|
Нашла в сети веселенький рассказик. Автора, если честно не помню, давно это было. Но от души посмеялась!)))
*** День второй. И третий тоже. Решил сделать что-нибудь интересное. Шарик игрушечный, чтоб всё крутилось и сверкало. Сказано – сделано, какие проблемы. Соорудил Эмулятор Действительности. Самому понравилось даже. Не сразу – сначала он какой-то мокрый и скучный был, пришлось вытереть. Зато потом… Наделал зверушек – забавные. Бегают, пищат, дерутся. Увлёкся, правда, немного – очень уж интересно было на драки посмотреть. Наделал огромных чудищ, с зубами и клыками, одно страшнее другого. Потом надоело – устроил им маленький катаклизм, и закопал поглубже, чтобы никто не узнал. А то неудобно было бы – как маленький… День пятый. Или шестой. Не помню. Занялся зверушками всерьёз. Заодно климат подправил. Дня два возился. Но получилось очень ничего себе. Речки текут, птички поют, и всё такое. В центре – сад, большой, красивый. Назвал Эмулятор Действительности Модифицированный (ЭДМ сокращённо). Жить я там собрался. И вот, сажаю последние деревья в своём саду, думаю уже отдохнуть, но то ли задел что-то случайно… то ли рукой не так махнул… В общем, появилось ЭТО. Когда ОНО встало и начало осматриваться, я прямо обомлел. Это же УЖАС!!... Голое! Никакой шерсти – прямо голая кожа! Только на голове шерсть – длинная и жёсткая. Уродливое, хлипкое, пропорций никаких, стоять может только на задних лапках… Хватает всё, что ни поподя, в рот тянет… Кошмар, в общем. Но самое ужасное выяснилось позже: постояв, шатаясь, и покрутив головой, оно вдруг заговорило! И больше уже не умолкало. Ну сущее наказание! День седьмой. Мне, если честно, даже прикасаться к нему было неприятно. Удрал на соседнюю гору, повыше забрался, наблюдаю. А ОНО всё никак не уймётся – бегает по саду, плоды с деревьев срывает, шумит, зверушек пугает… Напустил пару зверей поклыкастее, да пошёл спать – думаю, вряд ли такое до утра доживёт. Ни когтей, ни клыков, бегает плохо, плавает тем более… Съедят, как пить дать съедят. День восьмой. (Что-то не то со счётом, надо недели придумать. Потом как-нибудь). Ага, съедят, как же. Звери что, дураки что ли, такую гадость есть. На что я рассчитывал… Главное, встаю утром, – а оно прямо в мой центральный водоём залезло! Питьевой!!! Ну что за мерзость, а… Ладно, что ж делать, видно придётся ждать, когда само помрёт. День десятый. А вот поди ж ты, не умирает. И больше того – отыскало, где я живу. Хорошо, отвернуться успел. Интересная, какая зараза показала… Сам бы ни в жизнь не нашёл – тут мозги нужны. Так вот, Это приходило, требовало, чтобы я вышел, и показался ему. Ага, щас… А оно всё никак не успокоится. Выходи, говорит, хочу посмотреть, на кого похож мой создатель. Ещё и издевается, думаю. Решил достойно ответить, крикнул, иронически, что-то вроде «На тебя, конечно». Не подумал, что оно шуток не понимает. Теперь Это ходит и орёт, что оно венец природы, царь зверей, и сделано по моему образу и подобию. Ну не зараза, а!.. Убил бы. Но не могу – добрый я. День двенадцатый. Снова приходило Это, кричало что-то, вроде бы про то, что скучно ему. Ага, ему скучно. А мне зато весело. Боюсь в свой собственный сад заходить! Хоть заново всё делай – обидно, честное слово. Вечером сходил на разведку, посмотреть, как там мой сад. Гляжу – Это какого-то зверька грызёт. Оно ещё и хищное!!! Неет, думаю, так мы не договаривались. Решил напугать – поджёг дерево, прямо недалеко от его лежбища. Надеялся, что, как все, убежит. И что бы вы думали – Это нахально улеглось прямо рядом с ним, побурчало что-то про «спасибо за тепло, господи» (интересно, кого это он так), и уснуло, как ни в чём не бывало. Предварительно кинув прямо в огонь останки бедного зверька… Монстр!.. День тринадцатый. С утра наблюдал ужасную картину. Это проснулось явно не в духе, видно голодное. Принялось искать еду. Влезло в потухший костёр, достало оттуда полусгоревшие куски мяса, и принялось есть! Чуть не стошнило, ей-богу, жуткое зрелище. Не знаю теперь, что и делать. Все звери как звери, и только Это… Чудовище. День пятнадцатый. Это опять приходило. Опять кричало, что ему скучно. Я забрался на верхушку, и отмалчивался. Тогда Это притащило кучу веток, подожгло всё горящей палкой (вот научил же на свою голову!), а сверху положило тушку какого-то животного. Изверг! Воняло страшно. Невозможно терпеть – решил что-нить придумать. День восемнадцатый. Придумал. Сделаю ему Идеал. Пусть смотрит на него, и тихо восхищается. Будет к чему стремиться. Глядишь, наберётся уму-разуму. День девятнадцатый. Фух, весь день делал. Казалось бы – что за проблема сделать идеального зверя. А вот не получалось никак, пока не догадался просто взять Это (не буквально, конечно – я к нему в жизни не прикоснусь), и сделать всё наоборот. Сразу всё на лад пошло. Зверушка получился – на заглядение. Размер примерно такой же, но зато – красивая, мягкая, пушистая, с хвостом… Тихое, разумеется. Не говорит, не орёт. Вообще не слышно. Да и спит всё время. Зато если голос подаст – сразу ясно становится, кто тут «царь зверей». К тому же сильное, ловкое, клыки и когти на месте, за себя постоять перед кем угодно может,. Бегает быстро, прыгает хорошо, плавает тоже неплохо.. Чудо, а не зверь! Фелидэ назвал. Ну, думаю, всё, настал конец моим мучениям. Пустил к Этому… Так эта гадость схватила горящую палку, и прямо перед мордочкой моей Фелидэ размахивает! И орёт, мерзость: «Пошла отсюда, гадкая кошка»! Это он Фелидэ кошкой обозвал, ага. Пришлось перенести её за пределы ЭДМ, чтобы этот изверг её не покалечил. А себе такую же сделаю, только маленькую. День двадцать пятый. Это, прознав, что у меня есть кош… то есть, эта, маленькая Фелидэ, заявил «Я тоже себе кого-нибудь заведу». Я поначалу посмеялся – кто ж к такому пойдёт. А вот поди ж ты – нашёлся такой. Гляжу – а Это стоит, палки кидает, а волк ему обратно их приносит. Предатель… День двадцать шестой. Всё же не понимаю, что волк в нём нашёл. Бегает вокруг Этого, прыгает… А сегодня вообще – в лицо лизнул. Я думал, меня точно стошнит. Одно хорошо – Это от меня отстало… День тридцатый Этому надоел волк, и он снова припёрся ко мне. Орёт, что скучно ему, требует «брата по разуму». Это он хорошо сказал, про разум, ага. Главное, опять кого-то на костре жёг. Вот гад! Ну скучно тебе, а звери-то в чем виноваты?! Придётся всё же собраться с духом, и сделать Этому пару… От одной мысли передёргивает. Но ещё один костёр я не выдержу. В крайнем случае, пусть оно себе подобных сжигает. Не жалко. День тридцать третий Таки собрался с силами, и сделал Этому пару. Так как Оно получилось у меня случайно, пришлось копировать генокод, с небольшими изменениями. Не удержался, правда, всё же чуть подправил, в ключевых местах. Получилось не так отталкивающе, но всё равно ужасно. Это, когда увидело Это, долго прыгало и кувыркалось. От радости, наверное. А может, пугало. Кто его разберёт. Кричало, что принесёт в мою честь какую-то жертву. Интересно, о чём оно. Это приставало с вопросами, типа «откуда оно взялось». По дурости пытался объяснить подробно, как взял из кости образец ДНК, поправил там и тут… Какой Это сделало вывод? Правильно – что я сделал Это из его ребра. Гениально. Плюнул, пусть что хочет думает, лишь бы отвязалось. Кстати, придётся придумать, как их называть. А то оба Это – непонятно. Сначала хотел назвать Это первый, и Это второй, но как-то пессимистично звучит – так, того и гляди, третий появится. Решил называть Этот и Эта – вроде понятнее. День сорок восьмой Целых пятнадцать дней Эти меня не беспокоили, занимаясь друг другом. Я уж обрадовался… И вот на тебе – снова пришёл Этот, орёт. Кричит, что он придумал, как его называть. Да уж, что бы я без тебя делал… И главное, что придумал. И смех, и грех, как говорится. Я, говорит, человек разумный! Ничего так самомнение. А зовут его, говорит, АДМ. Угу, разбежался. Чтобы я тебя позвал? Никогда! Хоть АДМ, хоть не АДМ. Эту, кстати, оказывается зовут ЕВ. Интересно, как расшифровывается. День шестьдесят четвёртый Сегодня пошёл погулять по саду. Мама дорогая!.. Что Эти-то вытворяют!.. Плоды посрывали, корни повыкапывали, звери вообще боятся из нор выходить!.. Нет, это надо прекращать! Того и гляди, до моего любимого дерева доберутся! Ну нет уж, фигу вам, а не дерево! День семьдесят второй Так и знал. Добрались. До лучшего дерева сада добрались! Хорошо, я сигнализацию поставил. Удава. Удобно, кстати – он там живёт, тихо, мирно, а если что – я сразу узнаю, что кто-то лезет посторонний. Так вот, примчался я по сигналу, – а эти двое уже плод грызут! А ведь я его ещё даже назвать не успел! Я кричу – громко так, страшно, -- это что такое, а? Они аж поперхнулись. И тут Этот, который АДМ, показывает на удава, и говорит: это всё он виноват. Подговорил нас, дескать, а мы, наивные, и поверили. Ну не гад? В наглую ведь врёт, и хоть бы покраснел! Удав от удивления аж с ветки упал, бедный. Так по земле и уполз. Надо потом его найти, успокоить. В общем, устроил я им там спектакль – с громом, молниями, всё как полагается. Смотались, как миленькие. До самых ворот их гнал. Убежали куда-то... Слава мне. Теперь-то они точно вымрут – и поделом. Горевать не стану. День пятьдесят тысяч сто тридцать пятый (какая всё же неудобная нумерация! Сегодня же сажусь за календарь!) Ну и денёк. Выбрался я сегодня за пределы ЭДМ, на мир посмотреть. А там… планета человеками кишмя кишит! Их же там тысячи! И ведут себя всё также – плоды срывают, корни выкапывают, зверей убивают… Гадят на каждом шагу. Кошмар!!! Надо было его сразу утопить. Теперь уже расплодились – поздно. Всех не перетопишь. Хотя… |
Куда уходит любовь? Туда...
