слушала, и раскрашенное лицо казалось ей воплощением древнего полубога… Лук, закинутый на плечо, мерно покачивался… Цветные стрелы свешивались с пояса и тихонько шуршали…
Неподалеку от дома он замедлил шаг и хитровато прищурился… Снимая тотем, перекинул шнурок через Веткину голову, и осторожно поправил волосы…
- Держи!.. Ты, точно его заслужила!.. С первого раза перестреляла почти всех пацанов! Ты умница!.. Поняла?!.. – девочка, привычным движеньем, ответила «нет», но вслух согласилась… Ром уже привык к ее странной манере отрицать неоспоримое. Сдержал улыбку и расправил темные перышки…
- Идем ко мне!.. Девочка - наоборот!.. Смоешь краску… Не стоит пугать бабушку!..
- Твои не вернулись?..
- Думаю, нет… Еще рано…

Когда вошли в дом, Соня слегка ощетинилась, укрылась в гостиной и осторожно глянула, из-за широкой двери… Ром шепнул… - Видела?!.. Похоже, нас не признали!.. – из кухонного проема неожиданно появились родители… И остолбенели ничуть не меньше Сони… Вернувшись раньше положенного, они, вероятно намеревались выпить чаю, а не угодить прямиком в новоявленный «вестерн»… Но жизнь загадочна и преподносит разные сюрпризы… Особенно, когда у вас замечательный сын, немногим старше четырнадцати лет!..

Живописная гостья впечатлила их не на шутку! Отец качнул головой и удивленно хмыкнул... Хотел, было, подойти, но в последний момент передумал…
Ситуацию спасла мама… Сообразив в чем дело, она сейчас же развеселилась…
- Так у вас нешуточный турнир?!.. Все, более чем всерьез! - подошла ближе… - И, как?!.. Игра стоила свеч?!..
- Еще бы!.. Тотем теперь мой!.. Вернее… Веткин!.. – взяв за плечи, чуть двинул ее вперед… - Пап!.. Познакомься с Виолеттой!.. – отец слегка наклонился, и встретив густой синий взор, неожиданно улыбнулся…
- Значит… Виолетта!.. Очень подходит!.. Давай-ка, сын, умывайтесь… И веди гостью к столу!.. – дети прошли в ванную и щелкнули замочком… Родители многозначительно переглянулись… За дверью шумела вода, и ничегошеньки не было слышно…
Ветка присела на край ванны, освободить прядки от цветных бусин…
Ром собирался что-то сказать, но не решился… Провел ладошкой по ее лицу… и глотнул влажный воздух… Над ними кружила «братская» любовь… Неузнанная никем… Кроме сердца…

Умытое Веткино лицо понравилось отцу еще больше… Подливая маме горячего чая, он поймал ее взгляд и загадочно мигнул… Возможно, они подумали об одном и том же… Ведь у каждого из нас есть своя история любви!..

Короткое лето закончилось так же быстро, как теплый июльский дождь… и завертелась быстрая карусель учебного времени… Проводить вместе дни напролет теперь не выходило… Тем сильней их влекла в свои сети… уже не дружба… еще не любовь…
По утрам Ром спускался во двор и ждал Виолетту… Она, как всегда не любила спешить… Паренек устраивался на краю скамейки и с видом праздной невозмутимости гипнотизировал знакомую подъездную дверь… Через пару минут она сдавалась… Медленно скрипнув, являла глазам ненаглядную Ветку и гулко прихлопывалась…
Он шел к ней навстречу, чтоб окунуться в таинственный взгляд и тихо шепнуть: «Привет… соня...» Брал теплую ладошку и с улыбкой устремлялся в сторону светлой колоннады пришкольного сада, мелькавшего вдалеке…

Им удавалось встречаться на коротких переменках… Ром ждал у широких окон, наблюдая за мерным круженьем осенней листвы и приветливо кивал, глядя на легкий шаг приближавшейся Виолетты… Потом забирал рюкзачок, закидывал на плечо и уводил в сторонку… О чем то спрашивал, склоняясь к глазам, а любопытным казалось, он сейчас же ее поцелует…

На тренировки по многоборью Ром ездил едва ли не каждый день… Возвращался к вечеру, когда ранние сумерки спускались на крыши и окутывали дворик плотным фиолетовым покрывалом… Он бежал по знакомым ступенькам, будто пугаясь опоздать… Давил на потертую кнопку и улыбался…

Ветка выходила на площадку и прикрывала дверь, боясь расплескать несравненную радость встречи… «Привет…» - выдыхал его шепот и на миг отнимал дыханье… Весь мир сдвигался до полушага, разделявшего их… Казался манящим, цветным и теплым… и будто бы звал навстречу друг другу…
- Ты… собралась?.. – они отправлялись вдоль узких безлюдных улиц, залитых обманчивым светом мигающих фонарей… усыпанных жухлым ковром облетелой листвы… Казалось, жизнь потеряет краски без этих недолгих встреч… Она ждала его… Он - скучал… Их влекла и манила… «братская» любовь…

Веткина бабушка порою тревожилась… Ей нравился Ром… Прямодушный и добрый... Из породы настоящих парней!.. Но слишком уж сильно он опекал Ветку… Глядел на нее нежнее, чем положено… Говорил теплее, чем дозволено… Это удивляло неповторимой юной свежестью… И одновременно пугало редкою влюбленной красотой!..

Возвращаясь домой в один из дней, бабушка встретила, его маму… Они присели на скамейку в глубине двора и разговорились… - Волнуюсь я, Иринушка!.. Что-то творится с нашими детьми… Похоже, любовь у них… Как думаешь?..
- Думаю, так и есть!..
- Так ведь, рано!.. Дети совсем!.. – и загрустив, прибавила… - А, другой раз, подумаю: как она жила бы, если б не Ром!?.. Бог ей послал его, что ли?..
Мама печально улыбнулась… - Бог знает, как расставить все по местам!.. Вернуть надежду… И новую веру в жизнь!.. Такое случается редко… Неважно – поздно ли… рано… Они излучают свет! А, «свет в себе не носит… темноты»...

Свечение любви столь волшебно и таинственно, что описать его словами вряд ли возможно… Наверное нет, этих самых слов!.. Но можно его увидеть!.. Изредка!.. Невзначай!.. И невозможно забыть!.. Поверьте мне на слово!


« … Подожди… стрелять по блюдцам…
Все мечты в одну сольются… » П. Кашин


На сухом асфальтовом пятачке у торца соседнего дома дворовые девчонки играли в вышибало… Облезлая штукатурка притягивала теплое осеннее солнце, и шумливые девичьи стайки тянулись туда поиграть и посплетничать. Ветка порою была среди них, не взирая на тихие пересуды … Девчонки поглядывали в ее сторону, с безмолвной завистью… Она считалась избранницей Рома, который нравился всей округе…
Он возвращался домой вечерним автобусом… Выруливал из-за поворота и быстрым шагом направлялся в глубь двора. Приветливо кивал девчонкам и уводил Виолетту к тенистому палисаднику…

Прохладный вечер быстро сгущался… Выбираясь из узких улочек, обволакивал дома густой сиреневой дымкой… Любопытные старушки покидали насиженные места и отправлялись по домам, чтоб оставить пустеющий двор тому, кто так в нем нуждался… Ром обнимал Веткины плечи и осторожно дышал на озябшие пальцы…
- Я… скучаю по тебе… - она поднимала задумчивый взгляд и отвечала… «Ром...»
Столько шорохов и интонаций оживало в его имени, что ей не приходилось ничего добавлять…
Та теплая осень все изменила… Ветка принялась отчаянно взрослеть…
Пришло время, которое предрекала бабушка… Куда-то делись звонкие косточки… То, что положено приросло там, где нужно… И ровно столько, чтоб окончательно приворожить… Ром любовался подраставшей Виолеттой… Считать ее сестрой становилось труднее... Он частенько задумывался, как бы сообщить ей об этом…
Но жизнь сама находит ответ… Лишь дайте любви, подойти поближе…

Незаметно подкралась зима… Стукнула в дверь… Дунула в окна... Укрыла город голубым покрывалом… и засветила туманные фонари… Она была морозной… Игривой… но не злой… Светила ярким солнцем… Скрипела свежим снегом… Незримо влекла в свои вьюжные путы…
Летний стадион стал широким ледовым полем… По утру он казался совсем пустынным… Зато к вечеру, наполнялся шумной толпой молодого народа…
С наступлением сумерек, неожиданно превращался в чудо, вырванное из темноты лучами мощных прожекторов… Тонкие снежные хлопья неслышно падали на хрустящий лед… Искрясь… кружась… наполняясь музыкой и дыханьем ледяного катка…
Ром раздобыл коньки… Настоящие… «фигурные»… С косым лезвием, срезанным у носочка… Лишь они подходили волшебным Веткиным ножкам…
Осталось лишь научиться на них «катать»!..
Первая попытка не увенчалась успехом… Но это ничуть не расстроило Рома!.. «Научу же! Сказал!..» - было вечной его фразой… Они вязали шнурочки и, закинув коньки на плечо, отправлялись на стадион… Днем там было безлюдно… Никто не мешал ему учить Виолетту…
Она носила синюю куртку и флисовые брюки… Вязаная шапочка лишь отчасти скрывала волнистые прядки… Выбиваясь наружу, они добавляли прелести ее лицу и дерзости несмелому ноябрьскому солнцу… Коснувшись темных локонов, оно загоралось цветными искрами и светило немного ярче…

Ром шнуровал ботинки и помогал выйти на лед…
Конечки шли плавно… Будто резали твердое голубоватое масло…
- Толкайся зубцом… Я тебя держу… - поймав равновесие Ветка становилась смелее… Отпускала его ладонь и катилась быстрей… Ром забегал вперед… Она слету попадала к нему в руки… Выдыхала улыбку и теплый вздох… Придвигалась, чтоб не упасть, и совсем не хотелось ее отпускать…
- Ветка… ты… красивая!..
- Не говори так!..
- Буду!.. – пригибая голову, ловил ее взгляд…
- Не смотри!.. Скулы немеют…
- Буду!.. Я люблю… на тебя смотреть!..
- Отпусти?.. Еще… попробую…
- Не отпущу! Никуда я тебя не отпущу… – она не говорила ни слова, а он, улыбаясь, глядел… На распахнутые глаза и теплые губы… Казалось сейчас!.. он их поцелует…
- Дразнишься?.. – прикрыла ладошкой, слепящую синь… Густую… как сколышек летнего неба… Ром выдохнул: «Нет...» - и коснулся щеки…

Ветка становилась смелее… Катала плавные дорожки… Училась медленно тормозить… Ром собирался надеть коньки, когда она, вдруг не вошла в поворот и
с разбега угодила на лед… Расшибла колено, ударилась щекой… Но более всего – огорчилась… Ром подбежал и помог подняться…
- Где-нибудь болит?.. Маленькая… - прикоснулся к лицу… она вдохнула стылый воздух… Под ресницами блеснули слезинки… Было неясно… то ли ей больно… то ли глаза надуло ветром… то ли никто еще не был с ней таким нежным… - Ты… плачешь?.. – сдул снежинки и осторожно обнял…
- Нет… Здесь… что-то теплое… будто болит… - он взял ее руку и прижал к груди…
- Не болит это вовсе… Так только кажется… Тут… другое...
- А, что?.. – безмолвный взгляд всегда изумлял его… Немели скулы… и хотелось ладошкой прикрыть ее губы… Чтоб не слышать их теплый вздох и не знать, как они чудесны… Так было прежде… но не теперь… Он осторожно поправил шапочку и склонился к холодной щеке… - Не скажу… Сама поймешь…

Теперь они катались каждый день… Ветка ощутила конек и равновесие тонких лезвий, полосовавших причудливым кругом крепкий ноябрьский лед… Она почти не падала… Пробовала скользить быстрей… Чтоб поймать этот ветреный взлет… От толчка стопы к взмаху кисти! От холодного вдоха к прозрачным ликующим небесам!..

Однажды, они задержались на катке дольше обычного… Зажглись прожекторы… Зазвучала музыка… Стала собираться шумная, говорливая молодежь...
Рому не хотелось уходить… Ветка, хоть и замерзла, возражать не стала… Решили проехать пару кругов… Заодно и согреться!..