Мы видим в настоящее время небывалое в истории человечества нравственное разложение, которое приняло характер общечеловеческой катастрофы. Человек, как нравственная личность, уничтожен. Еще можно найти осколки прежних понятий о добре и чести, но скоро от них останется только след. Сила, противостоящая энтропии мира – это благодать Божия. Но условия для действия благодати – любовь человека к Богу и людям. Когда иссякает любовь, то отходит благодать и начинается падение в бездну: от человека – к зверю, а от зверя – к демону. Там, где исчезает богоподобие, начинается демоноподобие. Любовь ищет прекрасного. Чувство любви неразрывно от понятия красоты. Христианство раскрывало вечную красоту человеческой души как образа и подобия Божьего. Душа христианина, обращенная к Богу, видела отблески божественного света в каждом человеке. Жертвенность без любви невозможна. Потеряв мистическое чувство, как способность созерцать богоподобную красоту человека, люди стали искать в этом мире автономную и несуществующую красоту. Любовь – стремление к идеальному и желание единства с этим идеалом. Здесь возникает романтика душевной и плотской любви, гражданской доблести и т.д. При этом объект любви воспринимается не в реальном виде, а украшенным воображением. Государство, нация и т.д. воспринимаются, как всецелые носители добра. Эта романтическая любовь к народу, друзьям, искусству, природе, а особенно любовь мужчины и женщины, была способна проявляться в форме преданности, самопожертвования и героизма, хотя бы эти проявления были непостоянными и спорадическими. Для спартанцев идеалом была история Спарты, для афинянина – государственное устройство Афин, для Меджнуна – Лейла, для конфуцианца – семья, включающая дальних предков и т.д. Любовь, даже в оземленном виде, способствовала сплоченности людей и их солидарности, чувству долга и уважения друг другу, которое называется благородством. Человек не может любить безобразное, даже когда оно возникает перед ним в образе манящего греха. Чтобы уничтожить солидарность людей, чтобы сделать бесполезным и беспочвенным героизм и самопожертвование, нужно уничтожить идеи и красоту, надо осмеять само понятие идеального. Человек сложное и противоречивое существо. Он подобен золоту, брошенному в грязь; отблеск этого золота еще напоминает о красоте человека. Надо, чтобы она была утоплена до конца в грязи, тогда будет невозможна сама любовь. Человек богоподобное существо, но в нем коренится грех, который человек должен подавлять силой воли. Ведь порядочность тоже определенная идея даже у нерелигиозных людей; это идея о достоинстве человека, хотя само слово "достоинство" непонятно им. Если любимый нам человек вдруг превратится, как в волшебной сказке в животное или рептилию, то любовь исчезнет – мы не сможем сохранить это чувство к валяющейся в луже свинье, огромному пауку или гремучей змее. Если даже он превратится в обезьяну, грязную и похотливую, то вряд ли кто из нас захочет пожертвовать своей жизнью за ее блага – есть бананы и удовлетворять свою похоть. Теперь демонические силы под именем либерализма хотят уничтожить остатки красоты в человеке. Развращенный человек обречен на вырождение. С ним легко вступать в партнерство по греху, но любить его преданной и самоотверженной любовью невозможно. Человек не отдаст свою жизнь за того, кто стал живым гнойником – душевным и телесным, он не будет чувствовать никакой ответственности перед ним. В развращенном мире исчезает любовь. Этот душевный холод и пустота делают жизнь серой и бесцельной. Человек стал безразличным человеку. Более того, он в душе враждебен к нему. Если тонет один, то другой не станет рисковать, протягивая ему руку, ведь тот перестал быть для него какой-либо ценностью, он не воспринимается как друг, как ближний, даже как человек, – пусть себе тонет кусок гнилого мяса. Ежедневно по телевидению даются уроки, как человек превращается в свинью или тигра, и люди постепенно адаптируются с мыслью о том, что цель жизни – это постоянное копание в грязи, что человеку все дозволено, что чистота это средневековое суеверие. Даже чистая любовь между женихом и невестой, воспетая в поэзии всех народов, уже перестает существовать. Христианство, особенно Православие, возрождает человеческую личность. Оно дает человеку силы сопротивляться греху. Поэтому оно было гонимо и будет гонимо. Грех разделил, раздробил человечество, оно распалось, как цепь на звенья; грех погасил красоту человеческой души. Есть еще один не психологический, а метафизический фактор греха: содержание человеческой души излучает тонкие эманации, которые недоступны для наших сенсорных чувств, но воспринимаются нашим духом. От грешника идет особый смрад, от которого отвращается дух человека, даже такого же грешника. Поэтому в грехе есть постоянная метафизическая тяжесть, особенно в извращенных грехах, которые стали теперь, как бы хобби. Поэтому от животного мы идем к демону, поэтому несчастье другого вызывает у нас тайное чувство злорадства, как бы мщения за что-то потерянное и поруганное людьми. Христианство – это религия любви, которая основана на жертвенности. Оно спасло человека от самого страшного рабства – вечной смерти и ада, а теперь человек стал добровольным рабом самого худшего господина – греха и демона. Человек потерял красоту своей души и вместе с этим способность любить. Он захотел рабство и получил его. Уже древние мудрецы сказали, что красота спасает мир. Высшая красота – Бог, вторая – богоподобное творение. Вместе с красотой исчезает любовь и настает метафизическая ночь. |
Заяц болен
Лесные Байки В одном дремучем лесу жил да был Заяц. А лес этот был непростой, а волшебный. Принято было жителям лесным в гости друг к дружке ходить, да гостинцами обмениваться. Кого больше уважали – тому больше гостинцев носили. Больше всех подарков получал старый мудрый Медведь. А про Зайца вспоминали редко. А чего про него вспоминать? Маленький да серенький. И приходилось Зайцу уважение зарабатывать. Рано утром проснулся Заяц, оббежал весь лес, и у каждой лесной избушки на порожке цветочек с записочкой оставил: «С теплом, от Зайца.» и « С Добром, от Зайца.» Вышла утром Лиса на порог: « Ой, уж ли Зайчик приходил? Гостинчик оставил? Надо и мне ему лопушок отнести.» И другие проявили взаимную благодарность, и пришли с ответным визитом. Проснулся утром Заяц. Вышел из избушки. Видит - на порожке целая гора лопухов. Смотрит Заяц на этот стог и думает: « Зачем мне такое уважение?! Я хочу, чтоб меня как Медведя уважали! Мне вон лопухи за моё «тепло», «добро», а Медведю без всякого «тепла», «добра» - мешок яблок. Просто за то что он Медведь» И придумал Заяц хитрый план. Как получить подарки и уважение как у Медведя. Прискакал заяц к Медведю. Постучал в окно и говорит: « Гыр! Гыр! Выходи Медведь! Я тебя съем!» « Зайцы Медведей не едят!», - засмеялся Медведь. А Заяц говорит: «Едят, ещё как! Выходи, Медведь, и сам увидишь!» Медведь вышел, а Заяц давай в него шишками кидаться. Обиделся Медведь и хотел Зайца за уши схватить. А Заяц - удирать! Добежал до своей избушки. Уселся на порог и вопит: « На меня Медведь напал! Съесть хотел!» Первой услышала его причитания Сорока, соседка Зайцева. Полетела по лесу : « Жители лесные! Медведь чуть Зайца не съел! Остерегайтесь Медведя!» Пришли звери. Успокаивают Зайца и все подарки, которые Медведю приготовили, Зайцу отдают: « Ах, какой, Медведь нехороший.. А мы и не знали, что он такой. Уважали. А он слабых обижает. Бедный, Зайка! Не плачь.» Забрал Заяц подарки и довольный спать пошёл. На следующий день наш Заяц снова встал раньше всех и опять побежал к Медведю. Постучал в окно, давай Медведя дразнить: « Гыр! Гыр! Медведь, я тебя съем, а ты меня нет. Я тебя не боюсь!» «А чего это я тебя не съем?» «А ты попробуй на меня напасть. У меня теперь весь лес в друзьях ходит.» Рассмеялся Медведь, вышел на порог. А Заяц ему шишкой в лоб запустил и бежать. Только пятки засверкали! Добрался до избушки, сел на порог и кричит: «Спасите! Помогите! На меня опять Медведь напал! Маленьких, сереньких обижают!» И Сорока тут-же по лесу полетела: « Осторожно, звери лесные! Остерегайтесь Медведя! Медведь совсем озверел! Будьте бдительны!» Звери опять прибежали Зайца утешать. Подарков принесли: « Ой, какой Медведь-то плохой. Зайку нашего бедного обижает…» Вдруг, откуда ни возьмись, Лиса выходит и говорит: « А я в кустах сидела, а я всё видела. А я знаю, что Заяц неправду говорит» И рассказала, как было всё на самом деле. А Заяц ещё громче завопил: « Врёт Лиса! Они с Медведем сговорились! Кто ж тебе поверит! Ты - Лиса и ты - рыжая! Вы с Медведем одна шайка!» Сорока услышала и подхватила: « Остерегайтесь Лисы и Медведя! Будьте бдительны, не вступайте в контакты с этой шайкой!» Разошлись звери по домам а, Заяц сидит и думает: « Хоть подарки то мне и носят, но ведь никто не хочет за меня с Медведем и Лисой драться!» Сжал кулачки: « Буду биться до последней капли крови!! Я такое придумаю, что их совсем из леса выгонят.» На следующий день повесил Заяц на дверях табличку - «Заяц болен!» Пришли к нему звери: «Заинька, бедный, что случилось? Отчего ж ты заболел? А Заяц жалуется: « Совсем меня со свету Лиса и Медведь сжить хотят. Ночью приходили – домик мой трясли. Я потом лекарства пил, еле в себя пришёл. Теперь болею и всё из-за них.» …Вдруг Белочка с ветки - прыг: «.А Заяц неправду говорит. Я на дереве, что возле его избушки, ночевала. Ничего такого не было. Никто не приходил. Никто избушку не тряс.» «А-а-а! - завопил Заяц - Это тебя Лиса подослала! Вы все - одна шайка. Предательница!» Заплакала Белочка и убежала, а Сорока по лесу полетела: « Жители Лесные! Остерегайтесь Лисы, Медведя и Белки! Не вступайте в контакты с этой шайкой!» ******* Мораль: Как ни вопит, ни врёт наш Заяц, Всё ж истина одна: Тот не мерзавец О ком Сорока вести понесёт. Кто ищет правды пусть её найдёт. |
Письма близких людей.
Алла Гуриненко Ты пишешь: Погода мерзкая. Слякоть. Грязь. Все кругом кашляют, чихают, сморкаются. На работе сплошной лазарет. Работать некому. Приезжать не надо. Мне сейчас не до гостей. Дел по горло. Я пишу: Береги себя. Одевайся, пожалуйста, потеплее. Каждый день утром и вечером съедай по зубчику чеснока. Высылаю тебе две пары вязаных носков и банку варенья из лесной малины. На ночь обязательно пей чай с малиной. Не забывай надевать шапку, шею обвязывай шарфом. Ты пишешь: Верчусь, как белка в мясорубке. На работе постоянный аврал. Коллеги – сволочи. Все завидуют моей должности. Каждый норовит подсидеть, сделать пакость. Шеф - гад. Я пишу: Люди злые, когда они несчастны. Их можно понять. Надо больше прощать людям. Береги сердце. Постарайся ко всему относиться поспокойнее, не нервничай. Высылаю тебе корень валерианы. Нюхай его каждый вечер перед сном по десять минут. Очень помогает от нервов, говорят. Таблеток всяких не пей, они влияют на печень и почки. Отдыхай побольше. Гуляй вечерами на свежем воздухе. Не беспокойся, понимаю, что тебе не до меня. Приеду, когда ты не будешь так сильно занят. А может, ты сам приедешь ко мне потом? Скоро лето. Ты пишешь: Приехать не смогу. В июле путёвка в Крым на две недели - вот и весь отпуск. Хочу хоть немного отдохнуть от этого дурдома. Ты же мне сама пишешь, чтобы я больше отдыхал. Поеду, развеюсь немного. А то, что у тебя? Скука смертная. Я пишу: Долго не писала, прости. Лежала в больнице. Ничего страшного. Сейчас чувствую себя замечательно! Начала уже ходить по дому. Дам рубль соседской девочке, она занесёт письмо на почту. Я пишу: Ты давно не писал. Здоров ли? Наверное, как всегда очень занят. Как отдохнул? Скоро твой день рождения. Я продала свои золотые серёжки. Те, что бабушка подарила. Помнишь, такие с красными камешками? Мне они всё равно ни к чему. Что мне замуж ещё выходить что ли? Долго думала, что тебе подарить, но так и не придумала. Высылаю деньги. Ты лучше знаешь, что тебе нужно. Не обижайся на меня, купи себе сам что-то. Обо мне не беспокойся. Ты не пишешь, есть ли у тебя девушка. Пора бы уже о семье подумать. Ты пишешь: Ну, о чём ты? Какая семья? Ты что, телевизор не смотришь? Не видишь, что происходит в этой проклятой стране? Революция! Никто не хочет работать! Все орут и митингуют! Осталось только ярмо себе на шею повесить! Я пишу: Телевизор я смотрю. Будь осторожен. Не ходи вечером поздно один. Молюсь за тебя ежевечерно. Высылаю тебе сборник охранных молитв: от злых людей, от дурного глаза, от завистников, от неудач… Не сердись на меня. В последнее время часто болею, боюсь, что не дождусь внуков. Ты пишешь: Ты меня замучила своими советами, молитвами и нравоучениями! В конце концов, мне уже тридцать лет! Я взрослый мужчина! Позже ты пишешь: Март 1951г. – февраль 2006г. Люблю. Помню. Скорблю о тебе, мама. |
Иногда...
Иногда люди ищут всю жизнь, а иногда находят за день…
Иногда мы ждём, ждём, ждём, а иногда заставляем кого-то ждать нас. Иногда мы плачем от смеха, но последнее время всё чаще смеёмся, чтобы не заплакать. Иногда мы стоим, раскинув руки, навстречу ветру, впитывая в себя всю энергию его необузданной свободы, а иногда, запахиваем пальто и завязываем шарф потуже. Иногда мы улыбаемся солнцу, подставив лицо к его тёплым лучам, а иногда надеваем громадные солнечные очки, пытаясь скрыть или скрыться. Иногда мы встречаем кого-то, и нам кажется - это навсегда, а иногда провожаем, и понимаем, что так и должно было быть. Иногда мы стремимся к общению, расширяем круг знакомых, куда-то спешим, к кому-то торопимся, а порой хочется просто закрыть глаза, и больше ничего не надо Да, и прав тот, кто говорит, что все люди по сути своей рождены одинокими. Действительно, все мы одни. И даже в миллионном окружении вспышек, камер, блеска и шика, ты можешь быть самым одиноким на свете человеком, и, придя домой, повалиться на идеально заправленную кровать с шёлковыми подушками, , и заснуть, или может быть заплакать, от перенапряжения и чувства полнейшего морального опустошения. Иногда мы прячемся под крыши, навесы, и зонтики, скрываясь от надоедливого дождя, а иногда молим Бога, чтобы этот дождь никогда не заканчивался, и идём, запрокинув голову к небу, и шлёпаем босиком по лужам, и чувствуем абсолютную независимость от людей и бесконечную связь с природой. Иногда нам проще простого сказать «отстань», а после так нелепо начинаешь скучать по человеку который «приставал» и хочется попросить «престань ко мне назад, пожалуйста», но произнеся эту фразу про себя, ты решаешь, что вслух она звучит ещё глупее и замолкаешь, в ожидании. И все мы всегда чего-то ждём…автобуса на остановке, зарплаты, выхода нового фильма, или иногда музыкального диска, или ждём результатов экзамена, или мы можем ждать даже ребёнка, или чего-то более глобального, например творческого озарения. Ждём, когда выпадет снег, а потом, когда, наконец, потеплеет, ждём гостей, ждём Дня рождения, или Нового года, или ещё какого-нибудь праздника… или… или… или допустим, что он всё-таки вернётся, поднимется на твой этаж, нажмёт на твой звонок, и обнимет тебя как прежде, будто ничего и не случилось… Иногда так хочется высказать всё, что накипело, а иногда чтобы понять друг друга нужно просто помолчать вместе так о многом… Иногда мы отключаем все телефоны, лишь бы нас никто не побеспокоил, а иногда сидим, обложившись телефонными трубками, и не в силах вздохнуть, дрожим от нетерпения в ожидание одного единственного звонка. Иногда мы можем простить весь мир, независимо от того насколько сильно он нас обидел… А иногда так сложно простить даже самих себя… Иногда мы так гордимся собой… А иногда не знаем куда же деться от этой гордыни и не решаемся первыми протянуть руку… Иногда наше сердце так болит от разочарований, что мы готовы отказаться от любви навсегда, в тайне надеясь на то, что вторая половинка всё же отыщет нас в этом безумном мире, чтобы вместе петь и танцевать от восторга… Иногда мы чувствуем себя такими умными, с огромным жизненным опытом… А иногда, забываясь в воспоминаниях, мечтаем вернуться в беззаботное детство… Иногда, оглядываясь назад, мы замечаем как быстро бежит время, а иногда минуты тянутся так долго, что кажется, будто прошла целая жизнь … Иногда на пути к успеху, мы готовы на всё, ни считаясь ни со здоровьем, ни со временем, ни с любимыми… А иногда кажется, что готовы бросить достижения всей своей жизни ради одного прикосновения любимой руки, одного незабываемого душевного признания, одного нежного родного вздоха, завораживающего взгляда, таинственной ночи. Одного мига, который так хочется остановить, переживая снова и снова… И хотя бы один раз в жизни поймать птицу, парящую высоко-высоко в небе, имя которой Счастье. Иногда мы тянем, тянем, тянем, а потом вдруг становится слишком поздно. И сердце, обрываясь, летит куда-то вниз. Иногда мы ждём бурных страстей, как в любовном романе, а иногда одного поцелуя достаточно, чтобы почувствовать всю нежность и даже страсть… Иногда мы убеждаем всех, что вовсе не мы были инициатором, и что мы абсолютно честны и правы во всем. И обвиняем всё и вся во всех смертных грехах, лишь себя не зачисляя в этот список, а потом вдруг понимаем, что именно мы виноваты в том, что произошло. И потом, когда нет времени и сил что-то менять, мы мгновенно опускаем руки, и поникнув головой, делаем затяжку-другую, и ноем, о том, какие мы бедные и несчастные, и как всё ужасно, плохо и вообще скверно, вместо того, чтобы бороться за своё счастье, ведь нет слова «никогда», и всё в этой жизни возможно, даже полёты в космос, не то, что это…и ведь мы сами творцы своей судьбы…и если не мы, то кто сделает первый шаг за нас… И уходя, мы никогда не уходим до конца, и оставляем частичку себя тому с кем прощаемся Иногда мы ложимся спать в девять, а иногда не спим по двоё суток. Иногда мы наряжаемся в самые шикарные одежды, а иногда несколько дней холим в той же майке, в которой спим. Иногда мы кутаемся в одеяло и всё равно не можем согреться, потому что на самом деле нам холодно не снаружи, а там, внутри, в сердце. Иногда…иногда нам так нужно просто обнять кого-то и услышать всего три слова «Всё будет хорошо», и заснуть на чьём-то плече, и выплакаться кому-то, и попросить кого-то остаться, и не оставлять тебя в одиночестве… И иногда, уходя, так хочется чтобы тебя попросили остаться…остаться навсегда… |
Ложные истины
Сергей Гор Этот старинный дом был насквозь пропитан фальшью. Стены его помнили предательство, обман, лукавство. Здесь часто заключались браки по расчету и браки фиктивные. Это, в свою очередь, заставляло произносить лживые клятвы и влекло за собой измены. В этих комнатах заключались сомнительные сделки, строились коварные планы, воплощались авантюрные замыслы. В стенах дома вырастали дети не своих родителей и старились родители чужих детей. Фальшивые ласки родителей в детской оборачивались не искренним горем детей на кладбище. Все предметы этого дома были отмечены печатью лжи, но самым лживым было зеркало. Все в мире зеркала являются олицетворением лжи. Зеркало никогда не воспроизведет истинное лицо, оно, в лучшем варианте, покажет его точное отражение. Кроме людей зеркало вместит в свое пространство и окружающие предметы, отвлекая тем самым от внимательного созерцания самих себя. Зеркало этого дома было обрамлено резной рамой, висело в прихожей и любой входящий или выходящий мелькал в нем своим отражением. К лживым хозяевам приходили лживые гости, и зеркало запоминало их лукавые улыбки, отведенные взгляды, опущенные глаза. Иногда забегали фантазеры, выдумщики, сочинители - те которым ложь не всегда была во благо, и тоже вносили свою лепту в зеркальное хранилище. И хозяева, и их гости на протяжении длительного времени тончайшими слоями наносили на поверхность амальгамы свои истинно-лживые мазки. Пожилой хозяин этого старинного дома очень любил свое зеркало. Он всегда стоял около него долго и видел в нем себя молодым красавцем. Однажды человек обнаружил на зеркале глубокую трещину. Какой бы сильной не была привязанность хозяина к своему зеркалу, но оно перестало являть былой образ, и его следовало поменять. Хозяину могли принести все что угодно, но зеркало для себя он решил выбрать сам. Пожилой человек надел старомодный костюм, обулся в туфли с калошами, взял старинную трость и вышел из дома. Прямо за порогом дома лежала наполненная летним дождем лужа, а в луже лежал старик. Пожилой человек протянул трость, чтобы потрогать незнакомца, незнакомец протянул свою трость ему навстречу. Когда тросточки коснулись друг друга, и изображение в луже закачалось от волнения, хозяин дома резко отвернулся и пошел в дом. Он пошел клеить свое старое зеркало, потому как понял, что никакое другое его уже заменить не в состоянии. |
Пока день не разлучит нас
Сергей Горенков Я открыл глаза, в комнате было темно и тихо. Утро никогда не приносило мне радости. Я долго не мог отойти от сна, от ночи, которая была для меня чем-то больше, чем просто темное время суток. Но сейчас я не чувствовал недовольства, я был с ней. Я приготовил кофе, сел в кресло и стал смотреть на неё. Мне не хотелось её будить, но она проснулась сама. Открыв глаза, она улыбнулась. Она знала, что я каждое утро готовлю ей завтрак, но каждое утро радовалась, как будто это было впервые. Мне нравилось, что она лежит в постели и пьет кофе, мне были не понятны женщины, которые, неся в себе тайну ночи и тепло сна, надевали халат и хлопотали на кухне. Мы были вместе, и меня не тяготило её присутствие, как это обычно было с другими. Другие, с ней я забыл о них, забыл обо всем, что было так давно. - Я хочу немного погулять, если ты не против. Ведь сегодня суббота и тебе не надо уходить так рано. Я покажу тебе несколько удивительных мест, - сказала она. - Ты заметила, что когда мы выходим из дома, всегда светит солнце? – спросил я. - Оно всегда будет светить здесь, потому что ты со мной - ответила она, с улыбкой глядя в небо. - С каждым разом мне всё труднее и труднее уходить от тебя, мне так хочется остаться здесь, с тобой, навсегда. - А мне всё труднее оставаться здесь и ждать. Потерпи, скоро всё изменится. Вспомни, ведь ещё совсем недавно мы не были даже знакомы. А если хочешь, мы можем встречаться и в других местах. - Нет, я так боюсь, что однажды не найду тебя. Давай видеться только здесь, пока здесь, ведь я ещё не свободен. - Не бойся, я всегда буду ждать тебя. Подожди ещё несколько часов или мгновений, и мы снова будем вместе. Как всегда, пока день не разлучит нас - сказала она, нежно сжимая мою руку. - Пока день не разлучит нас, - повторил я про себя. Пока день не разлучит нас…. Она спала, спала и жила в своем сне уже много лет. Я стоял и смотрел на неё, на её прекрасное, бледное лицо. Где она сейчас? В чьих снах? В каких мирах? Но я знаю, что сегодня она снова будет ждать меня, как всегда, и мы снова будем вместе, пока день не разлучит нас. |
Рассказ моей подргуги (allways_single@mail.ru)
Жил-был как-то на свете один слепец. Он владел замечательной картиной кисти великолепного художника. Картиной, которую никогда не мог увидеть. Он хранил ее в подвале, чтобы никто не увидел, и не украл ее. Картина страдала от сырости и осутствия воздуха. Но он не замечал этого. Он любил прикасаться к ней. Он знал, что картина прекрасна. Он радовался тому, что владеет картиной. Он приходил, и водил руками по полотну, наслаждаясь шероховатостью холста. При этом он иногда сдирал маленькие мазки ногтями, от чего картина непоправимо страдала, но не замечал этого. Для него картина оставалась такой же. Он был замечательным мастером, этот слепец. Многие приходили к нему заказывать инструменты, которые он делал. Но единственной радостью жизни для него была картина. Он болезненно обожал ее, жил для нее. Он, наверно, умер бы, если бы лишился ее. Она была для него всем. Картина, которую он никогда не смог увидеть... добавлено через 4 минуты Еще один её рассказ, а точнее сказка Однажды молодой князь увидел прекрасный замок, окруженный высокой непреодолимой стеной. Он захотел туда попасть туда любой ценой, но не мог найти дороги. Он долго кружил вокруг замка, пытаясь найти путь. В конце концов, он встретил человека, идущего из замка. Человек сказал: "Ты уже на полпути. Пойдем, я провожу тебя. Внимательно запоминай дорогу". Так он впервые попал в замок. Хозяева замка встретили его радушно, проводили по замку и показали множество чудес. И рассказали, что к замку ведет много дорог, но в них легко заблудиться. И рассказали, по каким признакам можно узнать, что путь верен. Но он не слушал их, потому что был поглощен красотой замка. "Ведь я пришел сюда однажды, значит, приду снова"-думал он. А затем хозяева проводили его наружу и сказали: "Теперь ты знаешь дорогу, и всегда сможешь приходить сюда. Мы будем тебе рады". Он поблагодарил, и ушел, упоенный увиденным. А через некоторое время князь снова захотел попасть в замок. Но лишь тщетно блуждал вокруг. Извилистые тропинки уводили его все дальше от цели. Он отчаивался все больше. Но так и не вспомнил наставлений хозяев замка. Однажды хозяева вышли на башню, и увидели, как он плачет у стены. -Что случилось? -Я не могу попасть в замок! -Ты можешь любоваться им издали. И приходить к стене, чтобы мы могли разговаривать. -Хорошо, - обрадовался князь, и стал приходить к башне. Но день ото дня он становился мрачнее. -Я хочу попасть в замок! -Хорошо, - ответили хозяева, - мы укажем тебе дорогу. -Я достаточно блуждал вашими дорогами! - гневно выкрикнул князь, - я устал играть в эти игры! -Есть только один вход. Все, кто побывал в замке, вошли через него. Но слова были тщетны. Князь только злился оттого, что не мог попасть в замок. Но все так же приходил к стене каждый день. Он стучал в стену кулаками и выкрикивал ругательства в адрес хозяев. Он водил походы на замок, пытаясь разрушить стены. Но стены стояли крепко, лишь замок страдал от случайных попаданий баллист. добавлено через 1 минуту Князь плакал от отчаяния и стучал в стену головой. Хозяевам были неприятны эти действия, но все же им было жаль его. - Что мы можем для тебя сделать?- спросили они. - Я хочу в замок! - Хорошо, мы расскажем тебе, где дверь. - Нет! Я не буду искать дверь! Я слишком устал! - Но другой двери нет. - Разберите стену! Кто вообще придумал возводить эту стену? - Стена построена нашими далекими предками для защиты от чужих. - Значит, я чужой? - Для своих есть дверь. Мы расскажем, как ее найти. - Сломайте стену! Я не могу ее сломать! Помогите мне! - Если ты не можешь найти эту дверь, ищи другие замки, путь в которые не так извилист. В один из дней князь снова явился к тому месту, где стоял замок. Но его больше не было. Замок исчез навсегда. |
Nikul_Inna, Чему учит этот рассказ?
|
Мария Кондински. Это Рай! (притча)
По жаркой и дикой пустыне шел Старец со своей женой. Дорога была
трудной и очень утомительной. Он очень устал. Женщина тоже устала. Вдруг перед ним – ПРЕКРАСНЫЙ ОАЗИС! Золотые ворота. За оградой - музыка, ласкающая слух, красивые цветы, журчание ручья, аппетитные запахи готовящейся пищи. - Что это? - спросил старец у Привратника. - Это Рай! Ты уже умер! И теперь можешь войти и отдохнуть по-настоящему. - А есть там вода? – спросил умирающий от жажды Старец. -Сколько угодно! Чистые родники, прохладное озеро. - А поесть дадут? - Все, что захочешь! - Но со мной Женщина! - Сожалею, уважаемый! С женщиной нельзя! Ее придется оставить здесь. И мудрый Старец пошел мимо. Через некоторое время дорога привела его на простой двор, у ворот которого тоже сидел Привратник. - Я хочу пить! – сказал Старец - Заходи, во дворе есть колодец! - Со мной Женщина! - И ей найдется место! - А поесть дадут? - Я могу угостить тебя ужином, - сказал Привратник - А Женщине? – спросил Старец. - И для неё найдется пища, - ответил Привратник. - А что это за место? - Это Рай! - Как Рай? Привратник у ОАЗИСА сказал мне, что там Рай! - Врет он все! Это Черт! Там находится Ад! - Как же вы, в Раю, это терпите? – спросил Старец. - Это нам очень полезно. ИСТИННОГО РАЯ достойны только те, кто не бросает своих ЖЕНЩИН! – ответил Привратник. |
Не знаю автора, к сожалению...