В тот раз она впервые столкнулась с Ленкой… Та слету наехала… Чуть не сшибла… В чудесной заячьей шубке и новеньких фигурных коньках…
Ветка наклонилась стряхнуть снег… Когда оглянулась, незнакомка уже стояла рядом с Ромом и что-то весело ему объясняла…
Красивая она была… Уверенная такая… Видно знала, чего хотела… И умела того добиваться!.. Случайно увидела, как Ром глядел на Ветку… Как стоя у бортика, поправлял ей сбившуюся шапочку… Пригнув голову, дышал на розоватые щеки и будто хотел их коснуться… В ее сердце проснулась нежданная зависть… Страсть, как захотелось узнать его поближе…


Она весело верещала о том, что не так давно переехала… и теперь живет в соседнем дворе… Спрашивала, как зовут… где учится… а он, будто не слушал… Сказал… - Осторожней… А то, убьешься!.. – и покатил к своей подружке…
Ленкино лицо омрачилось и не казалось теперь красивым… Глаза сузились и потемнели… «Значит так!?.. Смотрите - какие неразлучники!..»
Новоявленная соседка стала часто ходить на каток!.. Менять разноцветные шапочки… Подкрашивать глазки… Только Ром на нее по-прежнему не глядел…
А она из-за этого только злилась!.. Ну, как ей понять, что дело вовсе не в красоте!..
Красота сама по себе чудесна!.. Но не рождает любовь!.. Ее будит другое… Непонятная горькая сладость… Несравненная теплая грусть… Не услышанный прежде голос… Не увиденный раньше взгляд… Единственный… Поверьте мне на слово!..

Ленка поселилась в одном из соседних домов… и быстро сошлась с дворовыми девчонками… Она и не думала мириться с тем, что ее симпатия безответна… Ей было нужно всего лишь время… Выведав у подружек, из-за чего Ветка живет с бабушкой, припасла сей факт для подходящего момента… Но еще не решалась на открытую вражду. Ее беспокоила странная сила, жившая в хрупкой на вид Виолетте. Где ее взять?.. Разве кто-нибудь знает?.. Несложная данность – есть или нет!..
Они встречались ненамеренно… Во дворе ли… на катке… Ленка ни разу не прошла мимо… Все пыталась задеть неуместными колкостями… То ей шапочка не та… то коньки староваты… То кожа больно смугла… то глаза слишком синие!..
Поначалу, все сходило, будто на тормозах… Но чем сильней проявлялись симпатии, тем ярче и заметней становились углы, старого, как мир, треугольника…

Весна в том году, задалась затяжной… Дни были пасмурными, серыми…
Снег не таял, медленно превращаясь в плотный ледяной наст… Солнца холодной земле доставалось мало… Зато появляясь, оно пригревало всерьез – до длинных, звенящих сосулек… Под их тихий звон Ветке минуло тринадцать лет… А потом налетел теплый май, и будто сразу настало лето…

Вернувшись из школы в один из дней, Ветка выпила чаю, переоделась в вязаный свитер и, натянув джинсы, глянула в зеркало… Темные прядки скатились с плеч и сверкнули радужным глянцем… Оттенком буковой коры и крепких кофейных зерен… «Интересно… Где сейчас Ром?»… - Бабуль… Я прогуляюсь?..
- Ступай, детка… Через часок приходи обедать…
Тогда и стряслось неизбежное, что исподволь подбиралось… и уж висело на волоске…

На солнечном пятачке подпрыгивал звонкий мячик… Девчонки, как обычно, играли в вышибало. Ветка еще не успела приблизиться, когда несносная Ленка насмешливо крикнула: - Гляньте, сиротка идет! - она стояла в центре круга, нахально усмехаясь… Неприязнь, умноженная завистью, вероятно уж не вмещалась в ее зловредной головке…У Ветки побледнели губы…

Подойдя к той, что держала мяч, она забрала его и негромко сказала:
- Отойди… Я буду вышибать!.. – во взгляде пылал огонь, с которым в ряд ли, хотелось спорить. Девчонка молча отошла в сторону, а Ветка с силой швырнула мяч, прямо в лицо остолбеневшей Ленке… Ей удалось попасть в цель... Ленка скривила разбитые губы и стерла с них грязную рыжую капельку…
- Ах ты, дрянь!.. – она двинулась навстречу, намереваясь, отомстить… Ветка не тронулась с места… - Что, защитничка позовешь?..
- Думаю, обойдусь… - бесстрашный взгляд лишь усиливал Ленкину злобу…
- Смелая, что ли?.. – схватив Ветку за свитер, отпихнула в сторону… Она была старше… сильнее… Ветка отлетела к облезлой стене и больно ударилась затылком… Густой, синий взгляд дерзко сузился…
- Сама ты - дрянь!.. И знаешь об этом!..
- Что?!.. Да, ты!.. Поговори еще!.. – замахнувшись, услышала звук тормозов, и кто-то крепко схватил ее за руку…
- В чем дело?.. – оказавшегося рядом Рома, привлек шум нарастающей ссоры…
- А вот и защитничек! Легок, на помине! – разъяренная Ленка, усмехнулась ему в лицо…
- Не испытывай мое терпение!.. Поняла?!.. – так близко придвинулся, что смоляные ресницы мелко зарябили…
- Беги!.. Догоняй свою сиротку! А то, расплачется! – и надрывно хохотнула…
- Откуда в тебе столько злости!?.. Сама-то, хоть, знаешь?..
- Ниоткуда!.. Вали!.. – но губы при том, задрожали… - Ром поднял, брошенный велик… Ветка быстрым шагом, удалялась прочь. Только длинные темные прядки мелькнули вдали и исчезли за поворотом…

Он догнал ее за гаражами… В заброшенном тупичке, где они давними днями стреляли из лука и резали руки… Здесь было спокойно… Никто не видел ее редких соленых слез… - Ветка!.. Ну, стой!.. Куда ты? – бросил велик и приблизился… Она не обернулась… Взяв за плечи, негромко сказал: - Ну, дура она!.. Забудь… - затылком Ветка слышала, как он наклонился и тихонечко улыбнулся… - Что?.. Так и будешь стоять, спиной?.. – развернувшись, выдохнула:
- Зачем она так?.. Ром?!.. – стояла в полушаге… Он держал ее за плечи… Резко подняв лицо, оказалась так близко, как никто из них ожидать не мог… Слезинки сверкнули и убежали к вискам… И дрогнули тихие губы…
Ром склонился к ее лицу и, вглядевшись в отчаянный взгляд, сухо глотнул.
Руки сами ее приблизили… Чтоб от всех укрыть… Потом он стер слезинку, дотронулся до губ и услышал, как они дрожат… Неожиданно время перещелкнулось, и начался иной, незнакомый его отсчет… Он понял, что по-настоящему ее целует… остановился и замер…
- Ветка?.. – она глядела, не мигающим взором… И, будто пыталась что-то понять… А он повторял… - Я люблю тебя!.. – не помнил, как гладил волосы… целовал промокшие глаза… - Все хорошо будет… Слышишь?.. - они становились взрослыми… узнав эту вечную странность… - первый полушаг до любви!.. - Не слушай Ленку!.. Она просто… завидует тебе…

Рому было почти пятнадцать… Но он знал, как является это чувство… Немеет душа… Не помнится время… И только один – в состоянье помочь!.. - Ветка… Я больше не буду твоим братом... – она подняла растерянный взгляд, но ничего не спросила… - Я буду любить тебя!.. Понимаешь?.. - взял порезанное запястье и поднес к губам…

PS. На этом остановимся… «Братской» любви суждено повзрослеть…
Подождем «стрелять по блюдцам»… Дадим ей немного времени…
Будет другая история… Для тех, кто готов слушать… И верить мне на слово…


НАДЕЖДА ЕРЕМЕЕВА 20.08.2009.

Из просторов инета:

- Как это – не было? - спросила я внезапно севшим голосом, - Совсем, что ли? Да у вас ошибка тут, в картотеке, посмотрите лучше!!
- Никак нет, - пожилой Ангел улыбнулся снисходительно и поправил очки в круглой оправе, - У нас тут все записано, все учтено, опять же, все под строгим оком Сами Знаете Кого. У нас за должностное преступление знаете что? – физиономия Ангела посуровела, - Про Люцифера слыхали? То-то. Моргнуть не успел – скинули. «Оши-и-ибка». Скажете тоже…

- Минуточку, - я попыталась взять себя в руки, - Посмотрите, пожалуйста, сюда.

Ангел благожелательно воззрился на меня поверх очков.
- И? – спросил он после секундного молчания.
- Меня, может, и нет. Но кто-то же есть? – я осторожно пошевелила кисельной субстанцией, которая теперь заменяла мне привычный земной организм. Субстанция заволновалась и пошла радужными пятнами.

- Кто-то, безусловно, есть. Но никак не NN, каковой вы изволили представиться., - Ангел тяжело вздохнул и потер лоб, - Я таких как вы перевидал – не сосчитать. И почему-то в большинстве своем – дамы. Ну, да ладно. Давайте проверять, барышня. По пунктам. С самого начала. Так?

- Давайте, - сказала я, решительно повиснув у него над плечом и изготовясь биться до последнего.
- Нуте-с, вот она, биография мадам N, - Ангел вытащил из-под стола здоровенный талмуд и сдул с него пыль, - Ab ovo, дорогая, что называется, от яйца, - он послюнявил палец и зашуршал тонкими папиросными страницами, - Ну, это все мелочи … подгузники… капризы детские… глупости всякие… личность еще не сформирована… характер не проявлен, все черновики… ну, детство и вовсе опустим, берем сознательную жизнь… а, вот! – он торжествующе поднял палец, - у вас был роман в конце десятого класса!

- Ах, какая странность, - не удержалась я, - Чтоб в шестнадцать лет – и вдруг роман!

- А вы не иронизируйте, фрейляйн, - Ангел сделал строгое лицо, - Роман развивался бурно и довольно счастливо, пока не встряла ваша подруга. И мальчика у вас, будем уж откровенны, прямо из-под носа увела. То есть не у вас, - вдруг спохватился ангел и покраснел, - а у мадмуазель NN…

- Ну, и чего? – спросила я подозрительно, - Со всеми бывает. Это что, какой-то смертный грех, который в Библию забыли записать? Мол, не отдавай ни парня своего, ни осла, ни вола…

При слове «Библия» ангел поморщился.
- При чем тут грех, ради Бога! Достали уже со своими грехами… Следите за мыслью. Как в этой ситуации ведет себя наша N?

- Как дура себя ведет, - мрачно сказала я, смутно припоминая этот несчастный роман «па-де-труа», - Делает вид, что ничего не произошло, шляется с ними везде, мирит их, если поссорятся…

- Вооот, - наставительно протянул Ангел, - А теперь внимательно – на меня смотреть! - как бы поступили вы, если бы жили?

- Убила бы, - слово вылетело из меня раньше, чем я успела сообразить, что говорю.

- Именно! – Ангел даже подпрыгнул на стуле, - именно! Убить бы не убили, конечно, но послали бы на три веселых буквы – это точно. А теперь вспомните – сколько таких «романов» было в жизни у нашей мадмуазель?

- Штук пять, - вспомнила я, и мне вдруг стало паршиво.

- И все с тем же результатом, заметьте. Идем дальше. Мадмуазель попыталась поступить в университет и провалилась. Сколько не добрала?

- Полтора балла, - мне захотелось плакать.

- И зачем-то несет документы в пединститут. Там ее балл – проходной. Она поступает в этот институт. А вы? Чего в этот момент хотели вы?

- Поступать в универ до последнего, пока не поступлю, - уже едва слышно прошептала я, - Но вы и меня поймите тоже, мама так плакала, просила, боялась, что за этот год я загуляю или еще что, ну, и мне вдруг стало все равно…

- Милая моя, - ангел посмотрел на меня сочувственно, - нам здесь до лампочки, кто там у вас плакал и по какому поводу. Нас факты интересуют, самая упрямая вещь в мире. А факты у нас что-то совсем неприглядны. Зачем вы – нет, вот серьезно! – зачем тогда замуж вышли? В смысле – наша NN? Да еще и венчалась, между прочим! Она, стало быть, венчалась, а вы в это время о чем думали?!

Я молчала. Я прекрасно помнила, о чем тогда думала в душной сусальной церкви, держа в потном кулачке свечу. О том, что любовь любовью, но вся эта бодяга ненадолго, что я, может быть, пару лет протяну, не больше, а там натура моя блядская все равно перевесит, и тогда уж ты прости меня, Господи, если ты есть…

- Вот то-то, - Ангел покачал головой и перевернул страницу, - да тут у вас на каждом шагу сплошные провалы! Девочка, моя, ну, нельзя же так! В тридцать лет так хотели татуировку сделать – почему не сделали?

- Ну-у-у… - озадачилась я, - Не помню уже.

- А я вам подскажу, - Ангел нехорошо усмехнулся, - Тогдашний ваш возлюбленный был против. Примитивные, говорил, племена, да и задница с годами обвиснет. Так?

- Вам виднее, - насупилась я, хотя что-то такое было когда-то, точно же было…

- Мне-то виднее, конечно… Задница-то ваша была, а не любовника?! Хорошо, едем дальше.
Вот тут написано – тридцать пять лет, домохозяйка, проще говоря – безработная, из увлечений – разве что кулинария. Милая такая картинка получается. Вышивания гладью только не хватает. Ну, вспоминайте, вспоминайте, чего на самом деле-то хотели?!

- Вспомнила. Стрелять хотела.
- В кого стрелять?! – изумился ангел и покосился в книгу.
- В бегущую мишень. Ну, или в стационарную, без разницы, - плакать я, как выяснилось, теперь не могла, зато туманное мое тело утратило свою радужность и пошло густыми серыми волнами, - Стендовой стрельбой хотела заниматься. Петь еще хотела. Давно это было…

- Подтверждаю, - Ангел ткнул пальцем в талмуд - Вы, дорогая моя, имели ко всему этому довольно приличные способности. Богом, между прочим, данные. От рождения! Куда дели все это? Где, я вас спрашиваю, дивиденды?!

- Я не знала, что должна… - прошелестела я в ответ.

- Врете, прекрасно знали – Ангел снял очки, устало прищурился и потер переносицу, - Что ж вы все врете-то, вот напасть какая… Ладно, мадам, давайте заканчивать. Приступим к вашему распределению.

Он достал большой бланк, расправил его поверх моей биографии и начал что-то строчить.

- Как вы все не понимаете, - в голосе Ангела слышалось отчаяние, - нельзя, ну, нельзя предавать себя на каждом шагу, эдак и умереть можно раньше смерти! А это, между прочим, и есть тот самый «грех», которого вы все так боитесь!… Всё думаете - и так сойдет… Шутка ли – каждая третья душа не свою жизнь проживает! Ведь это страшная статистика! И у всех какие-то идиотские оправдания – то мама плакала, то папа сердился, то муж был против, то дождь в тот день пошел не вовремя, то – вообще смех! – денег не было. Хомо сапиенсы, называется, эректусы… Ну, все, готово, - Ангел раздраженно откинул перо, - попрошу встать для оглашения приговора. Передо мной встать, в смысле.

Я перелетела через стол и замерла прямо перед ангелом, всем своим видом выражая вину и раскаяние. Черт его знает, может, сработает.

- Неидентифицированная Душа по обвинению в непрожитой жизни признается виновной, - Ангел посмотрел на меня с суровой жалостью, - Смягчающих обстоятельств, таких, как а) не ведала, что творила б) была физически не в состоянии реализовать или в) не верила в существование высшего разума - не выявлено. Назначается наказание в виде проживания одной и той же жизни до обнаружения себя настоящей. Приговор окончательный и обжалованию не подлежит. Подсудимая! Вам понятен приговор?

- Нет, - я жалобно заморгала, - Это в ад, что ли?

- Ну, ада вы не заработали, детка, - усмехнулся ангел, - да и вакансий там…, - он безнадежно махнул рукой, - Пойдете в чистилище, будете проживать смоделированные ситуации, пока суд не признает вас прожившей свою жизнь. Ну, а уж будете вы там страдать или нет – это мы, извините, не в курсе, - и Ангел протянул исписанный желтый бланк, - Теперь все ясно?

- Более-менее, - я кивнула растерянно, - И куда мне теперь?

- Момент, - сказал Ангел и щелкнул пальцами. Что-то звякнуло, грохнуло и в глазах у меня потемнело…

- … одну меня не отпустят, а с тобой запросто, - услышала я знакомый голос, - И Сережка говорит – пусть она тебя отмажет на два дня, ну, Олечка, ну, милая, ты ведь поможешь, правда? Мы тебе и палатку отдельную возьмем, и вообще клево будет, представляешь, целых две ночи, костер, речка и мы втроем?

..Это был мой школьный двор, май уже и не помню какого года, пыльный душный вечер. И Ленка, красавица, с кукольным личиком и фигурой от Сандро Ботичелли – моя подружка – как всегда беззаботно щебетала мне в ухо, не замечая, как ненависть и боль медленно скручивают меня винтом, мешая дышать. Такое знакомое, такое родное-привычное ощущение... Я ведь хорошая девочка, я перетерплю все это, я буду вести себя прилично, я хорошая, хорошая, хоро…

- А пошла ты на censored, - сказала я нежно, с садистским удовольствием наблюдая, как округляются ее фарфоровые глазки, и, чувствуя некоторую незавершенность сцены, добавила - Оба пошли к ебене матери.
…Когда разгневанный стук Ленкиных каблучков затих где-то за поворотом, я прислушалась к звенящей пустоте вокруг, и поняла, что вот прямо сейчас я, наконец, глубоко, неприлично и ненаказуемо счастлива…

Женщина, которая уходила по частям

Сначала она высыпала свой бисерный смех в круглую жестяную баночку из-под кинопленки и выслала почтой DHL на деревню дедушке. Потом сгребла в охапку душистые разноцветные сны и подарила одному хорошему человеку прямо на улице. Затем пошла на вокзал, сняла ячейку в камере хранения и оставила в ней до лучших времен свое желание в хрустящем пакете, перевязанном ленточкой. Настроения, которых был полон шкаф, сложила в сундук, аккуратно пересыпав нафталином, и оставила себе только одно, самое серое, дорожное. Настал черед привычек: каждая из них была помещена в стеклянный флакон с притертой пробкой, флаконы выставлены в кофр, изнутри обитый бархатом, а кофр забыт в парикмахерской. Она съела свою улыбку за завтраком, посыпав корицей, между ложкой творога и сдобной булочкой. Нерожденные поцелуи раскрошила из окна голубям. Сохранила голос на Диск 3,5 (А:) и выбросила черный пластиковый квадрат со скошенным уголком, не церемонясь, в мусоропровод. Свое легкое яблочное дыхание выпустила в воздушный шар и долго-долго смотрела, как он тает в вечернем небе. Потом присела на дорожку, молча, сонно, равнодушно. Закрыла глаза, вспыхнула белым и исчезла.

Если у вас дома есть женщина, посмотрите, может, она не вся.

Маленький Ант. Сказка
Весь вымысел с каждой минутой становится все более реален.
Маленький Ант проснулся в комнате состоящей ровно из четырех холодных каменных стен, мокрого, с беспрерывно скользящим сквозняком, пола и глубоко, как бездна, потолка. И лучшие комнаты в замке уступали даже темницам в других, более удачливых, королевствах. А уж про комнату маленького, несчастного Анта и говорить нечего – бродяга ночью в поле лучший кров найдет. Но все же, будучи ребенком воспитанным в отсутствии не то, что королевской роскоши, но и хоть каких-то удобств, Ант не придавал значения обстановке в замке. Ведь дом подарил ему куда более ценную возможность препроводить время в обществе. И следует признать, обществе, занимательнее чем любое, которое можно разыскать на всём материке. Злорадствующий, отвергнувший дымящие горшки и оставивший плесени доедать рыхлый хлеб, Ант бежал по лестницам замка вниз, к комнатам прислуги. Удары маленьких туфелек отскакивали от стен, бились в каменные своды и падали к дверям немых обитателей, заставляя их пробудиться и поведать гостю печальную свою историю. Дружелюбный Ант знал всех их по именам: У дальней стены, обнявшись, сидели Квинт и Сент. Слева за столом, перед пустым листком, так и не оставив последних слов, расположился Марк. А эта горстка возле мешков набитых разным хламом – кроха Лим. Бедняжка Лим… Ант закрыл дверь, подошел к мешкам и усаживаясь на один из них, произнес торжественно, но осторожно: Доброе утро, друзья!
Ант-Квинт: Здравствуйте Ваше высочество. Как спалось? Клянусь, по мне всю ночь бегала здоровенная крыса. Ума не приложу, где они находят пропитание в этой дыре? Обладай я их сноровкой, так был бы сейчас в лучшей форме.
Ант-Сент: К сожалению, находясь и в лучших формах ты не отличался особенной проницательностью. А что касается крыс, так они приносят благие вести – пока они с нами, все не так уж и плохо!
Ант: К несчастью ночь становится слишком длинна, когда закрывая глаза надеешься ими больше никогда не воспользоваться.
Ант –Лим: Хнык-хнык…
Ант-Марк: Не стоит придаваться унынию, ведь мы пока с Вами!
Ант: Причин для радости тоже не отыскать. Вчера принесли письмо от папаши-короля, сегодня к полудню он хочет меня видеть. Наверное все-таки придумал, как от меня избавиться.
Ант-Квинт: В связи со сложившейся обстановкой я пересмотрел свое отношение к обществу крыс. И отныне нахожу его весьма приятным.
Ант-Марк: Вам нужно бежать и переждать. Я напишу своему другу, он Вам поможет. Где мое перо?!
За дверью слышны шаги, зовут Анта.
Ант: Мне нужно идти, прощайте…
Грустный Ант шагает опустив голову вслед за дворецким в покои короля. В это время король совещается со своими поданными.
Король: Что видно?
Советник: Из домов выносят мертвых, жгут костры. Ветер разносит прах по округе.
Король: А что слышно?
Советник: Говорят, вода в королевском колодце была отравлена засланными черными чародеями. Король обезумел и отдает несуразные приказы. Королевство на пороге гибели.
Король: Так что мы имеем?
Советник: Ничего из ряда вон выходящего. Все как всегда. Ничего, чтобы можно было приукрасить, но и ничего такого, чтобы можно было усугубить.
Король: Чего же они хотят? Мессию?
Советник: Нет, Ваше величество, они хотят вашу воду.
Король: Где мой сын?
Советник: Он ждет. Велите впустить его?
Король: Пусть войдет.
Заходит дворецкий, за ним, не поднимая головы, идет Ант.
Король: Дорогой сын, сегодня ночью у меня было видение. Высшие силы поведали мне как спасти наше обреченное королевство. Так вот, нам следует заиметь союз с одним из соседних правителей. А стало быть, ты должен жениться.
Ант: Но отец, я еще слишком…
Король: Известно ли тебе, моя мерзкая, не на что не годная плоть, о том, что ни одна из принцесс, во всей округе, красотой и грацией не отличается? Это означает, что помимо благодетельной руки помощи и торговых отношений, мы можем рассчитывать и на неплохое приданное. Я надеюсь ты разделяешь мою точку зрения?
Ант:…
Король: Она приезжает завтра. Уведите его.
Подавленный Ант возвращается в свою комнату, ложится на кровать и мечтая о чем-то невозможном постепенно засыпает. Ему снится сон: Он в зале, ярко освещенным множеством свечей. Вдоль стен стоят стулья. Открывается дверь, вбегает принцесса. Рассказывает как давно ждала этого. И рада, что они будут вместе.
Ант просыпается в душном подвале. Рядом принцесса готовит ему дозу. Оба долго этого ждали. Через час Ант умер от передозировки, а принцесса утонула в горе.
Ант-Квинт: А мне досталось общество крыс…
Ант-Лим: Хнык-хнык…
Ант-Марк: Кажется бумага кончалась…
Ант-Сент: И наше время тоже…