МАМА Мама купила мне велосипед. Я прыгал вокруг нее, как ребенок. Да я и был ребенком шести лет. Немного оседлав свой восторг я отошел в сторону: -Спасибо мама, - как-то застенчиво сказал я. Да, я никогда не был ласковым ребенком. Чтобы там обнять и поцеловать, прижавшись к ней. Никогда. -И в кого ты такой неласковый, - улыбавшись, говорила мама. -Ну, мам,- я же ласков с девочками, меня даже Ленка вчера поцеловала. -Эх ты,-обхватив мою шею и теребя мои волосы, ответила она. Вырвавшись из ее объятий, сверкая пятками я бросился поделиться этой поистине радостной новостью с пацанами. Как неумолимо бежит время. Казалось, еще вчера играли с ребятами в прятки, были разбойниками и казаками. Бродили, бегали беззаботними глазами по городу. Рассматривали прелести девочек в подъездах. -У меня шоколадка есть. Вот так вот. -Сереженька, а ты мне дашь половинку,-верещала Светка. -А ты мне покажешь свою пипиську,-отвечал с полной серьезностью этого вопроса я. -Ух ты!!!-лишился я половины сладкого какао. -А потрогать можно?-застенчиво вопрошал я. -Тогда вся шоколадка. -Давай. Прятки остались, но сейчас я уже прячусь не от Кольки из семнадцатой и не от Ленки из двадцать пятой. Прячусь от книг, от профессора нашего университета, также спрятавшего свой хитрый взгляд за толстым стеклом в костянной оправе, от проблем быта. Уже и деревья кажутся не такими большими, и ноги, в этих смешных сандалиях, превратились в мужскую ступню сорок четвертого размера. Лишь какие-то воспоминания. Помню лишь свои слезы. Мама сняла ремень со стенки. - Мама, не надо. Ну за что, они сами не отдавали свои игрушки. Помню дядю милиционера, который к нам приходил, по поводу этого так сказать маленького проступка. У маленьких - маленькие проступки. -Ну мама, за что?-голосил я на весь дом. -Что же ты делаешь, негодник?! -Тебе мало игрушек? -Я тебе в чем то отказываю, в твоих прихотях,- кричала мама, меняя фразы с кожанным ремнем. -Да как ты мог ударить по голове кирпичом Колю? -А Лену? Зачем ты ее тащил за волосы по всему двору? Это же девочка. -Я был заперт в комнате. Ну да ладно, все уладилось. Все потом помирились......Эх детство. Да, все изменилось. Все стало казатся с другой точки зрения. С более взрослой. Дядя милиционер с усиками-стал ментом. Светка с Ленкой поменяли свои детске формы. Теперь уже не проходил шоколадный бартер. Да и мои желания возросли. Мороженое с лиманадом поменялось на водку с пивом. Теперь за свои поступки я должен отвечать сам, самостоятельно. Взял академ, чтобы из универа не выгнали. Это как в том анекдоте: -А ты что, развелся то? Плохо что ли готовила? -Да нет. За непосещаемость. За все нужно платить. Платить самому. Вот в этом я не хотел взрослеть ни капли. Я взрослый, я решаю свои проблемы сам; я пью с кем хочу, я прийду во столько, во сколько мне это заблагорассудится. Я взрослый настолько, что могу сказать без зазрения совести. Назвать ее на "ты". -Слышь, мать- дай мне пять сотен. Дает. Иду на день рождения к Ленке. -Когда вернешься? -Не знаю, мам. Может завтра вечером. Пришел через два дня, не один. С Ленкой. Мамы не было дома. Сразу на кухню. - "Вырезано цензурой"....Даже поесть не оставила. Сложно что ли. Поворачиваюсь к шкафу. Записка. ....Я до вечера среды в командировке. -Деньги в моей тумбочке. Целую. Не баловаться. Пошел, нет, рванул со скоростью света в ее комнату. Глаза прокрутились-три семерки вместе с носом. Две штуки. Так-с. Сегодня суббота, полдень. По пять сотен на день. До вечера, до среды. -Ленка,-живем. -Привет, мать. Как дела? -Сам то как? -Нормально все. -Мам, ты же знаешь Ленку. Так вот. Она теперь будет жить со мной, в моей комнате. ....... ? Ленка появилась вовремя, выручила от ответа на ненужные вопросы. -Так-с. -Хоть вы и знакомы, вот мам-моя девушка. -Здравствуй, - наигранной улыбкой поприветствовала ее мама . -Здравствуйте, тетя Катя. -Мам, мы гулять пошли. -Когда прийдешь? -Когда прийдем?- Ну... не знаю, но не жди. Может опять поздно. -Нет мам,- она будет со мной. -Все мам, я не хочу с тобой больше разговаривать,-сказал я закрывая дверь в свою комнату. -Денег тебе? А за что? - Мам, хорошь прикидоваться. Ты никогда не спрашивала. -Нет мам.- Я ненаркоман. -Не дашь?! -Хорошо.- Нет так нет. Я ухожу из дома. -Покушай хоть на дорожку,-съехидничила мать. -Да пошла ты, - хлопнул я дверью. Улица приняла меня потоками ливня. Мокро, холодно, хоть и лето. Ленка дура. Что еще сказать. Да, мама у меня бывает немного резкой. Но зачем бежать от меня, тогда, когда мне больше всего нужна поддержка. -Сама ты мама - дура. -Хорошо. -Да, да я пойду к друзьям. -Все пока. Куда-то сразу подевались те, кто называл меня своим другом. Когда я остался один, без денег, без крыши над головой, под которой всем и всегда так хорошо пилось пиво, съедалось множество бутербродов. Где все? Наверное, тогда я понял, что друзей не может быть много. Ленка ушла....Увы. Не посчитав меня за грошь. Все ушли. Я один. Да будет-вперед! -Серега, ты понимаешь, мать приехала с отдыха,- отзвонил мне на телефон Ромка. -"Вырезано цензурой".... опять движение сумки. Опять туда. В неизвестность. -Привет. -Привет. -Ты что такая грустная? -Скучаю. -Я тоже. -Лен, а я квартиру снял. -Ага, работаю на Вднх, продавцом-консультантом. -Зарплата какая? -с улыбкой повторяю ее вопрос. - Ну на ужин при свечах хватит. -Прийдешь? -Позвони ближе к вечеру. Как мне нравится, когда она улыбается. Как пахнут ее волосы. Как она смущается, когда я расматриваю ее в душе. Все стало на круги своя. Прошло пол года. Все в одинаковом темпе. Девушка, работа, съемная квартира. Восстановился в универе. -Алло, девушка, да, я по объявлению насчет работы. -Нет, незаконченное высшее. -Не подхожу? -Нет. -Спасибо. -Алло. -Да, по объявлению. -Нет, незаконченное высшее. -Извините. Что не говори, ученье свет. Не всю же жизнь объяснять гражданам, чем отличается этот комбайн от этой прекрасной мясорубки. Без вышки никуда. -Алло, Серега, здорово. Как дела? -Здорово, Ромка, да нормально все. Сам как? -Может вечером пивка? -Ок. Давай. -Да, Серега, давай только без девчонок. -Ок. -Все, на Первомайской, в восемь. - Да, четыре кружки "Сибирской Короны". -Мне мать твоя звонила, отхлебывая пиво,-говорит Ромка.- Спрашивала, что да как. -Ну и? -А я что. Сказал все как есть. -.... -Сам ты дурак. Что тебе стоит. Позвони да помирись. -И что?! -Что, что. Скучает она, волнуется. Как никак, шесть месяцев тебя не видела. Это твоя мать, понимаешь, твоя. Одна, единственная. Напились. -Привет. -Здраствуй. -Сереж, мне Ромка дал твой телефон, мобилный ты игнорируешь. -Мам, оставь меня в покое. Что опять? Чем я тебе опять мешаю? У меня своя жизнь. -Ты мне никогда не мешал и не мешаешь. Ты не забыл, у тебя завтра день рождения. Прийдешь? -Нет мама. Все хватит. -Прости меня, сына,- опустилась в голосе мама. - Если я тебя чем-то обидела прости. Наверное, я все-таки не совсем бесчувственный. Воздержался от грубостей. -Ну что? Прийдешь? "Родственники" приедут. -Посмотрим, мам. -Можешь взять свою пассию. -Пока. Сколько раз слышал трель родного звонка. Сейчас все для меня как будто вновь. Испарина на руках и на лбу. -Что ты нервничаешь,-поддевала меня Ленка. Тру руки об джинсы. Нет бы поддержать, а она подкалывает. Молчу. Шелчек. -Привет, мам. -Здраствуите, тетя Катя, с именниником вас,-поздравляет Ленка. -Привет. Поздравляю тебя. -Спасибо мам, -с неохотой отдаваясь в ее обятия, выдавливаю я. |
Гости-родственники, выпивка, домашняя еда, приготовленная мамой, улыбки, поздравления-как же все это здорово. Опять воспоминания унесли меня куда-то в детство.
-Сереж,-сказала мама, выдернув меня из воспоминаний. Сегодня твое восемнадцетилетие. Ты стал уже взрослым, - как я давно это хотел услышать, мама перевела дыхание. - Хоть мы и живем раздельно, мне тебя очень не хватает. Если я и была не права когда-то, прости меня пожайлуста. -Мам! -Не перебивай, сынок. Я не хочу, чтобы ты слонялся где-то, и этим подарком, я выражаю свою любовь. Звон стекла, присоединения остальных к тосту. Я развертываю коробочку с подарком. Ключи. Мама подарила квартиру, на одной лестничной клетке, рядом, рядом с ней. Обвожу глазами гостей. -Извините меня,- с комком в горле обрашаюсь ко всем. Я сейчас,-выхожу на болкон. На глаза накатываются слезы. Скурив две сигареты, возвращаюсь. -Спасибо мама,-как обычно сухо говорю я. Переехали. Заканчиваю третий курс, работа отличная, своя квартира, девушка, которую, как мне кажется люблю больше всего на свете, полный достаток, что еще нужно в двадцать лет. На протяжении двух лет почти и не общались-то с ней, так, если только по мелочам. Но я все равно знаю, что ей было приятно, зная что я под боком, рядом. -Привет мам, есть что поесть- с голодным взглядом бежал я на кухню. -А что, твоя не готовит. -Мам, хорош заводить старую песню. -Алло, Сергей,-это вас Евгения Николаевна беспокоит. -Да, что случилось. -Сергей,-мама в больницу попала. -Что, что случилось. -Когда скорая забирала, сказали что инфаркт. -Алло, Николай Иванович,-это Сергей, мама в больнице, я прерву командировку. -А что случилось. -Я и сам толком не знаю. Позвонила соседка, сказала что скорая забрала с показанием на инфаркт. -Да, давай, вылетай. -Вы кем будете. -Сын я. -Я главврач, Сергей Александрович. -Очень приятно, тезка. -Да, инфаркт. -Это серезно? -Да. Порализовало конечности. -Сложно сказать сколько. Сейчас ей нужен только покой и уход. Захожу в палату. -Ей сделали укол снотворного,-говорит тезка. Надо чтобы она хорошо выспалась. -Привет мам. Проснулась. Ну не плачь. Все будет хорошо. Почему не можешь двигаться? От усталости. -Что со мной. Сереж, скажи правду. -Мам у тебя был инфаркт, поролизовало конечности. -Нет мам, доктор сказал, что все можно востановить. Физические процедуры. Отдых. Свежий воздух. -Мам, а давай на дачу махнем все вместе, - сказал я вечером уже дома. -Давай, только можно тебя попросить без Лены. -Хорошо мам,- не стал спорить я. В дверь позвонили. -Здраствуйте, Николай Иванович. Проходите. Николай Иванович, одноклассник мамы, на данный момент директор банка, в котором я работаю. Опять спасибо маме, пристроила. -Налей в вазу воды. -Привет, Катенька. Как ты. -Да как. Сам видишь, но обещали что поправлюсь. -Спасибо за цветы,-улыбнулась мама. Я вышел на балкон, покурить. -Серега,- прервал меня от моих размышлений Николай Иванович. Мама сказала, что вы на дачу хотите съездить. -Ага, только ведь на работу надо. -Ну, на счет работы ты можешь не волноваться. Поезжайте. Ей сейчас отдых нужен. Побудь рядом с ней хотя бы недельку. -Спасибо Николай Иванович. -Ладно, давайте, аккуратно там. Я к выходным заскочу. Да, кстати, поедем ко мне, я тебе кресло инвалидное дам. Жена умерла, а кресло осталось. А то сам знаешь, в наших больницах ничего не дождешься. Договорился с Евгенией Николаевной, медсестра с тридцатилетним стажем, да к тому же наша соседка, будет присматривать за мамой, на время моих командировок. -Лен, ты давай тоже, не ссортесь только. Ты же знаешь, маме сейчас нельзя волноваться. Заходи к ней почаще. Меня целый месяц не будет. Все давай, мне в аэропорт надо. Захожу в мамину квартиру. -Да мам, на месяц. Это важная для нас поездка. Ну все давай. Смотри аккуратно здесь без меня. И с Ленкой не ругайтесь, тебе нельзя волноваться. -Не подходит она тебе. -Мам, все, давай не будем. Я пожалуй как нибудь сам разберусь. Ну все, я побежал - Целую ее в шеку. -И тебе удачи. Оставалось последнее совещание. Побрившись, спускаюсь в гостинный кафе-бар, завтракаю. Какое-то непонятное ошушение внутри, в груди. Сердце сжимается. -Алло, Евгения Николаевна, у вас все нормально. Как мама? -Нормально все, небеспокойся. Спит она. Я только ей укол сделала. -Да, сегоня вечером прилечу. Ну все, до свидания. До вечера. Как же долго тянулся этот месяц. Ну вот и все, последнее совещание окончено, мы получили этот кредит. Все, осталось только забрать из гостиницы вещи, перекусить и в аэропорт. -Алло Сергей. Это Евгения Николаевна. -Что, что случилось. -У мамы был повторний приступ. Врачи не стали забирать ее в больницу, сказав что передвигать ее очень опасно. Поставили капельницу. Сейчас вот только доктор уехал. Давление стабилизировалось. -Спасибо вам, что позвонили. У нас нелетная погода, отложили рейс на три часа. -Девушка, милая, ну может можно что-то сделать. У меня мама при смерти. -Я сожалею молодой человек, но от меня ничего не зависит. Все рейсы отложили. Посмотрите погода какая. Молча сижу в баре, пью, пыскаю дым в потолок. Наконец-то объявляют рейс. -Как это случилось. -Сергей, не хотела говорить, но....Она сидела у окна, воздухом дышала, я подошла чтобы накрыть ее пледом, прохладно было уже, подъехала машина, а там...