1. Пластилиновый Антон
Скрипнула половица под мягкими лапами и тут же отозвались ночной прохладой мокрые оконные стекла, заиграла по полу полоса света, запели стрижи, зажурчали ручьи, потерялась рука, заскучала игра, забилось сердце, да растянулась на всю комнату черная хитрая кошка.
Сползло одеяло, обнажая утреннюю себя всю, заскрипели половицы под теплыми ступнями, потянулись руки к ставням, запел утренний весенний ветер.
Зазвенели ключи, распахнулись дверцы шкафов:
-Сегодня вам здесь пылиться, и моль кормить, а с меня уже хватит, полно будет и так весь обвис – выдал изгибами легкого хлопка сиреневый сарафан. И тут же надул грудь, пополнел, повис на молочных плечах, зашелестел на молодом теле. Вслед за ним, пересмеиваясь, зашлепали сандалии по глухим деревянным ступеням.
В кухню через открытое окно доносились удары грабель о камни, кричала детвора, глухо лаяла собака на привязи, где-то трещал мопед, пахло бензином.
С самого своего пробуждения, Алиса почувствовала какую-то, уже устоявшуюся торжественность этого утра. Будто бы еще ночью что-то произошло, что она, беспечно проспала и только последствиям чего может являться свидетелем. Перебирая воспоминанья пальцами по горячей кружке, она с печалью подумала, как ей не хватает его именно сейчас, когда все так хорошо. Вспомнила те трудные дни, когда её одну, оставленную, тысячи обстоятельств заставляли бороться, что-то доказывать… Без какой либо поддержки. Но даже тогда она не чувствовала себя несчастной, слабой, словно сама необходимость борьбы делала её сильнее, помогала держаться.
А сейчас становилось совсем тошно. Не было повода для любого вида чувств, ничто не трогало её душу. Поэтому страшная грусть захватывала каждый её кусочек и правила уж безраздельно.
Кленовый сироп медленно собирался в янтарную каплю у самого его края, которая непослушно стекала на кончики пальцев, увлекая белоснежную пудру. Подожженная ею глазурь разрушала бисквитные соты, осыпая их песком, смыкая губы. Полый нож, брякнув, лёг на грязную, покрытую трещинами ледяную плитку. Из разреза давясь и булькая огромными пузырями потекла красная жижа. Степан вытер руки о жесткое полотенце, плюнул в коровью морду и закричал: - Ну, где эта Алиса? Мать её. Благодарные коровьи глаза ни малейшим намеком тайны не выдавали, а только безучастно с грустью смотрели в пустоту. Свирепея, Степан пнул подвешенную тушу и она весело заплясала толкая соседние. Под звенящий хохот крючьев он пошел короткими, скользящими шагами к выходу.
-Четыре года!
-Четыре года, от рассвеТА, до закаТА - колотил он в доверчивые девичьи дверцы.
-А не найдется ли у вас рубашечки а? Да для бойфрен…Да?
Да - думала Алиса, кладя салфетку и вставая, - никак не угадаешь, хуже ли станется или образуется все.
Кошка проскочила через появившуюся щель во двор и запрыгнув, уселась на залитой солнцем лавке.
- Здравствуйте Степан, я ждала вас раньше. И что с вашими руками? В чем они?
- Погода то какая! Я через пруд и поехал… да. А там… Цепь слетела. Ковыряться пришлось… Масло. У Вас бензина не найдется?
В кухню через открытое окно трещала детвора, доносились удары, пахло бензином, кричала об камни собака на граблях.
Мама приготовила нам какао, был нарезан остававшийся торт и мы все сели за стол.
Меня удивило отсутствие хоть малейшего смущения у Степана. Непринужденно рассказывал он забавные истории про свою работу, о юности, проведенной в гимназии вдалеке от дома. Только чрезмерная опрятность, как мне казалось, выдавала в нем гостя незнакомого нашему дому. Свой кусок торта он отшлифовал пальцем, собрав весь крем, разделил слои и откусывал от каждого из них поочередно. Но меня все дальше, совсем в иные места, увлекал его добрый шершавый голос. И таяла кухня, растворялись стекла, сползала на окна и двери липкая занавеска, окутывая всю кухню искусной паутиной. Заливалось сердце радостью, освещая потемневшую душу и от душного смеха плескало оно, переполненное, теплом во все стороны.
Во все стороны разлеталась пыль, поднимаемая ударами копыт о сухую дорогу. Солнце плавилось медью, опускалось непременно в раскачанную вечерним ласковым ветром зеленую чашу. На горячий песок, сворачиваясь, падали холодные капли, плескались в ведрах караси, проходили мимо папиросным дымом деревенские ребята.
- А я год на конюшне проработала. Через месяц как она к нам переехала они меня позвали. Вставала чуть свет, да возвращалась в темень, еле ноги плела. А конюшня та подле заброшенной водонапорной башни стояла. А у той подвал полон воды дождевой да мусора всякого. И стекла, арматура железная и доски от ящиков разбитых, всего полно было. А вход в него по ржавой лестнице, через проем в два шага. И глубокий ведь, зараза. А наши-то, догадались, его дверьми заложить, наложили поверх мешков с кормом, да брезентом накрыли. Была у нас серая в яблоко кобыла, «Тессой» звали, помесь рысака и тяжеловоза, здоровая, стало быть. И уж до чего она неприятности любила, что ночью из конюшни удрала, да к этой кормовой. И ума не приложу как, в подвал провалилась. Дело было в сентябре, осень холодная выдалась. Дождь ледяной бьет, ветер свищет. Сразу почти её нашли, двое наших ребят полезли. А она боится, обоих их замесила копытами под воду. Стекла побила, бутылки. Меня кобыла знала хорошо, дала подложить под голову деревянный брус. Мы тут же вкачали в нее пол-литра водки, чтобы согрелась и успокоилась. Я её веревкой обвязала, да трактором через перекладину вытащили.
А через два месяца после этого она родила. Жаль отравили её, с соседней конюшне. Солидолом накормили. Лучшая кобыла была. Теперь только жеребенок от неё и остался.
-Слушай, я тут стихотворение вспомнил, детское что-то. И Степан оглянувшись, стал рассказывать заговорщицким шепотом:
- Клоун с полки, что повыше...
- Был хорошим и весёлым...
- И принцесса улыбалась...
- Вскоре он ей полюбился...
- Клоун с полки, что пониже...
- Тот, что был её любимцем...
- Тот, что вскоре стал забытым...
- Взял ружьё и застрелился...

Продолжение.

- Как трогательно! – Воскликнула восхищенная Алиса и опустила голову на плечо Степана.
Степан самодовольно улыбнулся:
- Так-то!
- Действительно пахнет детством. Степа, а пойдем в кино?
- Пойдем конечно, уже холодает, ты, наверное, замерзла?
- Ну что ты! Вовсе нет!
Какой он все-таки милый, совершенно не похож ни на кого из моих знакомых – думала счастливая Алиса.
Совсем не помню о чем был фильм, что-то про погоню, повозки. Но мне было хорошо. Казалось, что рядом со мной человек, которого давно знаю, старый знакомый. Ему одному известно, чем развеять моё унынье. Какая-нибудь глупость, но на лице моем уже улыбка.
Мы долго стояли на крыльце моего дома, слушая ночь. После распрощались, договорившись завтра непременно встретиться. Подойдя к двери, я обернулась, провожая взглядом его исчезающую фигуру. Дом напоминал заброшенное здание. Багровые стены были повсеместно изъедены дырами, старавшимися как можно больше заплевать пол кирпичной крошкой. Некоторые комнаты занимали люди, которые, о чем-то споря, не обращали на меня никакого внимания. Играла музыка. Необъяснимая уверенность направляла меня в конец коридора, к закрытой деревянной дверью, темной, немой комнате №6. Дверь отворилась, стоило мне подойди на расстояние в несколько шагов. Глаза задавил осторожно выплывший, словно туман, тусклый свет. В комнате, на пушистых коврах горели свечи, освещая лицо старухи, сидевшей в центре возле лежащего на спине человека. Он, держа в руке шаровую свечу в виде луны, бормотал, обливаясь потом:
- Принц и на белом коне! Не долго… От дозы до дозы…
Всюду были рассыпаны пестрые листья, от которых поднимался пряный пар.
- И даже скорее привычно… И любишь до первый угрозы.
Я подошла ближе, оставляя на листьях темные, мокрые следы. Старуха сердито качала головой, брала длинные клещи и подбирала несколько листьев.
- Мама купила машину… Ой, нет! Извини! Заработал!
После скатывала их в один клубок и долго коптила над свечой.
- Зачем это все? Для кого-то? Алиса больше не верит…
Клубок начинал трещать и переливаться разными цветами.
- Но и не хочет обратно… Днем это страшно и больно…
Когда он весь стал пепельный, тихонько воющий, в два раза больше, щипцы аккуратно опустили его на грудь лежащего человека.
- А вот в постели приятно! С принцем на белом коне, Что тянет от дозы до дозы…
Я все смотрела на шипящий, ворочающийся клубок. Линии листьев складывались в изящные узоры. Узоры смазывались, пылали красками, расплывались в чудные картины.
- Что дарит скупую надежду…
Отчетливо вырисовывалась лесная тропинка: черный мох покрывал гнилые стволы деревьев, липкими веревками падали ветви, в вязкой каше копошились скрюченные, узловатые корни.
- А так же увядшие розы…
Сделав шаг, я оказалась среди лесной глуши, перед ямой заваленной ветвями. Казалось, из неё доносился детский плач. Я попыталась нагнуться, что бы разгрести ветви, но все перевернулось, завертелось, и я покатилась по крутому оврагу. Руки и ноги мои были спутаны, в глазах мелькал свет, в горле билась пыль, в голове сидело немое спокойствие, по телу проходился пот, в глаза светило солнце, руки откидывали простынь. Скрипнула половица под мягкими лапами и тут же растянулась передо мной черная хитрая кошка.
Степан пришел совсем рано, молчаливый, глаз не поднимал. Рассказал, что рано проснулся, пошел гулять в лес. Проходив около часу, нашел под старым вязом яму, заваленную ветками. Да и вздумал, будто бы померещился ему из неё щенячий писк. И только уже почти до дома дойдя, стал уверен, что не померещилось. Ох, и до крайности теперь жаль этого щенка…
Мы отправились обратно в лес, нашли старый вяз, разгребли яму. Это оказался замечательный палевый щенок. «Элементарный» - вспомнила я ещё одно слово из маминой тирады. И мне стало жалко. Жалко его. Жалко его вислые уши, его дрожащие лапы, слезливые голодные глаза. Всю его кровавую слизь, сморщенную кожу, все его визжащие крики и дерганья жадными руками. Жалко, жалко свалиться в яму с перезрелым брюхом, захлебываться слезами, хватать воздух задушенным горлом, жалко, биться оземь. Жалко, жалко смотреть сверху на разбитую любовь, жалко оставлять, да жалко оставаться… Жалко в жаркий день, да белой рубахи не нашлось!

1. Лагерь
Итак. Так уж произошло, что моя напарница много быстрее и куда крепче меня взялась за воспитательный процесс. Может, в силу имеющегося у неё уже опыта работы с детьми. Может, из-за наследственной склонности - она, ведь, дочь полковника, о чем частенько любила, не без гордости, рассказывать. Но и я, конечно, не сидел пнём. Всячески ей помогал и любую её, мягко говоря, визгливую просьбу выполнял беспрекословно и за все ей был благодарен. Так текли дни и отображая мой на них взгляд, могу сказать, что с каждым днем доли вносимые нами обоими в процесс формирования отряда уравнивались.
Вот я уже решаю конфликт с кадетским мальчиком Пашей. Видя сопалатника Паши, Игоря в одежде и, извините, слезах после отбоя, я интересуюсь о причинах. Причиной является то, что в этой палате он спать не может. Что мальчики покоя ему не дают. Я, только что говоривший с Пашей по поводу его поведение в целом, возвращаюсь в его палату. Поднимаю Пашу и отвожу его в вожатскую. Где командуя грозным голосом с такой долей негодования, что можно было обойтись одним голосом, командую выполнять отжимания, потом приседания и снова отжимания. Все это я делаю прекрасно понимая, что в кадетской системе воспитания – это норма, и по другому воздействовать крайне трудно. После подвожу Пашу в Игорю, он пробует объясниться, но вся палата, в которой Игорь находится в тот момент, заявляет, что эти нападки обязательно повторятся. Я пытаюсь узнать у Паши, собственно, почему о нем все такого мнения.
Ответа не получаю. Мы возвращаемся в вожатскую, где на новом этапе упражнений, (клянусь, он отжался в сумме не больше тридцати раз и того меньше приседал) Паша сообщает, что у него такая школа и он так привык. Я предлагаю ему научиться по другому. Он, разумеется, соглашается, и я отправляю его спать. После чего укладываю к ним Игоря и оставляю дверь открытой. Во всем корпусе гробовая тишина.
Следующим вечером, когда я снова оставляю их дверь открытой, ребята сообщают, что уже подружились.
Пашу после я и поощрял, показывая всему отряду, как нужно заправлять кровать на примере его кровати. Чем извлекал, конечно, двойную выгоду.
Первой контрольной точкой стал, пожалуй, день, когда наш отряд должен был выступить с театральной сценкой. Своеобразное знакомство.
Подготовкой этой сценки занималась Анастасия, моя, собственно, напарница. Я только, разве что, музыку скачал. Что тоже, не сказать, что было легко. Интернет, довольно медлительный, был только в штабе, куда тут же сбежались все скачивать эту музыку для своих выступлений. К тому же колонок не было и приходилось действовать вслепую, то есть вглухую. Помимо того, я смотрел за порядком, строил детей на все построения и всячески ей помогал. Короче, без дела не был. Она все замечательно подготовила, и я надивиться не мог, как ей это удалось. О чем в виде этакой похвалы ей и сообщил.
И вот уже концерт начался. Вот и ребята уже поют из девятого отряда. Поют довольно хорошо и на сцене держатся уверенно. Они выпускники какой-то там творческой школы.
Заканчивают они петь и тут вызывают наш отряд выступать. Прям так, сразу. Я опешил. Дети, видимо сидевшие на нервах, вскакивают и бегут к сцене. Я же, даже не пытаюсь их остановить - бесполезно, сам ищу глазами Настю. Понимаю, что не нахожу. Интересуюсь о её местонахождении у детей, они, как выясняется тоже не в курсе.
Итак. Осознавая потихоньку своё положение и слыша уже настойчивое требования выхода на сцену, стараюсь взять себя в руки. Говорю ребятам, что они все знают и все репетировали. Чтобы ничего не боялись. Но тут, среди прочих, одна девочка из моего отряда бьет меня по голове словами:
- Саша, а у нас музыки нет! Музыка у Насти.
То есть, той самой музыки, которую я скачивал, предварительно взяв у ребят-звукарей флешку. Подхожу тихонько к человеку на сцене. Это Борис Юрьевич. Его должность в лагере не знаю, извините. По-видимому, человек сцены. Говорю тихо, так как стоим мы у микрофона, что выступать сейчас не можем, что Настя отошла с музыкой. Он объявляет, что выступает девятый отряд и в общем-то проблемы никакой нет.
Но тут прибегает, будто сорвавшаяся с цепи, Настя, кричит, чуть ли не в микрофон, что отходила пописать и что у нас есть второй вожатый и почему он не может вывести отряд!? Стоит заметить, что она не просто "отходила", а абсолютно исчезла, с внезапностью снега на июльском солнце. И никого при этом не предупредив.
Замечаю ей, что отряд то я вывел, но девочки сообщили, что музыки у них нет, а без неё много ненавыступаешь. Она мне кричит в ответ, что музыка уже давно у ребят-звукарей, ну, тех самых. Я кричу, что совершенно об этом не знал, уж извините. И что если она чем-то начинает заниматься, то, наверное, она и должна это заканчивать, а не пропадать неизвестно куда в самый ответственный момент, сваливая все на меня совершенно беззащитного и неподготовленного. Сам стараюсь сгладить всю эту ситуацию, предлагаю поговорить потом, не ругаться сейчас, при детях.
Наш отряд все же выступает, с некоторыми заминочками, но в целом для первого раза хорошо. Конфликты как-то замалчивается и забывается. Но не на долго, только до вечера. До того самого момента как ко мне начинают подходить дети и говорить:
- Что, Настя мне сегодня вставит.
Я дожидаюсь её и, собственно, спрашиваю:
- Почему ко мне подходят дети и говорят мм.. такое?"
Настя заминается, выражает удивление и что называется включает дуру, что дочке полковника безусловно не льстит. После делает предположение, что, видимо, дети стали так говорить услышав замечание Галины Владимировны, ответственная нашей смены, "Что меня нужно о_р_г_а_н_и_з_о_в_ы_в_а_т_ь". Из чего можно сделать вывод, что замечание было сделано абсолютно без знания обстановки в отряде и проблематики конкретного мероприятия, так еще и в присутствии детей. Ну и конечно удивительно, что сделано оно, собственно, не мне, но совершенно другому человеку. После чего Настя пропадает из отряда, и до самой планерки я её не вижу.
В это время я укладываю детей. Этим всегда занимался я, так же как и их подъемом . Как своих так и шестую палату, в которой спят ребята из девятого отряда. Настю случайно ловлю при попытки незамечено выскользнуть на планерку с Леной, вожатой девятого отряда. Сообщаю, что на планерку я пойду сам, но после коротких переговоров принимается решение пойти вместе.
На планерке по большей части все шутят и смеются. Серьезные проблемы не обсуждаются. Пока жду очереди нашего отряда, задаю вопрос:
- Почему нашего психолога нужно бегать и искать по всему лагерю? Он, что, так занят?
К слову сказать, чтобы с ребенком пообщался (пожалуй именно пообщался, а не поработал) наш мего крутой психолог Игорь, надо записать предварительно ребенка на стенде перед его корпусом указав время. А-то как же.
Человек, деятельность которого так и не нашла моих глаз, с лицом рассказывающих довольно подробно характеристики наркотических средств, получающий, плюс ко всему этому багажу, еще и больше вожатых.
Четвертый отряд, пятый, шестой…
Очередь наша. Настя явно нервничает. Сгрызает шариковую ручку. Говорит, что у нас проблем нет. У нас проблемы только внутренние, между вожатыми. Говорит об этом как о нечто наболевшем. Хотя конфликт имел место быть впервые. Галина Владимировна своим прокуренным сипловатым голоском меня спрашивает:
- Что же, Саша, такое случилось?
Уровень негодования во мне к тому моменту достигает предела, но я спокойно самым низким басом, какой можно представить, с громкостью шепота уже выкатываю на ГВ слова:

2. Лагерь

- Видите ли, дело в том, что Настя, передала мне, что вы посоветовали ей меня....... о_р_г_а_н_и_з_о_в_ы_в_а_т_ь. Вот, я пришел послушать.
На "ать" кто-то уже снимает с пластинки в моем патефоне иглу и я обрываюсь тишиной, которая виснет в воздухе столпом пыли и которую ни один человек нарушить не смеет. ГВ, оглушенная и безоговорочно раздавленная этим залпом, начинает свою речь с нечленораздельных звуков, мэкает и чуть ли не заикается. Говорит о каких-то не выполненных мною обязательствах, но о каких именно ей почему-то неизвестно. Наконец-то, осознав всю однобокость её информирования, сообщает, что выслушала только одну версию и не может сейчас ни о чем судить. Что это была за версия и о чем она ей шпионским шепотом повествовала, так же остается сокрытым. Предлагается обсудить эти проблемы после, не при всех.
Я некоторое время еще остаюсь стоять. Юмористичный настрой заметно спадает. Когда подходит очередь Елены, я прошу, что называется слово. Рассказываю о том, как замечательно, что у нас есть такие творческие, яркие и талантливые ребята... имея в виду ребят из девятого отряда, которые выступали перед нашим отрядом. Делюсь своей, конечно, довольно наигранной, радостью, по поводу того, что они у нас есть и замечаю, что за репертуаром следовало бы следить. Дело в том, что среди прочего, эти ребята исполняют песню "Помолимся за наших родителей", песню довольно пошловатую и нелепую. Со строчками вроде "...помолимся за наших родителей и когда-нибудь помолятся дети за нас...". В лагере, где большинство детей из неблагополучных семей, малообеспеченных, многодетных и без одного или даже ОБОИХ родителей - исполнение подобного репертуара несколько... опрометчиво. Мягко говоря. На этом моменте мой голос начинает дрожать, а губы сворачиваются в ядовитый бутон обиды и я уже даже не говорю, а выплескиваю:
- Что надо же за этим следить! Что у меня у девочки случилась истерика прямо на этом концерте. На концерте, который должен был радовать. Что у неё мама умерла.
Вопрос, почему никто из руководителей начиная от вожатых отряда в котором состоят юные таланты, до ответственной смены не задался степенью рациональности присутствия этой песни в выступлении и даже после, я уверен, не поговорил с ребятами, остается мною не озвученным и я глотаю его вместе со всем наболевшем. Но эту нотку уже подхватывает Таня, вожатая 12 отряда, кажется. Говорит, что и у неё девочки все поголовно плакали, хотя и значительно старше возраста моего отряда - им около 16 лет, и тушь вместе со всей концертной подготовкой стекла по их щекам.
ГВ говорит на это что-то отстраненное и не по существу, вроде как когда сетуют на то, что изменить не в силах и приходится мириться: "В поликлинике очередь, хлеб подорожал, горячую воду отключили... и в таком духе".
На замечание Лены, что дети исполняли то, что было, ответственная смены успокоительно говорит, что это ни в коем случае не упрек. Я про себя довольно ухмыляюсь - интересно, что же это тогда.
И вот, довольный произведенным эффектом, вытерший даже мельчайшие следы веселости с их лиц и понимая, что ничего нового и полезного мне не скажут, я уже выхожу из штаба, наблюдая торопливо прячущиеся с моего пути ноги, направляюсь в корпус.
Рассчитывая, что со мной обязательно придут говорить я не ложусь спать, хотя очень хочется. Сижу, жду. Чтобы себя чем-то занять начинаю рисовать. Ждать приходится долго. Настя приходит только в начале четвертого утра и, представьте себе, одна.
Я спрашиваю: - Не хочет ли она мне что-нибудь сказать?
Она истирично-взволнованно лепечет что-то о том, что накричав на ГВ я все испортил. Что, собственно, составляет это "Все" и зачем мне это от неё было слышать, я так и не узнал.
Но напряжение все же спадает. Наверное, благодаря Мире – нашей третей сожительнице. Веселая девчонка, похожая на лисичку, вожатая четвертого отряда. И лежа в кроватях мы уже о чем-то шутим.
Встаю я раньше Насти, как и всегда. Успеваю сделать себя чай и поднимаю отряд. Интересуюсь у своей напарницы:
- Разве у нас подъем в разное время!?
Вразумительного ответа естественно не получаю, но зато получаю поднимающееся с кровати тело. Далее, можно опустить до обеда.
Итак.
На построение отряда на обед у меня в очередной раз возникают проблемы с определенными девочками. Из одной палаты. Они систематически не могут нормально, вовремя выйти, и мои упреки и замечания воспринимать перестают. Вероятно тут дело в том, что вначале эти девочки показали себя довольно спокойными и послушными. Среди прочих Аня. Ей даже перевели из другого отряда её подружку Настю. Им разрешалось смотреть их портативный проигрыватель после отбоя, и так как проблем с ними не было, общался я с ними исключительно в виде тихих просьб. Видимо, это и послужило почвой для такого пренебрежения. Когда, после многократных замечаний, весь отряд и на это построение был вынужден их ждать, я предупредил, что после обеда буду с ними разбираться.
Когда Анастасия собрала детей после обеда в нашем тихом уголке, я их забрал и повел на стадион. То есть троих. Аня, Юля и Настя. Настю как раз перевели из другого отряда. Объяснив, что одни ворота представляют собой их палату, а другие площадку перед нашим корпусом, я «поместил» их в «ворота-палату». Условия были следующие – я объявляю «Выходим и строимся», После чего они считали до шестидесяти и в форме бега перемещались в «ворота-площадку». Так я прогонял их раза три-четыре, с большими паузами между повторами. Так, что, о какой-то большой физической нагрузке и говорить нечего. Аня мне сообщила, что у неё была операции и бегать она не может. На что я сказал, что она может ходить пешком. Не взирая на это, именно после этого она стала бегать даже быстрее.
После, видя, как Аня с Настей самопроизвольно покинули ворота, а Юля осталась на месте, я отпустил последнюю в корпус. Оставшихся девочек, видя их непробиваемость, я развел по разным воротам. Тут и начались слезы, причиной явления которых, после причислят, вероятно, моим звероподобным и ужасным методам. К слову сказать, детей даже из самых маленьких отрядов наказывали с помощью физических упражнений.
Через некоторое время я отпускаю и Настю. Оставляя только Аню, в которой одной вижу причину всего происходящего. Она уже просто сидит в воротах и ревет.
Замечаю ей: - Что к ней всегда хорошо относились, что ей многое разрешалось. И, что, неужели вот так лучше!? Предлагаю посидеть и подумать над своим поведением.
Тут уже к ней подходит, как после выяснилось, администратор лагеря, которая долгое время кружила вокруг, присматриваясь. Исполняет роль доброй тети. Не говоря мне не слова, берет девочку за руку, спрашивает у Ани имя и начинает её уводить. Я прошу с ней поговорить, она соглашается, и мы несколько отходим.
Я интересуюсь: - Куда, собственно, уводят моего ребенка?!
На что получаю совершенно невинный ответ: - В корпус…
Позволяю себе поинтересоваться: - Почему этот момент со мной не обсуждался?
Далее, не помню точность последовательности, но кажется именно сейчас мне замечают:
- Что дети у меня без головных уборов. (Бог мой, целых десять минут. Для сравнения примерно столько же занимает путь в столовую)
Я же, делаю предположение:
- Что теперь она, имея в виду Аню, будет думать, что надо подождать добрую тетю, которая её уведет.