твоя Ленка с каким-то мужиком в машине целовалась. Машина как раз под фонарем стояла. Все видно было как на ладони. Она успела, мне и сказать только что: - Смотри Жень, я же говорю, не пара она ему, и, стала задыхаться. Я переложила ее на кровать и в скорую позвонила. До их приезда укол сделала. Открылась дверь и зашла Ленка. - Здрасьте. Серега, ты что не мог позвонить, - улыбнувшись, спросила Ленка. Встаю со стула, пощечина. Она падает. Хочу добавить, но Евгения Николаевна останавливает. - Вон из моего дома. Вон, вон "Вырезано цензурой" я сказал. У тебя час, слышишь, ровно час, чтобы отсюда убраться. Соседка схватила меня за руки: - Тише, успокойся, не буди маму. - Мам, я опять обкакался, - из своей кроватки улыбался я. Она беспрекословно брала и меняла мои пеленки, посыпала присыпкой, ласково говоря: - Ах, ты мой маленький засранец. Сейчас прошу. Сейчас даже памперсы для взрослых есть. - Вот так. Вот мы и переодели тебя. Ну что ты плачешь. Не плачь, не надо.- После этого приступа она уже не могла говорить. Лишь какие-то шипяще-гортанные звуки. - Мам, ну поешь немного, - подносил к ее рту я ложку. - Нет мам, не отворачивай голову. Тебе надо сил набираться, чтобы поправиться. Ей было стыдно, когда я менял ей памперсы, постель. Из-за этого она отказывалась от воды, от еды. - Мам, ну ты что, в самом деле. Хоть ложку каши съешь. - Кхшш, кхшш. - Мам, а сколько ты за мной убирала, кормила с ложки, когда я болел. Что ты мне говорила: - Ложечку кашки съешь и поправишься. - Ну, вот мам, молодец. Давай еще немного. - Кхшш, кхшш. Я смотрю на нее, заглядываю в ее глаза, пытаясь угадать, что она хочет. Днем она все больше спит. Соседка не отходя дежурит около нее, несет свой дневной пост. Прихожу с работы, принимаю вечернюю вахту. Мне уже везде слышатся эти звуки-кхшш, кхшш. Быстро бегу домой. Заходят пацаны. Зовут пивка попить. Вежливо отказываюсь. Отсыпают травы. Иду на балкон. Забиваю, курю, чтобы хоть как-то отвлечься. Захожу в комнату. Все по-новой. Кхшш, кхшш. Сейчас мам, сейчас. Переодеваю, кормлю. -Да мам, сейчас телевизор посмотрим. Подкладываю ей еще одну подушку. Уже ее по звукам понимаю. Да мама, сейчас переключу. Какой-то сериал. Она их любит. Заметная улыбка на ее лице. Она смотрит на эти картинки, а я на нее. Боже, как ее болезнь изменила. Еще три месяца назад эта сорока двух летняя женщина вся дышала красотой. Румяное лицо, фигура. Я даже завидовал, своему директору, который пытался за ней ухаживать. Она была по истине красивой женщиной. Она так и не пересекла ни с кем свою судьбу после смерти отца. Сейчас же одеяло скрывало тело скукоженной, морщинистой старухи. Кладу к ней на грудь свою голову, укрываясь ее рукой. Засыпаю. Снится детство. - Ааа, мама больно,- орал я на весь двор. - Что случилось, обнимая меня, - спросила мама. - Я с дерева упал, показывая свои руки, которые были все в занозах, - плакал я. Она меня уложила на кровать, смазала йодом ссадины. Я помню только ее руки, которые могли незаметно вынуть все занозы, погладив, убрать боль. Как же мне сейчас хотелось вытащить занозу из ее сердца. Проснулся от шума телевизора. Осторожно встал, чтобы не тревожить маму. Иду на кухню, выпить стакан воды. Возвращаюсь, накрываю ее, наклоняюсь поцеловать. Холодный ветер, распахивая окно, врывается в комнату. Холодное лицо, с застывшей улыбкой. Ночной ветер трепет волосы, дает забыться, успокоиться. Надышаться можно только ветром. Два дня на даче. С детства не переношу процедуры подготовки к похоронам. Отпетые священником псалмы, плач женщин за моей спиной, горсть земли в руках. Последний путь. -Серега ты идешь, - окликнул меня Ромка. -Нет, вы идите, я побуду еще. - Мамка твоя? - вывел меня из раздумий чей-то голос. Это были могильщики. - Да. Они присели рядом. Я разлил по стаканам оставшуюся водку. - Меня Кузьмичом все кличут, а это дружище мой - Колян. Помянули. - А моя мамка вот, рядом покоится, -показывая рукой на соседнюю могилу, проговорил Кузьмич. - А твоя, - обратился я к Коляну. - Я ее не знаю. Я из детдома. Помолчали. Колян сбегал еще за бутылкой водки. - Давайте, - сказал я, наполняя стаканы, за всех живых матерей-здоровья им, и, за всех ушедших - пусть земля им будет пухом. |
Я поднял к небу влажные глаза:
- Посмотри мама на этих славных детишек. Как ты и хотела: мальчик и девочка. На мою жену, на этот залитый солнцем двор. Прислушайся. Ты слышишь? Шум волн, крики чаек. Это была твоя мечта, иметь домик на берегу моря, видеть меня счастливым. Посмотри же - я счастлив, только мне не хватает тебя. Легкий ветерок качнул кресло-качалку. На секунду мне показалось, будто она сидела в нем и смотрела на все это такими же счастливыми глазами, как и я. Солнце озарило землю. "Земля в иллюминаторе видна. Как сын грустит о матери". Эх... Земляне. Почему- то вспомнились слова из книги Г.Г Маркеса "Сто лет одиночества": - " Человек не связан с землей, если в ней не лежит его покойник ". Сто лет одиночества прошли. Я возвращался на свою родную землю, о которой я никогда не забывал и не забуду. На землю, где покоится прах матери. Издалека заметил, покрашенную ограду, ухоженную могилу, свежие цветы на ней. -Не обманул Кузьмич. Присматривает ,-каким-то теплым чувством разлилось по телу. Открыл калитку, зашел, присел на скамейку: -Здравствуй, Мама. Я дома. P.S. Человек. Подойди к двери. Позвони или постучи. Откроет женщина. Одна единственная, любящая тебя бескорыстно, без обмана. Это твоя Мать, понимаешь, твоя, единственная. Просто обними и скажи: - Здравствуй мама. Я дома. |
Пашка был просто классным парнем! Они познакомились в ночном клубе на дне рождения их общего друга. Юля с первого взгляда выделила из группы людей, сидящих за столом, этого симпатичного загорелого парня, который держался просто и естественно. Рядом с ним было уютно и весело. Он совсем не стремился произвести впечатление на окружающих. Но почему-то получалось так, что решающее слово, самая смешная шутка принадлежали именно ему. Особенно поразила Юльку его улыбка - нежная, обаятельная, какая-то по-детски застенчивая... Она обезоруживала сразу, притягивала, словно магнит.
На танцполе ему тоже не было равных. Он танцевал так, словно всю жизнь только этим и занимался. Потом Юлька убедилась, что и все остальное в своей жизни Пашка делал именно так - легко и естественно. ... Они поженились через два месяца. Выходя из загса, Пашка подхватил Юлю на руки, прижался губами к ее щеке и прошептал: - Я люблю тебя! И обещаю беречь тебя всегда! ... Его работа отнимала очень много времени - переговоры, поездки, встречи. Наверное, так и должен "вкалывать" человек, в двадцать шесть лет занимающий пост вице-президента престижной фирмы. Но Юлю все больше начинали раздражать его поздние возвращения с работы, бесконечные командировки. Сильнее всего она ненавидела Пашкин телефон - он начинал трезвонить с раннего утра и замолкал далеко за полночь. Пашка чувствовал себя виноватым, пытался устраивать маленькие семейные праздники. Его фантазия была неистощима - от романтического ужина в экзотическом ресторане до внезапной поездки на выходные к морю. В такие часы Юлька чувствовала себя самой счастливой! Но праздники заканчивались, и она снова начинала злиться, все чаще устраивала "разбор полетов" по каждому поводу. Даже Пашкина улыбка не могла теперь обезоружить ее... Подруги завидовали ей, а она чувствовала себя все более несчастной... Пашка хотел ребенка. А Юле казалось, что незачем сразу обременять себя таким "грузом". ...В этот вечер она была просто вне себя от ярости. Ну, еще бы! Месяц назад пообещала подруге быть на ее дне рождения вместе с мужем. А этот "муж" позвонил за несколько часов и виновато сообщил: - Солнышко, не сердись! У меня срочная встреча. Если хочешь, сходи сама. Юрик тебя отвезет (Юрик был Пашкиным шофером). - Может, мне с Юриком и пойти?! - гневно спросила Юлька и бросила трубку. Теперь она ждала Пашку с работы, чтобы "популярно" объяснить ему, что так поступать могут только последние гады и что если работа ему дороже, то она, Юлька, может просто исчезнуть из его жизни!.. ... Пашка извиняюще улыбнулся с порога - в этот раз улыбка получилась какой-то вымученной и потому особенно виноватой. - Прости меня, - устало сказал он. Но Юлька не напрасно готовилась полдня, чтобы "сдаться без боя"! Ее монолог получился в лучших театральных традициях - исполненный пафоса и патетики! Пашка молча сидел на диване, глядя в пол. Он не пытался, как это бывало раньше, смягчить ситуацию, разрядить ее шуткой. Когда Юлька замолчала, поднял на нее усталые глаза. - Все, я больше не могу! - рыдающим голосом издала Юлька последний "залп". - И я ухожу! Пашка несколько секунд молча смотрел на нее, потом тихо сказал: - Тогда лучше я... Поднялся, пошел к выходу... Не ожидавшая такого поворота событий Юлька только молча смотрела ему вслед... ... А утром позвонила его мама и сказала, что этой ночью Пашка умер от сердечного приступа... *** Пашку она увидела в церкви, переполненной людьми, пришедшими проститься с ним. Он лежал в гробу, чуть склонив голову набок, и ей казалось, что он виновато улыбается ей, извиняясь в последний раз... Оглушенная болью потери, она не сразу постигла смысл случившегося. А через несколько дней, сидя в пустой квартире, перебирая фотографии, запечатлевшие навсегда их недолгую семейную жизнь, она вдруг осознала, что именно эти мгновения рядом с Пашкой и составляли ее огромное, но такое короткое счастье!.. Она беззвучно зарыдала, уткнувшись лицом в подушку, еще хранившую запах его одеколона... ... Утром, совершенно разбитая, Юлька бродила по квартире, машинально собираясь на работу. И внезапно совершенно отчетливо поняла - ее жизнь окончена! Пашка любил ее, его любовь была безгранична! А она мелкими придирками портила его короткую жизнь. И так и не успела сказать последнее "прости!" Значит, она должна пойти ТУДА, к нему, и ТАМ все рассказать, объяснить, чтобы Пашка понял, что и она любила его - неумело, глупо, но любила! ...Вечер опускался на город. Юлька стояла у окна, сжимая в руке пачку снотворного. Смотрела на окна соседних домов, в которых загорался свет. И с завистью и тоской думала, что сейчас туда возвращаются счастливые люди, счастливые семьи... А может, кто-то также бездарно и безжалостно топчет свое счастье, как это делала она?! Юлька принесла стакан воды, устало опустилась на кровать. Автоматически доставала одну таблетку за другой, выкладывая их на прикроватный столик. Потом легла, свернувшись в комочек. Таблетки смутно белели в темноте... "Ну, вот и все, - устало подумала Юлька. - Я во всем виновата... Я погубила Пашку... И я все исправлю..." При мысли о муже слезы потекли по щекам. Она беззвучно глотала их, глядя в потолок. Потом протянула руку к таблеткам... И внезапно отдернула ее - почему-то страшно показалась умирать ночью, в одинокой темноте. И Юлька решила подождать до рассвета - утром все будет проще. "Подожди до утра, Пашенька!" - прошептала она в темноту. Свернулась калачиком на кровати. Почему-то вспомнила, как на выходе из загса Пашка прошептал ей: "Я буду беречь тебя всегда!.." Во сне она увидела Пашку среди ветвей черемухи. Он стоял, залитый солнечным светом. И строго смотрел на нее. "Пашка!" - Юля тянулась к нему изо всех сил. Но он продолжал стоять на месте, все также требовательно глядя Юльке прямо в глаза. "Прости меня!!!" - она кричала ему, хотела, чтобы он услышал, понял, простил... И Пашка улыбнулся... Улыбнулся той самой застенчиво-нежной улыбкой, поразившей ее с самой первой встречи. Улыбнулся и сделал шаг навстречу... Юлька увидела, что он держит за руку белокурого синеглазого малыша, так похожего на Пашку. - Держи, - улыбаясь, он подтолкнул малыша ей навстречу. - Это Пашка-младший... Береги его... Малыш сделал несколько шажков к Юльке, уткнулся личиком ей в живот... ...Юлька вскочила, села в кровати, оглянулась вокруг. Ей вдруг показалось, что Пашка где-то здесь, рядом... Ветер легко качнул занавеску на окне, потом чуть сильнее. Внезапно резкий порыв ветра рванул занавеску, и она опрокинула стакан с водой, таблетки рассыпались по полу. Юлька вздрогнула - Пашка выполнил свое обещание - беречь ее всегда!.. Зарыдав, она упала на постель. И вдруг почувствовала, как нежно, но настойчиво что-то шевельнулось в животе. Юлька замерла. Это был ее ребенок - Пашка-младший...(c) |
Я не доверяю своему любимому. Как это возможно!? Я не доверяю тогда Создателю и себе! Я создана по образу и подобию его. Мой любимый Бог! Он все может! А я сомневаюсь. Я это не верю! Это просто абсурд. Такая чудовищная неосознанность! Тем, что я все время пытаюсь ему помочь, указываю на его ошибки. Я подчеркиваю несовершенство в нем. Мой любимый – само совершенство. Мой любимый – это Вселенная, это все и это совершенно. Просто быть рядом! Быть рядом с доверием, уметь ждать. Какой смысл в том, чтобы делать его слабым своим недоверием и сомнением? Какой смысл становиться слабой самой? Каждый раз, направляя свое внимание снова и снова на несовершенство, я сама становлюсь слабой. И ему мешаю этим.