3. Лагерь

- Что, она её уведет и уйдет. И больше ей дела никакого не будет. А мне с этими детьми еще работать .
- И я за них отвечаю! Что, если у неё есть какие-то замечания, то нужно их высказывать мне!
Все это я говорю уже достаточно громко и быстро, наблюдая изменяющееся лицо администратора.
Женщина мне впервые сообщается свою должность в лагере, говорит, что я должен выполнять свою работу и что-то еще.
Я заявляю, что именно этим и занимаюсь и, наблюдая уже прибежавшую свою напарницу, успокаивающую несчастную девочку, иду в корпус.
Через минуту меня конечно уже вызывает ГВ. Прихожу в штаб. Она, конечно, не одна, а с Борисом Юрьевичем. Лично мне напоминающем игрушку «кивающего бульдога», которую устанавливают в автомобилях. Пересказываю сначала вчерашний случай со сценкой. Никто даже не соизволит спуститься до извинений или признания не корректности своих действий. ГВ говорит, что-то несусветное, что это другая история и, мол, ладно, забудем.
Просит переходить ко дню сегодняшнему. На половине моего повествования в комнату вбегает взбалмошная администратор лагеря. С порога жалуясь о том, как её только сейчас оскорбили. Я не стесняюсь поинтересоваться:
- Собственно как?
Она отказывается, за неимением свидетелей сего события. Которых, на сколько я помню, никто и не требовал. Я уточняю, что только несколько повысил голос. Она же верещит, что сообщит об этом куда только можно и в таком духе. Очень быстро понимаю, что единственный возможный вариант во всем этом – незамедлительные извинения, к чему и прибегаю. В результате администратор лагеря, которая ко всему прочему оказалась еще и женой директора этого заведения, покидает помещение все еще бормоча нечто недовольное, но уже явно смягчившись. Оставшиеся ГВ с Борисом Юрьевичем, мягко говоря взволнованны. И даже не соизволив узнать причины всего происходящего, сетуют на меня, как на причину надвигающихся в их сторону грозовых туч.
Повествуют вкратце, что это жена директора, что это за женщина, что она устроит, куда она сообщит и какими это для всех проблемами грозит. И им совсем даже не интересно, что же такое произошло. О педагогической истине, что никто не имеет права вмешиваться в воспитательный процесс, ни администратор, ни директор, ни министр обороны, они видимо не слышали.
Зато на меня упорно психологически давят, не желая выслушивать. Говорят, что я ничего не понимаю. Но мою поправку, что я то все понимаю, они уже абсолютно исключив меня из внимания переговариваются как канарейки между собой:
- Нет, он совершенно ничего не понимает.
Мне сообщают, что я навредил детям и опасен. Я, конечно, тактично отмечаю, что навредил то я им, а не детям. Да и вообще, если посмотреть, то у меня единственный отряд, в котором ничего не случилось. Не единого инцидента! Одни, напились уже в поезде. Из отряда Антона, кстати. Который еще будет фигурировать после. И именно я разбудил его ночью, заметив странное поведение ребят. Должно быть, потому, что ВСЕ остальные вожатые в вагоне спали. Я же осознавая, что это самое подходящее время для какой-нибудь вольность в детских размышления, не мог позволить себе этой роскоши. Там же, в поезде, у какого-то отряда уже украли телефоны. После, на концерте кто-то из детей сломал ногу. Кому-то уже вырезали аппендицит. Мальчик из младшего
отряда уже наедается мыла. У кого-то подскочило давление. Несколько ребят убежали и напились до бессознательного состояния, помимо этого несли с собой изрядный багаж спиртного и были пойманы ЗА территорией лагеря. На следующий день один из старших отрядов ВЕСЬ напивается, совершая поездку на экскурсию.
Но именно я, без единого инцидента и происшествия навредил. Странно, не правда ли? Может, имеет место быть… некоторая предвзятость? Впрочем, не важно, и у всех есть свои соображения на этот счет.
Меня же, уже отстраняют от детей и запрещают к ним подходить, ограничиваясь пока текущим днем и приговаривают к отъезду в Москву. Да-да. Так и не услышав мою версию происшедшего. Видимо, произошедшее их в сущности не волнует. Я молниеносно соглашаюсь, выдавая это для себя даже более подходящим выходом, нежели для них. С этого самого момента перестаю ходить в столовую и есть в принципе. Пью только чай и кофе.
На следующий день в отряд присылают, якобы меня заменить, мальчика Сашу. Сироту-кадета, живущего у опекунов и каждое лето разъезжая по лагерям. Он проводит почти все время в вожатской вместе со мной. И, имеет место версия, что вовсе и не меня заменить он был призван. Мы оживленно общаемся, постоянно выбрасывая в воздух таких гигантов как Юнг, Фрейд, Макмерфи Кена Кизи, Суворова, Пугачева, Степана Разина, Леонардо да Винчи, Лермонтова, Врубеля… и эрудированность этого мальчика в его четырнадцать не может не удивлять. Мы обсуждаем устройство государство, ограниченность и пассивность современных людей, безнадежность России, наконец. И когда Аня, сменная вожатая, приходит его забрать, он уже просит подождать её десять минут, пока мы закончим… за дверью, разумеется.
Получаю большой подарок. Единственная, в сущности, вещь, которая меня тронула. От меня, как оказалось, к вечеру следующего дня отворачиваются практически ВСЕ мои коллеги. Когда я иду, меня не замечают или стыдливо отворачивают голову, будто я голый. Некоторые в беседах и вовсе смотрят сквозь меня, мимо, и не обращают внимания на мои реплики. И вот, я уже все реже покидаю свои покои. В основном только для похода на турник и в штаб, зарядить плеер. Только вечером, когда уже темнеет и все в основном находятся в корпусах, я выхожу и уделяю несколько часов накручиванию кругов вокруг лагеря, слушая плеер.
Следующий день лежу в вожатской. И вовсе даже не я, но вопрос: «Что я вам всем сделал?», уже выдавливает из моих глаз слезы. Я остаюсь безучастным и не противлюсь. Вот это уже замечает вошедшая Анастасия. Начинает зачем-то трясти мое лицо, говоря, что я её пугаю. Лицо мое, кстати говоря, выражает абсолютное, просто мраморное, спокойствие. И даже если бы я сам видел себя со стороны, то никогда бы с точностью не сказал – мои это слезы или не мои?
Отношение ко мне мгновенно меняется и следующим днем каждый считает своим долгом подойти ко мне и поинтересоваться:
- Ну как ты?
Я, конечно, в порядке. Невзирая на всю эту трогательную лиричность, на меня продолжают давить, указывая, что я должен уехать. Причем ,сообщают мне это, сначала ГВ в штабе, потом Борис Юрьевич и пресловутый психолог Игорь. Вдвоем придя ко мне в вожатскую. По одиночке, видимо, со мной общаться слишком опасно. Интересуются, как я могу это сделать. То есть уехать. Я сообщаюсь, что очень легко – купить билет и уехать. После чего они уходят.
Мое пребывание в лагере продолжается еще несколько дней. Я голодаю, заметно худея. И, что называется, исчезая на глазах из неблагодарного приюта.
Осознаю все как уникальный опыт и вспоминая несколько великих скитальческих судеб, начинаю перемещаться по лагерю исключительно с улыбкой бесконечного счастья. На неё проходящие мимо вожатые не могут не ответить тоже улыбкой, несколько, правда, удивленной. Шучу, рассказываю стихи по памяти и с бумаги.
В последний вечер я общаюсь с девчонками из старшего отряда. С ними мы ехали в одном вагоне и успели подружиться. Рассказываю, что, кажется, все же уеду. К тому времени я уже забрал свою медицинскую книжку. Тут же слышу от детей, что я на этом футбольном поле сломал какой-то девочке шею и чуть ли кого-то не расчленил. Ну, вы понимаете, разумеется, откуда идут эти слухи. Рассказываю «свою» версию истории. ГВ замечает меня общающимся с девочками. Не знаю, слышала ли она предмет обсуждения или догадалась. А может это и не имело значения. Но она в очередной раз подходит поинтересоваться:
- Когда я уеду?
Как всегда при детях. Я сообщаю, что собирался сегодня, с Борисом Юрьевичем, но он куда-то исчез и я прождал его до вечера у себя в вожатской. Ответственная смены информирует меня, что он уезжал на машине скорой помощи. Кого-то из детей увозили в больницу. Опять что-то случилось. Просит меня уехать завтра. Я, конечно, готов в любое время…
После отбоя начинается страшная буря. О которой нас, конечно, никто не предупредил. За окном громыхает и блещет. Начинают открываться форточки, окна и двери.

4. Лагерь.

Я бегаю вместе с девчонками их закрываю, силясь, между делом отыскать спасительный мел. В коридоре гуляет ветер.
Да-да, мел!
«…Она приподняла голову... Он дико взглянул и протер глаза. Но она точно уже не лежит, а сидит в своем гробе. Он отвел глаза свои и опять с ужасом обратил на гроб.
Она встала... идет по церкви с закрытыми глазами, беспрестанно расправляя руки, как бы желая поймать кого-нибудь.
Она идет прямо к нему. В страхе очертил он около себя круг. С усилием начал читать молитвы и произносить заклинания, которым научил его один монах, видевший всю жизнь свою ведьм и нечистых духов.
Она стала почти на самой черте; но видно было, что не имела сил переступить ее, и вся посинела, как человек, уже несколько дней умерший. Хома не имел духа взглянуть на нее. Она была страшна.
Она ударила зубами в зубы и открыла мертвые глаза свои. Но, не видя ничего, с бешенством - что выразило ее задрожавшее лицо - обратилась в другую сторону и, распростерши руки, обхватывала ими каждый столп и угол, стараясь поймать Хому. Наконец остановилась, погрозив пальцем, и легла в свой гроб.

Ветер пошел по церкви от слов, и послышался шум, как бы от множества летящих крыл. Он слышал, как бились крыльями в стекла церковных окон и в железные рамы, как царапали с визгом когтями по железу и как несметная сила громила в двери и хотела вломиться.
Сильно у него билось во все время сердце; зажмурив глаза, всё читал он заклятья и молитвы. Наконец вдруг что-то засвистало вдали: это был отдаленный крик петуха…»


Следующим утром ко мне приходит Борис Юрьевич, и говорит, что, мол, час пробил. Потом он очень быстро исчезает, а вместо него появляется Антон, ну, тот самый, и вожатый Коля.
Упаковав остатки своих вещей я выдвигаюсь из вожатской в коридор. Уже с сумками и в сопровождении конвоя. И тут встречаю, представьте себе, администратора лагеря. Ту самую женщину.
Она спрашивает: - Когда я уезжаю?
Я отвечаю: - Что, сегодня. Глядя на сумку, поправляю: - Сейчас.
Она интересуется: Что за причина, по которой я уезжаю?
Я вначале даже несколько теряюсь и даже не нахожу что ответить. Но она не дожидаясь моего ответа…
Заявляет: - Что если это из-за неё, то мы перед друг другом извинились. И у неё ко мне претензий нет. Она совсем даже не против, чтобы я остался в лагере, если ответственная смены разрешит.
И в этом самом месте все доводы против меня должны рухнуть. Просто рассыпаться в прах. Растаять в эфире воображения тех людей, которые их породили. Потому, что человек который РЕАЛЬНО видел конфликт, послуживший якобы причиной для моей депортации, совсем даже не против, чтобы я остался! И сам пришел мне об этом сказать. Интересно, почему? И уж не стоит напоминать, что человек этот, занимает в лагере куда более привилегированное положение, чем ответственная смены.
Которая, забегая вперед, конечно не за что меня не оставит. Ведь я покушался на её авторитет. И, клянусь, видел, как он натянулся надо мной и готов был лопнуть. Именно поэтому. Замечу, что администраторы нашего корпуса, находившиеся в то утро на смене, повлияли на то, что я вообще пошел интересоваться мнением ГВ. Да, представьте себе, им было жалко меня отпускать. И эти просьбы даже коснулись ушей моей напарницы…
Но не суть. Я-то ведь уже иду по сельской дороге. Сопровождают меня до автобусной остановки Антон, тот самый, и Коля. Какая любезность. Я пру свою сумку, после четверо суток голодания, по к тому времени достигшей значительного предела, жаре. Они же идут «пустые», при этом не устают жаловаться как устали.
На определенном моменте Антон, который, кстати, будущий юрист, заметьте, начинает мне угрожать и шантажировать.
Повествует о своих высоких чувствах к ГВ. О том, что любого за неё порвет и именно поэтому он все это сейчас говорит. Что если я стану жаловаться, то все видели, что я хорошо общался с девочками из старших отрядов. Что собрать подписи – не проблема. Что это дойдет до института и там мне тоже жизни не дадут. И вообще, это такое дело. И я, конечно, все сам знаю.
Я сначала интересуюсь: - Почему же все-таки именно он мне об этом говорит?
Он, не в коем случая, не меняет пластинку и рассказывает, сколько всего между ним и ГВ и как для него важна эта дружеская связь. Таким образом он доводит себя в фанатичной преданности снова до угроз и шантажа.
Я спрашиваю: - Антон, можно тебя попросить?
Он, чуть ли не с услужливой покорностью, отвечает: - Да, да, конечно.
Я прошу: - Чтобы он заткнулся, пожалуйста.
Тут он, наконец таки, сообщает: - Что его попросили провести со мной беседу.
И здесь к гадалке ходить не надо, чтобы понять, кто попросил.
Я уточняю: - Так ты решил или тебя попросили?
Он сдается: - Попросили, но я тут, тоже, вставлял.
Замечает: - Что я и так уже нормально позатыкал.
Но больше ко мне уже почти не обращаются.
Ребята дожидаются со мной автобуса. Даже покупают мне билет. Тут я с ними прощаюсь. Доезжаю до вокзала и благополучно покупаю билет. Слава богу. Я ведь совсем даже не знаю ничего о его наличие и стоимости. Дожидаюсь вечера, сдав сумку в камеру хранения и отправившись на рынок. Вечером, собственно и поезд. Вот, родненький, уже у перрона.
И так. После довольно насыщенной поездки с чтением Шекспира солидной женской части пассажиров и всего того, что выбросила память, я уже схожу в Москве. Прощаясь с проводником, выслушавшим среди прочих сию историю, получаю наставление:
- А ты, Сань, больше не конфликтуй, приводи доводы:
«ЗА и ПРОТИВ»
Конец.

Добавлено через 1 минуту
Простите за такие простыни. Может быть кому понравится.

Твоя любимая девочка...
 

Автора не знаю, к сожалению.....
 

моя девочка

Моя девочка несла бред с умным лицом.
Поднималась на носочки, чтобы меня поцеловать.
Залезала руками под мою футболку и грела их.
Сидела у меня на коленках.
Толкала меня в снег.
Показывала мне языки.
Брызгалась из фонтана.
Прятала мои сигареты.
Постоянно что-то рассказывала.
Смеялась надо мной по-доброму.
Шептала какие-то песенки мне на ухо.
Заставляла меня ходить с ней по магазинам.
Готовила мне булочки по субботам.
Гладила мою одежду.
Иногда помогала мне с уроками.
Дарила мне открыточки в форме сердечек.
Просила встречать её и провожать.
Звала гулять в дождь.
Запрыгивала мне на спину, чтобы я потаскал её.
Обнимала меня крепко.
В трамвае голову клала на моё плечо.
Все наши фотографии распечатывала и вешала над кроватью.
Мыла за мной посуду.
Рассказывала мне обо всем.
Любила надевать мой синий свитер. Я даже привык.
Перебирала пальцами волосы на моей голове.
Рисовала пальцами сердечки на моей коже.
Щекотала меня до изнеможения.
Засыпала под мои сказки.
Смски мне писала. Милые такие. Я улыбался, когда читал их.
В её телефоне было только два номера: её мамы и мой.
Каждое утро я слышал по телефону её «Доброе утро» и знал, что она улыбается.
Говорила, что любит меня безумно.
А потом перестала мне звонить.
И не отвечала на мои звонки.
Я больше не видел её улыбки.
Не слышал её песенок на ухо.
В папке «входящие» не было от неё смс.
В моей ванной больше никто не рисовал сердечки на запотевшем зеркале.
Никто не прятал мои сигареты.
Я придумал столько сказок, которых мне не кому было рассказать.
Бесполезной стала вторая зубная щетка.
Моя одежда была мятая, посуда не мытая.
Я выбрасывал стринги, забытые какими-то суками, но всегда хранил её белую маечку для сна.
По субботам я ел бутерброды, а не её булочки.
Мой синий свитер был аккуратно сложен на полке.
Я никому больше не разрешал его надевать.
Все были моими суками, а она - моей девочкой.

Добавлено через 1 минуту
Игорь Угольников

Пришла кошка. Ткнулась в меня носом, обнюхала и сказала:
— Люблю.
— И что?
— И все! Придешь в полночь с вещами. И прошу не опаздывать!
Мы прошлись немного. За углом она меня лизнула. Быстро и точно. Спросила:
— Чего еще?!
— Ничего…
— Ну, и все! Ишь какой! Ему дай волю. Смотри у меня! Сидеть! Есть!
Присели. Поели немного.
Она положила на меня голову, живот и все лапы:
— Спать!.. Хочешь?
— Нет…
— Еще бы! Каждый день, что ли, такое бывает?!
До полуночи осталось совсем немного.
Я пошел за вещами.
— Куда?!
— Ты же сказала…
— Мало что я сказала. Спать! Лежать здесь! Охранять.
Я поохранял немного.
Утром она проснулась, потянулась, облизнулась и прошлась:
— Как?
— Хорошо…
— Вот так вот! Пошла. Буду поздно. Ждать.
Я подождал немного.
Она вернулась в следующем марте, ткнулась в меня носом, обнюхала и сказала:
— Люблю.
И тут я как разорусь:
— Нет, это я люблю! Я! Я! Я… Понятно?!.
— И что?
— И… Все…
— Очень хорошо… — вздохнула она и дала себя лизнуть.
Что поделаешь — кошка же…

Правда?
 

Жила-была птица. Птица с сильными крыльями, со сверкающим разноцветным оперением. Существо, созданное для вольного полета в поднебесье, рожденное, чтобы радовать глав тех, кто следит за ней с земли.

Однажды женщина увидела ее и полюбила. Сердце ее колотилось, глаза блестели от волнения, когда с открытым в изумлении ртом, смотрела она, как летит эта птица. И та позвала ее лететь с нею вместе — и отправились они по синему небу в полном ладу друг с другом. Женщина восхищалась птицей, почитала и славила ее.

Но как-то раз пришло ей в голову —да ведь птица эта наверняка когда-нибудь захочет улететь в дальние дали, к неведомым горам. И женщина испугалась — испугалась, что с другой птицей никогда не сможет испытать ничего подобного. И позавидовала — позавидовала врожденному дару полета.

И еще —испугалась одиночества.

И подумала: «Расставлю-ка я силки. В следующий раз птица прилетит — а улететь не сможет».

А птица, тоже любившая эту женщину, на следующий день прилетела, попала в силки, а потом посажена была в клетку.

Целыми днями женщина любовалась птицей, показывала предмет своей страсти подругам, а те говорили: «Теперь у тебя есть все». Но странные дела стали твориться в душе этой женщины: птицу она заполучила, приманивать ее и приручать больше не было нужды и мало-помалу угасал интерес к ней. Птица же, лишившись возможности летать — а в этом и только в этом заключался смысл ее бытия, — облиняла и утратила свой блеск, стала уродлива, и женщина вообще перестала обращать на нее внимание: только следила, чтобы корму было вдоволь да чтоб клетка чистилась.

И в один прекрасный день птица взяла да и умерла. Женщина очень опечалилась, только о ней и думала и вспоминала ее днем и ночью, но только не то, как та томилась в клетке, а как увидела в первый раз ее вольный полет под облаками.

А загляни она себе в душу — поняла бы, что пленилась не красотой ее, а свободой и мощью ее расправленных крыльев.

Лишившись птицы, лишилась ее жизнь и смысла. И постучалась к ней в дверь смерть. «Ты зачем пришла?» — спросила ее женщина.

«Затем, чтобы ты снова смогла летать со своей птицей по небу, — отвечала смерть. — Если бы позволила ей покидать тебя и неизменно возвращаться, ты любила бы ее и восхищалась бы ею пуще прежнего. А вот теперь, чтобы тебе снова увидеть ее — без меня дело никак не обойдется».

Души-Близнецы.
 

Души-Близнецы.

http://www.twinflames.ru/_ph/2/2/668795800.jpg

Ох, души-близнецы! Как мы могли прибыть в высшие сферы без связи с нашими близнецовыми душами? С тех пор, как мы начали наши небеса на Земле, это не могло быть завершенным без компании и присутствия наших близнецовых душ. Таким образом, мы находим их, мы видим их, мы плачем от радости, собираясь, наконец, вместе, и наши небеса на Земле становятся завершенными.

Мы можем думать, что этот день никогда не прибудет для нас, или, возможно, мы все это выдумали, это латентное желание быть с нашими совершенными партнерами, это невысказанное внутреннее чаяние. Но мы можем прийти к пониманию, что когда мы, в конце концов, прибудем в это новое и магическое место, наши близнецовые души будут здесь тоже.

Мы действительно найдем друг друга. Так было запланировано. Новая реальность продиктована энергией сердца, и эта энергия преодолевает все. Близнецовые души очень крепко соединены через свои сердца. Поэтому они, несомненно, должны собраться вместе в новой реальности, поскольку их существование поддержано всеми способами.

Первая Фаза вознесения включала извлечение из всех мест, где мы вкладывали нашу энергию в форму во все прошлые времена, когда мы играли и наслаждались энергией, в наших прошлых жизнях и в любых других опытах во Вселенной. Мы тогда остались с одной формой, этой текущей человеческой формой на планете земля, где мы завершаем со всем этим, прежде чем вернемся и прикоснемся к источнику, и тогда выйдем еще раз в совершенно новую выше вибрирующую вселенную.

Мы приносим небеса на Землю прежде, чем покинуть эту вселенную в самый последний раз. Мы начинаем снова и устанавливаем магическое и волшебное место для всех вещей, чтобы начать сначала. Мы вернулись назад так далеко, как могли, для совершенного начала, где мы были изначально созданы, и это будет всегда приводить нас обратно к нашим душам, которые были созданы в то же самое время, что и мы… нашим душам-близнецам.

Как мы узнаем, кто наша душа-близнец, и как мы узнаем, когда мы соединимся?

Близнецовые души разделяют очень похожие энергетические паттерны. Когда они были созданы, энергии, которые существовали в то время, диктовали луч или генеральную светокопию для этих душ. Таким образом, энергетическая светокопия, или способ, которым эти души проводят энергию, всегда будет одним и тем же. Некоторые индикаторы:

• Вы оба или ранние утренние вставальщики, или более медленные и поздние.
• Вы оба оживаете в одно и то же время дня, и медленно идете на спад в одно и то же время.
• У вас один подход к бизнесу, или другим делам, в одной манере. Вы можете оба быть агрессивными, или оба можете иметь плавный подход к вещам.
• Вы общаетесь с людьми похожим образом.
• Вы будете почти всегда заказывать одно и то же в ресторане.
• Вы будете всегда иметь похожие ситуации в ваших жизнях, и всегда в одно и то же время.
• Это естественное течение, которое вы разделяете, когда вы вместе… это легко быть друг с другом, и вы никогда не устаете от компании друг друга.
• Вы разделяете тех же нефизических гидов, поскольку наши гиды – это только выше вибрирующие аспекты нас.
Эмоциональные узы, которые существуют между близнецовыми душами, я называю «потусторонними». Они не вписываются ни в какую коробку низших уровней реальности, или низшего уровня описания того, как вещи устроены в обществе третьего измерения. Некоторые индикаторы:
• Вы имеете глубокую, сильную и острую преданность друг другу.
• Вы ощущаете себя взволнованными, обезумевшими и смертельно ранеными при мысли о разлуке. Вы не можете представить существование без близнецовой души, и мысль и опыт этого приносит глубокую боль и печаль, которая не может быть исцелена.
• Вы оживаете, когда вы вместе. Все внезапно больше, чем жизнь, и чувства чудесно правильны и хороши в мире магии, высокой энергии, внезапного творчества, с сочными и яркими красками дивной палитры. Любые другие связи в сравнении с этим тусклы.
• Вы имеете беспрецедентную сердечную связь. Это невиданный шнур, соединяющий ваши сердца вместе, и осознавая его или нет, вы питаете друг друга энергией через ваши сердечные чакры.
• Вы безмерно заботитесь о благополучии друг друга, и всегда нуждаетесь знать, что с другим все в порядке.
• Вы поддерживаете друг друга всевозможно, и это никогда не о вас, но о счастье вашего близнеца.
• Вы можете общаться телепатически с легкостью.
• Вы имеете необыкновенные связи или близость с некоторыми из членов семьи вашего близнеца, вне зависимости от того, встречали их или нет.
• Вы хотите в жизни одних и тех же вещей.
• Когда вы в одном пространстве… одной комнате или даже одном городе, все случается. Волшебные синхронистичности происходят, вещи манифестируются из ниоткуда, и все ваши мысли создают движение энергий мгновенным образом.
• Вы много улыбаетесь, когда вместе, и вдобавок, вы можете быть подавлены в то же самое время тоже. Вещи не всегда прекрасны между вами двумя.
• Звук и интонация голоса вашего близнеца делает вас живым и приносит вам великое счастье и радость.
• Вы не можете ранить чувства друг друга, и если это все же происходит, вы немедленно исправляете положение.
• Вы не чувствуете необходимости иметь сексуальные отношения, жить вместе или создать семью. Вы можете даже не иметь физического влечения друг к другу. Вы просто знаете, что между вами двоими дивная связь, и это не имеет никаких определений в физической реальности. Это сердечная связь.
• Вы хорошо играете вместе. На каком-то уровне, вы, кажется, помните, что земля и творение были созданы для веселья, для тотальной свободы, тотальной непрекращающейся радости, и, таким образом, вы становитесь живыми, когда вы вместе естественно впрыгиваете в игру и свободу, когда приходит время. Ваше естественное состояние бытия активируется, когда вы вместе, больше, чем с кем-либо. Когда вы вместе и у каждого все хорошо, так легко любить, играть, резвиться и просто забавляться вместе с вибрацией радости, поскольку вы пересоединяетесь с естественными состояниями бытия, когда присутствуете в жизни друг друга. Это путь, которым жизнь должна житься, для всех существ в форме на земле, и бытие вместе естественно активирует эти воспоминания и состояния бытия, поскольку это размещает близнецовые души в совершенном выравнивании с источником.
• Хотя близнецовые души обычно похожи во многом, то, в чем они различны, служит совершенному балансу друг друга. Что у одного в недостатке, другой имеет в избытке совершенно естественным образом. Так что души-близнецы формируют совершенный паззл, и служат дополнением друг другу.
• Вдобавок, когда близнецовые души вместе, любые несбалансированные энергии внутри каждого из них естественно разворачиваются и приходят к балансу сами по себе в течение минут.