Я перестала восхищаться им. Как это возможно? Ведь нет в мире второго такого, он просто уникален. Я внутри всегда восхищаюсь им. А почему же проявляю наружу обратное, неудовлетворенность, недоверие, сомнение и т.д.? Я просто не осознаю своей агрессии. Сейчас я осознаю это. Все мое поведение, нападки, уколы, требования, желания, слезы, давление …. Это подобно атаке. Я воюю не замечая этого. Я агрессор. Бог мой, как ты можешь все это терпеть до сих пор? Я восхищаюсь тобой, твоим умение ждать, твоим терпением, твоим умением любить, твоей осознанности. Ведь именно таким я хотела тебя видеть, когда заказывала, но не смогла распознать в себе происходящего. Твоя любимая оказалась с палкой. Такое смешное и глупое зрелище. Мне больше не нужна палка. На моей палке распустились листочки и зацвели прекрасные цветы. И я, пожалуй, посажу ее, пусть она растет и цветет, как ей это предназначено, на радость нам. Она станет прекрасным, могучим, красивым, цветущим и плодоносящим деревом. Под ним мы найдем уют, покой, радость, пищу, тепло, любовь. Спасибо тебе любимый, что ты есть, что мы смогли встретиться в этой бесконечной Вселенной, за то, что ты такой прекрасный, за то, что ты умеешь ждать. Я знаю, я натворила немного кармы своими действиями, мыслями и словами. Ты, пожалуйста, не прячься очень далеко. Я жду тебя. |
Отрывок из книги Илья Малькова "Сказки нашего леса"
Добрая глупая сказка с двумя концами. -Вначале он написал две сказки. Одну глупую и добрую, а вторую – чересчур правдивую. Потом пару раз перечитал их. И отправил правдивую сказку в огонь забвения. Пусть почитают о любви. Вначале были только волки. Они жили стаями, но не имели привязанностей – каждый за себя. Они любили, но при случае расходились, не жалея и не пытаясь удержаться вместе. Они пили горячую кровь своих жертв и грызли глотки сородичей. А те, кто не желали такой жизни, изгонялись из стаи навсегда. Позже они стали псами, но где-то глубоко-глубоко внутри них еще текла волчья кровь, кровь предков. Тут-то сказка и начинается… Жил да был в одном лесу Пес. И так уж получилось, что жизнь у Пса была нелегкой (сам виноват, дуралей такой!) и он очень скоро состарился. Нет, не телом и, пожалуй даже, не духом. А, скорее, душой, чем-то таким, что часто ныло у него под сердцем. В один ужасный день Пес понял, что у него нет настоящих друзей, а потом еще потерял и подругу (или, кто знает, может, он понял, что большинство тех друзей, которые у него были – не настоящие друзья? В мире все так сложно устроено…). Пес носился по лесу, творил всякие глупости, а потом выдохся совсем. И остался Пес один: ни друзей, ни любимой. Тогда-то Пес и постарел, изменился: стал сдержанным, преданным, честным. Хотя и не без легкой ревницы… Самое интересное, что какое-то время его такая жизнь устраивала вполне. Он неплохо существовал, можно даже сказать, ему нравилась его жизнь. И только редко-редко кто-то мельком видел, как он грустит, глядя на луну своими большими глазами. Он мечтал, чтобы в его жизни появился тот зверек, которому он сможет посвятить всю свою верность; и тот зверек, который эту верность примет, но не станет ею специально пользоваться, зная, что так может ранить и обидеть Пса. И вот однажды в лесу произошел потоп. Вода все прибывала и прибывала. И так получилось, что на одном клочке земли оказалось сразу очень много животных. Мудрый Филин тогда сказал: «Раньше, чем через пять лет, потоп не схлынет, даже не ждите». Пес беззлобно ухмыльнулся и улегся у кромки воды – наблюдать за зверями, собравшимися вместе. Он всех их видел раньше: зайцев и лосей, ворон и стервятников, волков и гиен. Всех подобных животных он лицезрел по много-много раз. «Все как всегда», – подумал Пес и чуть было не задремал. И тут он увидел этого Зверька. Такого странного, что поначалу даже опешил. Хотя, нет, он увидел его еще раньше – до потопа. Тогда так и не сумел определить, что же это за Зверек такой. Пес подошел к Зверьку и заговорил с ним. Стал внимательно его рассматривать – он не хотел сломя голову кидаться в пекло, как это было раньше. Не хотел банальностей. Они оказались очень разными. Очень разными. Вначале Псу это не понравилось, не понравилось на автомате, так сказать. А потом он проникся. Ведь опыт подсказывал ему, что когда двое имеют очень много общих увлечений, говорят без умолку обо всем и сразу, то скоро становятся друг другу не интересны; они не расширяют Вселенную друг друга, им лишь становится тесно в одном узком пространстве на двоих. Вскоре Пса словно огорошило – оказалось, что этот Зверек очень откровенен. Он не боится говорить о себе то, что всегда скрывают другие. И Пес тоже не молчал – говорил о себе. Так прошло немного времени. Один говорил, второй слушал; и наоборот. Псу показалось, что зверек не очень-то и счастлив – у него, как выяснилось, жизнь была не легче, чем у Пса. Пес стал замечать, что мордочка Зверька (ну… такая, с хитрецой и легеньким пушком, а порой и совсем хитрющая!) становилась для него все милее и милее. И он сказал себе: «А почему бы и не рискнуть?! Только не так как раньше – а сразу, честно, в лоб. И если все получится, то останусь с ней надолго…» Тогда Пес подошел к Зверьку и сказал: «Ты можешь меня выслушать? Не перебивая?» «Попробую» – хитро и немного вызывающе подмигнула Лисокошка (да-да! Это была именно Лисокошка – причудливый такой Зверек!). Пес вздохнул и начал: «Я не люблю поспешно говорить много громких слов, за которые потом будет и обидно, и больно, и стыдно. Не люблю при каждом случае кричать про Любовь и Вечность, не переношу необдуманных Клятв, что потом обращаются в пыль. А потому скажу честно, то, что можно сказать сейчас: ты мне очень нравишься. Нравишься ни за что, просто так. Нравишься очень. Давай попробуем быть вместе. Нам не нужно проводить вдвоем все наше время; не нужно отдавать друг другу больше, чем у нас есть; не нужно пытаться в корне переделать друг друга. Не нужно сажать друг друга в клетки. И, кто знает, может, когда-нибудь мы так обтесаемся, что половинки душ совместятся без единого зазора, без единой трещинки. Нужно просто попытаться и не торопиться. Сегодня – да-да вот прямо тут – я хочу попросить тебя сделать одно из двух: сказать «прощай» или обнять меня», – Пес вдруг остановился и более не сдвинулся с места, – «Я совершенно точно обещаю отдать тебе – всю свою преданность, всю терпеливость и все понимание. Но ты каждый миг помни, что даже преданность пса не безгранична, если постоянно подвергается испытаниям со стороны той, кому он предан. Скажи «прощай», если совсем-совсем от меня ничего не хочешь, не хочешь узнать меня, не хочешь попытаться сблизиться. Скажи так, если хочешь видеть во мне только друга. Тогда между нами Навсегда вырастет ледяная стена. Подойди и обними, если хочешь рискнуть. Но я сейчас не сделаю к тебе ни одного шага, так как и так уже сделал немало шагов. Теперь твоя очередь принимать решение, ведь если решения принимает только один, то у пары ничего не получится…» -А дальше у этой истории есть две концовки. И обе хорошие, но вторая слегка грустная. - Лисокошка мягкой поступью подошла к Псу и обняла его. А он обнял ее в ответ, лизнул ей ухо и сказал кое-что очень важное: «Один раз ты промолвила, что Кошка всегда говорит правду, а Лиса всегда хитрит. И это не дает нормально жить им обоим. Тогда я предложил пристрелить одно из животных. А ты спросила: какое? Сегодня же я хочу сказать, что видел много Кошек и много Лисиц. Они все похожи и никто из них мне не нравится. Если ты, мой Лисенок-Котенок избавишься от одной своей сущности, то, скорее всего, я не узнаю в тебе того, кого сейчас обнимаю. Оставайся сейчас такой, какая ты есть; в будущем будь такой, какой хочешь, какой сама решишь. Я постараюсь принять это, ведь моя преданность будет так велика. Просто пусть Кошка следит, чтобы Лиса особо не обижала Пса. И тогда все у нас, Мой Лисенок-Котенок, будет замечательно». - Лисокошка не задумываясь отчеканила (или задумалась? но уже не важно…): «Прощай, Пес». Пес улыбнулся, подошел и обнял ее: «Теперь, когда ты приняла такое решение, я могу не бояться подарить тебе часть своей нежности прямо здесь и сейчас. Ведь если я этого не сделаю, то не сделаю уже никогда. Но нежность – не преданность. И нежность – лишь часть любви. Если ты этого не знаешь, то со временем, надеюсь, все же поймешь. Помнишь, один раз ты промолвила, что Кошка всегда говорит правду, а Лиса всегда хитрит. И это не дает жить им обоим. Тогда я предложил пристрелить одно из животных. А ты спросила: какое? Сегодня же я хочу сказать, что видел много Кошек и много Лисиц. Они все одинаковые, их так много в лесу. А Лисокошку я видел только одну, вот она, у меня в объятьях… и в то же время не моя. Никогда не желай погибели одной из частей своей души. Никогда, слышишь?! Я желаю тебе, чтобы ты в жизни встретила кого-нибудь, кто будет предан тебе так же, как мог бы быть предан я; встретить кого-нибудь, кто будет терпелив, как я; встретить кого-нибудь, кто со временем полюбит тебя сильнее, чем полюбил бы со временем я. И желаю тебе полюбить его – это будет самое для тебя сложное. Ну, прощай, Не_Мой Лисенок-Котенок. Давай я провожу тебя, а потом мы навсегда разойдемся и никогда больше не увидимся так, как могли бы увидеться после сегодняшнего дня». Пес вернулся к тому месту у кромки воды и, умостившись поудобнее на мягких опавших осенних листьях, уснул. Крепко и счастливо. Ведь он все же сумел дать Не_Своему Лисенку-Котенку частичку того, что хотел отдать целиком. А, значит, все было не напрасно. Он скоро выспится и пойдет дальше по миру – искать другого зверька. И когда-нибудь найдет. Найдет обязательно, так как ищет. И так как он ему нужен. А жизнь? А что жизнь? Она всегда прекрасна, и в ней нет обратного пути. -Вот такие две концовки у этой истории. Если кому-то пришлась по душе первая концовка, то автор спешит огорчить – продолжения никто никогда не узнаете, нет смыла наносить его на бумагу (не важно, было ли оно на самом деле или нет). Но не записать эту историю – было бы неправильно. Нечестно. Понимайте как хотите... |
ЧУЖОЕ (РАССКАЗЫ ДРУГИХ АВТОРОВ)
Не моё, но зацепило.
К вопросу о душе плюшевых игрушек. Их есть у меня, только это был не заяц, а обезьяна. История сильно нерадостная, кто хочет повеселиться, может сразу идти лесом, я не обижусь. Обезьяну я купил на втором курсе, хотел подарить другу на свадьбу. Но неосторожно прислонил к горящей лампе, синтетическая шерсть на пузе оплавилась, дарить игрушку стало нельзя, и пришлось оставить у себя. Шимпанзе получил имя Джимми, три года кантовался со мной в институтской общаге и потом еще год - в заводской, когда я уехал по распределению. Вечерами я готовил неизменную яичницу с картошкой, наливал в два стакана пиво и вел с Джимми долгие задушевные беседы, сводившиеся к одной нехитрой мысли: никто нас, брат шимпанзе, не любит, никому мы с тобой не нужны. Следующим летом я приехал в Москву - опять же на свадьбу к кому-то из друзей - и чисто случайно встретился с Ленкой. Она училась на курс младше, у нас был короткий роман в самом конце моей учебы, и я тогда оборвал отношения с подленькой мыслью "найду получше". А сейчас все вновь вспыхнуло, и стало очевидно, что ничего лучше нет и быть не может, и уже через месяц мы подали заявление, и я перевез к ней чемодан книг и Джимми. Однако сам я переехать к Ленке не мог: как молодой специалист, должен был отработать три года по распределению. Чтобы освободить меня от этой почетной обязанности, требовалась подпись лично министра. Потянулась разлука, скрашиваемая моими нечастыми приездами. "Когда тебя нет, я сплю с Джимми, - писала мне Ленка. - Обнимаю его, как будто это ты, и мне уже не так грустно и одиноко. Он похож на тебя, такой же мягкий и теплый". "Ага, - отвечал я, - и такой же толстый и волосатый. А разница в том, что у него есть хвост, а у меня кое-что другое". Мой поезд прибывал в Москву рано утром. Я входил в комнату, бесшумно раздевался, осторожно вытаскивал шимпанзе из Ленкиных объятий и укладывался на его место. Ленка, не просыпаясь, прижималась ко мне. Собственно, эти утренние мгновения и были той трудноуловимой субстанцией, которую люди неизобретательно называют счастьем. Через полгода министр наконец поставил нужную закорючку в нужном месте. Я смог перебраться в Москву и окончательно вытеснил Джимми из Ленкиной постели. Он возвращался к своим обязанностям только на время моих командировок. А Ленка, великая домоседка, сама никуда от нас не уезжала. За восемь лет она провела без меня и Джимми только два раза по три ночи: когда рожала сперва первую дочь, потом вторую. Шли годы, и как-то так получалось, что Ленка все чаще, не дождавшись меня, засыпала с Джимми. Мужики, кто сам не засиживался всю ночь за преферансом, кто никогда не увлекался компьютерными играми и красивыми девушками - так и быть, бросьте в меня камень. А кто сам не без греха, тот, возможно, поверит, что я был не самым плохим отцом и мужем. А потом... потом Ленку сбил пьяный водитель на переходе. В похоронной суете Джимми бесследно исчез. Никто его не видел и не трогал, но когда мы немного пришли в себя и стали наводить порядок в квартире, Джимми нигде не было. Похоже, он отправился вслед за хозяйкой. И вот 15 лет я воспитываю дочек, пытаюсь зарабатывать деньги, занимаюсь разными нужными и ненужными делами. А где-то там моя Ленка обнимает Джимми и ждет не дождется, когда я наконец выну из ее рук эту дурацкую обезьяну и займу свое законное место. Не грусти, малыш, время на Земле течет быстро. Министр уже занес ручку для подписи... |
Папа, не уходи!
Мои родители развелись, когда мне было шесть лет. Мне было трудно понять отчего, когда я захожу в комнату, они внезапно прекращают разговор - мама начинает смотреть в окно, а папа поджимает губы, как человек, который отчаялся объяснить словами какую-то очень простую вещь. Мы даже гуляли не так, как раньше, втроем, взявшись за руки. Теперь я принадлежал кому-то одному - либо я шел впереди с мамой, а отец молча курил, следуя в десятке шагов за нами, либо, если он при выходе на улицу успевал к моей руке первым, мама шла немного в стороне, вороша узким носком сапога кучки приготовленных дворниками к сожжению желтых листьев. Был октябрь.
Затем в один из дней папа ушел. Просто так. Забиравшая меня из садика мама выглядела немного взбудораженной - застегивая на мне курточку, она, не давая мне сказать ни слова, торопливо поведала новости - папа уехал, мы больше не будем жить все вместе, но ты не расстраивайся, теперь уже все будет лучше. Торопясь к автобусу (мама тянула меня за руку так, что мне казалось, что моя левая рука становится длиннее), мама продолжала меня успокаивать и уверять в том, что скоро наша жизнь волшебным образом изменится. Странно, ведь я не сказал ей ни слова. Даже не заплакал. В голове у меня пульсировал семафором один вопрос - как без папы может быть - лучше? Квартира опустела. Исчез папин радиоприемник "ВЭФ", на обувной полке освободилось место, которое раньше занимали папины сапоги и офицерские ботинки, поредели книжные полки. Наши вечера изменились. Теперь едва ли не каждый вечер к маме приходили подруги. Я играл с пластмассовыми гэдээровскими ковбоями и индейцами, читал "Маленького оборвыша", смотрел по телевизору французское кино "Остров капитана Немо" (его показывали двадцатиминутными отрывками в конце "Очевидного-невероятного"), а мама сидела на кухне с тетей Зиной. Или тетей Катей. Или тетей Людой. Они пили болгарское вино "Медвежья кровь", варили индийский кофе из банок с красивой индийской богиней, оставляли на кухне полные окурков от "Стюардессы" пепельницы и тарелки с свернувшимся пергаментом голландским сыром и потекшей жиром "сухой" колбасой. Иногда включали музыку - маме нравился Юрий Антонов, а тетя Люда приносила записи "Чингисхана" и "Аббы". Засыпая в своей комнате, я иногда слышал, как мама плачет. Папа стал приходить к нам в ноябре. Каждую субботу в три. Ожидая меня, он неловко топтался в прихожей, стряхивая на палас снег с фуражки. Он не говорил с мамой - только здоровался и оговаривал время, когда приведет меня обратно. Папа переминался с ноги на ногу, смотрел почти все время в пол и явно не знал, куда деть свои руки - он поправлял портупею, мял в руках перчатки, застегивал и расстегивал верхние пуговицы на шинели, медные, со звездой. Я видел, что он чувствует себя не в своей тарелке. Впрочем, как и мама. Мне казалось, что если я возьму папу за руку и подведу его к маме, и возьму маму другой рукой, и попрошу их помириться, всё станет как раньше. Папа усмехнется краем губ, мама заливисто засмеется, и мы по первому снегу побежим вприпрыжку к остановке семнадцатого автобуса, чтобы успеть к одиннадцатичасовому сеансу в кинотеатр "Юность", на "Месть и закон". Но я так и не решился этого сделать. Мы с папой гуляли молча. Он всегда выдумывал какой-нибудь план действий - привычка военного. Мы ходили в кино и в кафе-мороженое, покупали билеты на гонки по вертикали в заезжем чехословацком цирке и смотрели сказку "Волк в библиотеке" в местном ТЮЗе. Час-то, в кинозале или зоопарке, я хохоча поворачивался к нему - папа, смотри! - и видел, что он не обращает внимания на то, что происходит на экране или в клетке медведей. Он просто смотрел на меня и грустно улыбался в ответ на мой мальчишеский восторг. Папа держал меня за руку крепко, но нежно. Подстраивался под мой шаг, сменяя чеканную походку офицера на неторопливую поступь обычного отца, штатского, который просто вышел погулять со своим шестилетним сыном. Мама всегда тащила меня за собой, энергичная, целеустремленная, быстрая. Когда мы уже подходили к дому, отец останавливался, немного приседал, чтобы оказаться со мной лицом к лицу, и, поправляя обвернутый вокруг моей шеи клетчатый шарфик, негромко говорил: - Сын, - он почти никогда не называл меня по имени. Только "сын". Или, иногда - "сынок", - Береги маму. Слушайся её. Она хорошая. Тебе очень повезло с мамой. Или: - Сын, больше читай. Скоро тебе в школу, я не хочу, чтобы меня вызывали на собрания. Вот я тут тебе приготовил книжку, - улыбаясь, папа протягивал мне томик с нарисованными на обложке мальчишками. "Приключения Тома Сойера", читал я, "Детгиз", 1978 год. - Всегда ищи ответ в книгах, сынок. Книги научат тебя, как стать честным и сильным, как стать настоящим человеком. Сомневайся в том, что тебе говорят учителя, друзья во дворе, соседи - не сомневайся только в книгах. Потрепав меня по голове, "ну, беги", папа разворачивался и быстро шел в сторону остановки, а снег падал на его серую шинель, припорашивая погоны с майорской звездочкой. Мне хотелось побежать к нему, обхватить его за ноги, и прижаться к нему, и вдохнуть такой знакомый и родной его запах, запах формы и гуталина, папирос и кожи, и закричать в его шинель - "Папа, не уходи! Мне плохо без тебя, папа! Я хочу, чтобы все было как раньше!". И зареветь, пачкая слезами и соплями серую безупречность офицерской шинели, и облегчить свою боль, ощущая на плечах сильные отцовские руки. Но я просто стоял и смотрел, как он уходит, и снежинки таяли в бегущих по моим щекам слезах. Все было обидно и неправильно. В первую неделю декабря мы с папой пошли в кино. Это был очень веселый фильм - "Фантоцци против всех". Я громко смеялся, а когда Фантоцци сел на велосипед без сиденья, смех задушил меня - я держался за живот, из моих глаз текли слезы, и я пропустил следующие три минуты фильма - так мне было смешно. Когда мы вышли на улицу, я все повторял: "Пап, пап, а как он говорит - Я буду есть, а вы будете смотреть! Я буду есть, а вы будете смотреть! Умора, правда?" Папа слегка улыбался и выглядел грустнее, чем обычно. Он был в штатском - мне непривычно было видеть его в черном пальто и шляпе вместо обычных шинели и светло-серой шапки с кокардой. |
Когда мы шли по парку - на Украине темнеет рано, в шесть часов вечера уже ночь - я вдруг услышал "Э, мужик, стоять, сигарет не будет у тебя?". Поворачиваясь на ходу, я увидел, как в свете фонарей, через медленно падающие снежинки, к нам сзади подбегают двое, нет, трое мужиков. Они были моложе папы - лет по двадцать-тридцать наверное, с длинными волоса-ми и в клешеных джинсах. "Сынок, не оборачивайся, идем быстрее, шпана, не обращай внимания" - тихо произнес папа и ускорил шаг. "Э, ты че, я не понял, я кому сказал стоять" - раздалось уже за самой моей спиной. Папа остановился, повернулся назад, и тихим голосом - я никогда не слышал, чтобы папа разговаривал так тихо - ответил:
- Ребята, у меня только папиросы, я могу вам дать одну. Парень, который подходил к нам, ухмыльнулся, засунул руки в карманы джинсов, прохрипел носом и сплюнул папе под ноги желто-зеленую соплю. Она упала в десяти сантиметрах от папиных ботинок и сразу стала покрываться тающими снежинками. - Я те русским языком сказал - стой, хуль ты сразу не остановился, - парня покачивало, и пахло от него, как от сантехника дяди Коли с четвертого. - Не ругаться при ребенке! - от того, что папа резко повысил голос, двое парней, подбежавшие к первому, даже немного отодвинулись. - А ты чё, борзый, что ли? И чё ты мне сделаешь? Табаком из папиросы в глаз попадешь, как с плювалки? - парни загоготали. - Ты, б..., интеллигент x..., быро дал сюда кошелек. Или ты так не понимаешь? - парень засунул руку в задний карман брюк. И оставил её там. - б..., да-вай по-хорошему, а то тебя щас попишем и выб... твоего. Второй парень быстро подошел ко мне с боку и схватил за шиворот. Папа перехватил его руку и тогда тот, с рукой в кармане, вытащил нож и сунул его папе в лицо. - Стоять, кому сказал. - Хорошо, - папа приподнял руки. - Сына отпустите, - и полез рукой во внутренний карман. Папа посмотрел на меня искоса и сделал едва заметный жест глазами - беги, мы так все время делали, когда бегали наперегонки в парке. Но я не мог. Я весь дрожал, мне казалось, что кто-то очень большой и злой взял меня за сердце узловатыми корявыми руками и держит на месте, не давая ступить и шагу. Доставая кошелек, папа уронил его на снег. "Ты чё, поднял, с…а!" закричал тот, который с ножом, и папа наклонился, и выпрямляясь, схватил его за руку с ножом, а второй рукой резко ударил куда-то под голову, в шею, и парень квакнул, поперхнувшись, его голова дернулась, ноги повело, и он стал падать назад. Папа повернулся к тому, который держал меня и замахнулся кулаком. Я почувствовал, как державшие меня руки ослабли, и заорал - "Папа! Сзади!", но было поздно, потому что третий из напавших на нас схватил папу руками за шею и стал душить его сзади, заваливая на себя. Папа обхватил его за руки, резко