Можем ли мы иметь более одной близнецовой души? Да. Ох, как же это может быть, если души-близнецы по определению - «близнецы»? Почему бы им тогда не быть «триплетом» душ, или может быть, это просто одно большое заблуждение из ниже вибрирующего сознания, и душ-близнецов на самом деле не существует?

Каждый из нас был создан как искра творца. Мы тогда отделились от нашей изначальной искры и продолжили вкладывать многие разветвления нашей изначальной душевной энергии во многие разные формы, разбавляя ее по пути. Мы прибыли на землю в это время, чтобы свернуть вещи и принять участие в процессе вознесения. Таким образом, энергия нашей души была воплощена в форму для этой задачи. В течение Фазы Один мы собрали большую часть «разветвлений», существовавших эоны времени. После того, как Фаза Один процесса вознесения была завершена, такими были наши старые роли. Но это также означает, что эти старые энергии, которые составляли наши старые роли, были теперь также разбавлены… возможно, использовались, в самый последний раз. Они были воплощены в форму, и были все еще «разветвлены»… все еще не изначальная и чистая форма, с которой мы начинали. Таким образом, они буквально умерли. Их время вышло, поскольку они больше не имели цели и не могли быть поддержаны в новой реальности. Это одна из причин, по которой мы стали такими уставшими… не достаточно нашей изначальной энергии души присутствовало в наших старых формах, или наших старых ролях. Надеюсь, это понятно.

Поскольку мы движемся в наши новые роли создания новой реальности, мы становимся гораздо более чистыми и оригинальными светокопиями наших душ, поскольку это все, что осталось. Мы выбросили и выключили другой аспект себя… аспект, который существовал в Фазе Один. Таким образом, чем больше мы отпускаем старого и двигаемся в новое, тем больше жизни ощущаем в себе.

Когда я продолжила писать КРЫЛЬЯ в 2010, было почти невозможно найти энергию и связь, чтобы их писать. С книжками то же самое. Я должна была вернуться в форму с душевным импринтом, которого практически не существовало. Мы можем действительно продолжать держать некую часть нашей душевной энергии вложенной в старые формы, и прыгать туда-сюда между ступеньками вознесения, если выбираем служить на многих разных уровнях, но мы не можем оставаться в старом пространстве на долгие периоды времени. Мы придем к пониманию, что большая часть нашей душевной энергии будет присутствовать в наших новых, или на самом деле, изначальных ролях… ролях, ради которых мы пришли на планету прежде всего.

Так как все это относится к наличию более, чем одной близнецовой души?

В старом мире или старой реальности, мы могли находить, что мы действительно уже соединены с нашим близнецом. После прибытия в новую реальность, мы можем обнаружить, что мы больше не соединены с этим конкретным человеком. Мы можем даже все еще общаться с этой близнецовой душой, но ощущать, что эта связь как-то теперь ушла. «Может, я ошибался, и он/она никогда и не был близнецом!» - можем мы подумать. Близнецовая душа из старой реальности может казаться пустой, ушедшей, и даже лишенной души или жизненной силы. Это потому, что мы попытались связаться с близнецовой душой, большая часть душевной энергии которой теперь ушла куда-то еще. Чистые и изначальные аспекты той души двинулись в следующее измерение, где мы действительно встретимся снова, и будем по-новому и лучше соответствовать друг другу.

Если это звучит слишком смущающее и сложно, и звучит как странная научно-фантастическая история, мы можем выбрать принять другой сценарий вместо этого: наша предыдущая душа-близнец не перешла в другую реальность, как мы. По какой-то причине он/она решил остаться позади и решил не принимать свою новую роль. Каким-то космическим чудом мы теперь получим совершенно новую близнецовую душу, и она будет гораздо более живой, лучше нам соответствующей и более соответствующей тому, что мы будем делать и как жить в новой реальности. Это может все еще ощущаться несколько странно, поскольку замена наших близнецовых душ имеет почти такую же светокопию и личные черты, что и первый близнец! Та же душа, иная форма.

Душевная энергия может наполнять многие разные формы в одно и то же время. Где мы наиболее вибрируем, то и воплощается в физической форме, или, вернее, в задаче или роли, которые наиболее близко соответствуют тому, во что мы превратились в форме. Таким образом, энергия нашего душевного близнеца может приходить и уходить в наших жизнях, поскольку она проявляется в форме, которая наиболее близка нашей собственной, или тому, в какой реальности мы сейчас живем. Так что если наша душа-близнец выбирает не открыться и расшириться, а двигается в совершенно ином направлении в другую реальность, мы можем знать, что наша душа-близнец все еще появится для нас, но может прибыть в новой форме, которая подходит нам гораздо лучше.

И еще немного о природе близнецовых душ:

Отношения между близнецовыми душами существуют на высшей платформе реальности. Их взаимодействия также вибрируют гораздо выше, поскольку они контактируют способом, которым это делают души в высших измерениях. Одна их связь служит для поднятия их на высшую платформу. Таким образом, комбинация их энергий поднимает их к выше вибрирующему существованию. Это создает новую сеть на двоих. Эти души были соединены вместе гораздо более длительное время, чем другие души, с которыми они контактировали. Из связь чище из-за резонанса между ними двоими. Близнецовые души собираются вместе в низких измерениях с целью поддержки и укрепления, и таким образом, они преданы друг другу, но они также помнят, как хорошо играть вместе. Для каждой реальности может существовать свой близнец, потому что каждая реальность имеет разную цель и существует в разных измерениях. Новая реальность – это перерождение, новое начало, и таким образом, это может означать новую душу-близнеца, если необходимо. Но это действительно совершенно та же самая душевная энергия в ядре всех связей близнецовых душ, даже если и в разных формах.

Вы знаете, как наши пушистые компаньоны возвращаются к нам в новой и разной форме после того, как покидают нас? Они не могут больше существовать в той же форме в реальности, где находятся. И чтобы продвинуться и присоединиться к нам еще раз, они должны переродиться свежими и новыми в новой реальности, куда мы только что прибыли. Это так же верно в отношении наличия нескольких близнецовых душ, только нашим предыдущим душам-близнецам не обязательно физически умирать, когда она переходят в новое и высшее измерение.

ни чего себе наворотили:zloy
http://www.proza.ru/2006/11/29-288

На берегу одной знаменитой и никому не известной реки сидели Волшебник и его Ученик.

Они занимались тем, чем обычно занимаются волшебники на берегу реки: лепили из облаков мечты.

- Учитель, - спросил Волшебника Ученик, разукрашивая очередное облако в форме удивленной зебры - Тебя все считают великим Волшебником, но, я ни разу не видел, чтобы ты использовал заклинания, которым ты учишь меня или ритуалы, которые я практикую каждый день. Разве Волшебнику не нужны заклинания и ритуалы?

- Друг мой, - ответил с улыбкой Волшебник (он только что отпустил в полет огромное облако в форме дракона рыдающего от запаха метели в одном взгляде от августа) - Ты задал хороший вопрос и ответом на него будет один Великий Секрет: Заклинания и ритуалы не нужны для Волшебства. Задача заклинаний и ритуалов в том, чтобы помочь человеку позволить себе Быть Волшебником.

- А что это означает: позволить быть Волшебником?

- Любое позволение означает согласие с тем, что ты такой, какой ты есть. Легко позволить себе быть слабым, несовершенным, и бесконечно сложно позволить себе Силу и Величие. Но труднее себе позволить себе Волшебство.

- Почему? Чего такого есть в Волшебстве, что делает согласие с ним таким трудным?

- Истинное (настоящее) Волшебство - это позволение согласия с окружающим тебя Миром. Человек прекращает борьбу с Миром и принимает всё, что от этого Мира исходит. Подобный шаг требует много сил и очень труден. Но сделавший такой шаг, становится равным Миру - он теперь Волшебник.

Уже сумерки выкатили солнце в полдень, и идущий с земли, снежный грибной туман, покрыл ровным слоем земляники, склоны едва различимых близ лежащих холмов. От комариных радуг было свежо и кувыркасто.

Еще один день начинался с захода солнца на востоке.

К сожалению, не знаю кто автор этого рассказа, нашла в интернете.

после этого монолога, мне жутко стыдно за каждый момент в своей жизни, когда я посмел обидеть женщину.

Дорогие мои мужчины, я хотела бы в этой жизни попросить вас только об одном — будьте мужчинами! Забудьте про недавний бунт феминизма — носите женщинам сумки, платите за них в кафе, открывайте им двери, защищайте их, берите на себя их проблемы. Может быть, вы поймете зачем все это, и почему именно вы, когда в тысячный раз придете домой, а там все так уютненько ,полотенчики ваши разного цвета в ванной, тарелочка с ужином стоит. А может быть, когда все будет валиться из рук — работа, бизнес, друзья, а она — ваша хорошая, рядышком будет каждый день — руки целовать, клубочком у ног лежать и твердить вам, что вы самый лучший. А,может быть, когда вы увидите, сколько здоровья и нервов она потеряла, нося под сердцем ваше дитя, или когда после 12-16-20 часов родов в муках, она подарит вам наследника.

Будьте добрее к ней.

Прекратите трепать ее нервы вашей гордостью, мужской логикой, силой характера. Звоните ей. Особенно когда вы поругались, звоните ей. Если бы вы только видели, как горько она плачет после того, как вы бросили трубку,хлопнули дверью. Нет, не так красиво она плачет, как в фильмах показывают, в подушечку и тихонько. Она рыдает навзрыд, размазывая слезы по некрасивому, опухшему, красному лицу. Ее слышно на улице, в соседней квартире. Она воет от боли, которую причиняете ей вы. Звоните ей, возвращайтесь, приезжайте. Хватайте ее на руки и выносите из этого горя, как из огня на пожаре.

Не обижайте ее.
Не кричите, не оскорбляйте. Вы убиваете ее словами. Ее,добрую, нежную, настоящую. Она становится злой, жестокой и мстительной, просто потому что вы однажды зло бросили ей в лицо «сука!». Вы тысячу раз пожалели потом о сказанном, сделанном, в сердцах брошенном. Но момент уже прошел. Часть ее уже умерла, потому что вы даже не представляете как это невыносимо больно слышать от самого любимого и родного злые слова. Вы помиритесь потом, только она все равно не забудет. Вам не напомнит, но сама еще не раз прокрутит ваши слова в голове, поплачет одна, порежет сердце на мелкие куски. А потом вы, дорогие мужчины, будете удивляться,откуда в ней столько цинизма и безразличия. Она его из шрамов на сердце шьет и вяжет. Шрамов, которые оставили там вы.Ревнуйте ее.Страстно, бурно, неистово. Бейте кулаками в стены, топайте ногами,крушите все вокруг. Только никогда не говорите ей, что она виновата в этом. Не упрекайте ее, не обвиняйте.Пусть лучше «тот козел, что на нее посмотрел» будет во всем не прав. Но она для вас пусть останется святой.Поверьте мне, если она захочет изменить, она изменит, а вы не узнаете. Но если вы обратили внимание, сделала она это специально. Что бы хотя бы так вы показали ей, что ревнуете, а значит любите, цените и боитесь потерять. Значит, она засомневалась, в себе, в ваших чувствах. Значит, боится за ваше «мы».Говорите ей чаще об этом. Говорите, что она ваше все, что с ней, как в раю. Пусть это будет по-киношному притворно, пусть. Говорите! Если вдруг завтра ее не станет. А ведь ее когда-нибудь не станет. Ведь нас всех когда-нибудь не станет. Жизнь, ведь она такая коротенькая, такая непредсказуемая, может закончиться в один миг. Так вот, если ее завтра не станет, у вас уже никогда не будет шанса сказать ей обо всем. Говорите, дорогие, говорите. Обещайте, не жалейте обещаний, не бойтесь обмануть. Она такая счастливая, когда слышит обещания, когда мечтает, надеется на что-то очень хорошее. Она такая красивая в этот миг, такая ОНА...Разве она не заслужила? Да даже если вы расстанетесь послезавтра,разве не стоит оно всех этих пятнадцати минут, когда вы лежали в обнимку и мечтали о вашем красивом будущем!Стоит! Каждая секунда стоит! Потому что так мало в наших жизнях этих секунд.А мы еще и ограничиваем себя. Мы взвешиваем, просчитываем, продумываем, мы, идиоты,черт возьми, строим отношения! А отношения надо просто проживать! Просто любить, страдать, гореть. Говорить, что думаешь вот прямо сейчас, вот в эту минуту.

Это тебе на сон грядущий))))))