присел, и перебросил через бедро на землю. Я понял, что сейчас все будет очень плохо. Папа не мог разделаться с повисшим на нем парне, а второй в это время достал что-то из кармана куртки, щелкнул кнопкой, и с ножом в ру-ке дернулся к папе. Я прыгнул на него сзади, и обхватил его за ногу, и вцепился зубами в твердый синий коттон джинсов. Мне уже не было страшно - не трогайте моего папу, не трогайте моего папу. Когда он двинул меня по голове рукой с зажатым ножом, я ощутил удар, меня как будто хлестнули по лбу эдектрической плетью, и что-то теплое побежало у меня по лицу. Посмотрев вниз, я увидел, как густые капли крови падают на снег прямо из меня. Мне даже не было больно, только как-то…странно. Как будто мне все снится. Лежа на снегу - кровь текла из моего лба в белое, и впитывалась, текла и впитывалась, я видел, как папа выбивает ударом ноги нож из руки нападавшего, как он обхватывает его руками за шею и резко, с хрустом, поворачивает её по часовой; как он поднимает нож и бьет им в живот второго; как он подходит к третьему и, пока тот не успел заорать, взмахивает рукой с зажатым ножом у того перед лицом, и как сразу за папиной рукой брызгает красная струйка, как летом из поливального шланга, когда он рвется, и дядя Коля-сантехник обматывает место разрыва синей изолентой. Как папа подходит к отползающему с красным следом по снегу верзиле и берет его за волосы, и оттягивает на себя голову, и коротко проводит рукой под горлом, так, как он это делал, когда мы ездили в Ивановку за грибами. Как папа оттирает нож снегом, затем снятым с одного из парней шарфом, как он отбрасывает далеко, в снег, нож, и идет ко мне, и поднимает меня на руки, и говорит, что все будет хорошо, и просто царапина, и доктор обработает йодом и зашьет, и будет совсем не больно - ну, только чуть пощиплет. В больнице папа сказал, что я напоролся лбом на натянутую в лесу проволоку. Врач предложил папе сделать мне наркоз - восемь швов, все-таки. Папа сказал, что его сын выдержит. И я выдержал. Только потом, когда папа на руках нес меня к дому, я заплакал, уткнувшись носом в его плечо. Я плакал, и не мог остановиться, а папа похлопывал меня по спине, и говорил, что ничего, сынок, все будет хорошо, все будет хорошо… Когда мы подошли к дому, он поставил меня на ноги, и слегка присел, чтобы оказаться со мной лицом к лицу: - Сын. Это была шпана. Быдло. Мусор. Не люди. Хуже - когда промолчать. Хуже - спрятать глаза и пройти. Хуже - не заметить и уверять себя через три минуты, что не надо связываться, правильно, что отдал. Всегда наказывай наглость. Всегда карай быдло. Помнишь, по телевизору, дядя Миша Ножкин пел - "Добро должно быть с кулаками". Иногда с ножом, сына… Иногда с ножом. Я смотрел на него, и в горле у меня ходил комок от гордости, от того, что мой папа - настоящий герой, как Зорро, как Виру и Виджай, как Штирлиц. И папа - зачем же ты говоришь мне все это, ведь я тебя люблю, ведь ты поступил как герой, ведь вот так - и надо делать, ведь этому и учат все на свете книжки… Я больше не видел папу. Через два дня он уехал в Монголию, в Чойбалсан. Его перевели давно, он не решался мне сказать об этом. Через два месяца папа умер от пневмонии - он простудился, когда грузовик с солдатами ушел под лед, а он помогал им выбираться - одному, второму, третьему, всем. Мы не приехали на похороны - мама занималась переездом в Свердловск, где я прожил следующие девятнадцать лет. P.S. Портрет отца висит на стене рядом с моей кроватью. Улыбаясь, он смотрит на меня лейтенантом из далекого 1969-го. Я прячу взгляд. Мне случалось в жизни - промолчать, пройти. Я не связываюсь. Я бескулачное добро. Когда папа умер, ему было тридцать три, как мне сейчас. Но мне кажется, я уже никогда не стану таким взрослым, таким настоящим, как был он. Часто я просыпаюсь ночью, мокрый от слез и пота, и выныриваю из сна, где я закричал-таки - "Папа, не уходи!", и догнал его, и он поднял меня на руки, и засмеялся, и глаза сощурились добрыми морщинками: - Ну что ты, сынок… Конечно, не уйду… |
Третья половинка
и еще много других рассказов...
Захотелось поделиться с вами всеми историями, которые были прочитаны мною. Это истории разных авторов. Надеюсь, что каждый что-то найдет для себя. Начну с первой истории, о которой уже упоминала: Третья половинка Автор: Любовь Кузнецова Здравствуй. Здравствуй… Ну вот, чуть не написал МОЯ. Опомнился, замер… Ты прости меня за это письмо. Я не беспокоил тебя уже много лет. Целых шесть бесконечно долгих лет. Говорят, что время летит. Летит? Может быть. Это, наверное, у счастливых людей оно летит, растворяется, песком пробегая сквозь пальцы. Мое время давно устало, призадумалось и остановилось. Оно больше мне не союзник. Оно стало врагом. Только враг может так мучить, не давая забвения. Я знаю, что у тебя все хорошо. Ты по-прежнему с ним, ты по-прежнему счастлива. Хотя я не появлялся в твоем городе так давно, но я как маньяк узнаю все, что можно через своих знакомых оставшихся там. Ты прости меня за это письмо. Я конечно дурак, но все еще глубоко в душе теплится надежда, а вдруг, а может быть… А вдруг ты разлюбишь его? А вдруг вспомнишь обо мне? А вдруг????????? Понимаю как это глупо, как безнадежно, но ничего не могу поделать с собой. Может быть и живу-то до сих пор, потому что теплится надежда. Как там в песне «Надежда умирает последней». А ведь правда. Меня уже давно нет, а надежда живет, живет… Господи, я же помню все. Каждый день, каждый час. Каждую минуту. День. Тогда был такой солнечный глупый бесшабашный день. Удачная сделка. Удачная сделка с твоим мужем. Весь день меня колотила лихорадка. Лихорадка какого-то предчувствия. Думал предчувствия денег. Я же всегда ощущаю, когда сделка обернется деньгами. Я же везунчик. Отметить? Конечно. Куда идем? К тебе, мой новый компаньон? Пошли. Познакомишь с семейством? Конечно. Теперь часто будем видеться. Часто. А жена не будет против? Нет. Она у тебя золото? Золото… Говорят у каждого человека есть какие-то переломные моменты. Шагнешь не в ту дверь и все. Или в ту. Но практически никто не ощущает этих мгновений. А я знаю КАК выглядит МОЯ дверь. Дверь между прошлым и будущим. Она стальная, обшитая деревом, с золотистым глазком. Справа звонок. Под ним отвалился кусочек штукатурки. А слева кто-то написал на стене «Привет». Вот так. А за дверью моя жизнь… За дверью моя жизнь кончилась. Или началась. За дверью я утонул. Утонул безнадежно, как в трясине, без малейшего права на спасение. Что было сначала? Глаза. Зеленые, смеющиеся… Вы к нам? Очень рада. Проходите. Удачный контракт? Давайте гулять. Давайте? Давайте. И все… Вы верите в любовь? В любовь с первого взгляда? А я не верил! И сейчас не верю. Это была любовь не с первого взгляда, это была любовь еще до взгляда, еще до первого скрипа двери, до первого дыхания… Ты хлопотала на кухне, собирала на стол, смеялась, шутила. Я что-то говорил в ответ. Представляешь, я еще и что-то говорил. С того самого первого мгновения я научился жить в двух измерениях. В одном я дышал, спал, ел, говорил, работал… В другом любил, любил, любил… Любил тебя, только тебя. Я всегда любил только тебя. Сразу, как только появился на свет, я уже любил тебя. Только не понимал этого. А увидел тебя и сразу все вспомнил, вспомнил, что всегда любил тебя и шагнул в другое измерение… Почему так происходит? Мы живем с кем-то, занимаемся сексом, рожаем детей. И вдруг. Вдруг все переворачивается. И ты понимаешь, что все, что было до сих пор, было не твое. Что ты увидел наконец единственное чудо, данное тебе Богом. Это прекрасно? Это прекрасно. Но это так больно. Я никогда не знал, что счастье может быть с такой болью. Эта боль рвет тебя на куски, режет, калечит, вывертывает наизнанку, заставляет рыдать от бессилия. Но она такая сладкая эта боль.…Такая сладкая… Я стал ходить в ваш дом под любым предлогом. Мы стали «лучшими друзьями» с твоим мужем. Я никогда не обмолвился ни пол словом о том, как ты нужна мне, о том, что я больше ничего не могу и не хочу. Кроме одного - быть рядом. Видеть твое лицо, чувствовать как ты двигаешься, слышать твой голос… И надеяться. Надеяться…. Хотя я сразу понял, что надеяться мне не на что. Понял из того, как вы смотрели друг на друга. Это тоже была любовь. Очень счастливая. Счастливая бесконечно, безгранично, захлестывающе… Вы действительно были двумя половинками, двумя половинками одного целого. Но как же я? Кем же был я? Я же знаю, что только ты именно та женщина, которая предназначена именно мне. Только ты. Кем же был я? Третьей половинкой? Но у целого могут быть только две половинки. Только две. Как это могло случиться? Чья воля распорядилась так? Я никогда не верил в прошлые и будущие жизни. Но… Но может быть когда-то очень давно ты была МОЕЙ половинкой? Но откуда тогда взялся он? Откуда? Где, в каком переплетении миров я потерял тебя, моя половинка? Где и почему? Как Бог допустил это? Я спрашиваю его. Я постоянно спрашиваю его. Но он молчит. Он не хочет признавать свои ошибки. Он же Бог. Я думаю, что когда-то он просто забыл про меня. И мы потерялись с тобой в какой-то из жизней. Он увидел как тебе плохо и дал тебе новую половинку. Но он забыл уничтожить меня. Он совсем забыл про меня. Совсем. А когда опомнился, то решил, ну что же, пусть будет как будет. Ведь все равно они никогда не встретятся. Никогда. Но он ошибся. Даже Бог может ошибиться. Я нашел тебя. Я просто жил, кочуя по времени. Я почти все забыл, я почти привык. Так много людей растеряли свои половинки и привыкли к этому. Привыкли. Я, конечно же, искал тебя. Я так долго и мучительно искал тебя. Но я не должен был тебя найти. Но нашел, нашел, нашел… А ты уже забыла про меня. Забыла. Ты ведь была счастлива, всегда счастлива. Ты даже не заметила подмены. Ведь Бог всегда и все делает все идеально. Почти всегда. И я не выдержал. Я пришел к тебе. Я пришел к тебе. Я говорил. Я говорил и плакал. Я молил. Я каялся. Я молил. Молил тебя вернуться, молил вспомнить, молил…. А ты…Ты положила мою голову к себе на колени и сказала – глупый, я все помню, я сразу вспомнила тебя, когда увидела, сразу. Я все помню, но я больше не люблю тебя. Тебя не было слишком долго. И моей половинкой давно стал он. Я никогда не вернусь к тебе. Никогда. Но я стал надеяться. Стал ждать. Я докатился до того, что мотался по всей стране, ездил к самым известным бабкам. Я сорокалетний, циничный мужик цеплялся за любую малейшую надежду. Я готов был взять на себя любой грех, только чтобы кто-то вернул мне тебя. Но все они, и умудренные опытом, и мошенницы отказывали мне, стоило им только взглянуть на ваши фотографии. Иди, сынок, говорили они мне. Тут никто не сможет тебе помочь. Никто. Но я не сдавался. Я спорил. Я спорил. Но… Кто я такой, чтобы спорить с Богом? И я решил уехать. Я думал, что может быть вдали от тебя я смогу забыть. Все забыть. Сделать вид, что никогда не встречал тебя. Притвориться, что ничего не знаю о том, КАК оно на самом деле – встретить свою половинку. Наивный, наивный и глупый. Ничего нельзя вернуть, если ты вошел не в ту дверь. Она должна была быть закрыта. Должна. По всем законам мироздания. Но я вошел в нее…. Шесть лет… Шесть веков…Шесть тысячелетий…. Прости меня за это письмо. Прости. Я ничего не прошу. Я только хочу сказать, что я надеюсь. И я верю. Я верю, что я дождусь. Когда? Не знаю. Но дождусь. Мы войдем с тобой в одну дверь… :( |
Рассказ "Субботний вечер"
СУББОТНИЙ ВЕЧЕР
Был тихий субботний вечер, Зинаида Ивановна сидела перед телевизором и вместе со своим мужем Бибиковым смотрела познавательную передачу о различиях между мужчиной и женщиной. Зинаида Ивановна для лучшего усвоения информации запаслась ведерком семечек, а Бибиков тихонечко потягивал пиво. В телевизоре профессор наук, похожий на Эйнштейна повествовал: «Мозг мужчины и женщины развивался в разных направлениях, и объясняется это разными социальными функциями, которые выполняли наши прабабушки и прадедушки. Мужчины охотились и обеспечивали безопасность своих поселений, женщины обустраивали быт и воспитывали детей». - Вот видишь – сказал Бибиков – Я же говорил, что место женщины на кухне! Зинаида Ивановна, нервно выплюнув скорлупу от семечек в специальный тазик, ответила: - Раньше мужики хоть еду домой приносили, а от тебя никакого толку! - Что!? – возмущенно начал Бибиков – Да на мне весь дом держится! - Это мы тебя держим, а ты себя до дома донести не можешь! А чевой то ты вчера, такой домой пришел?! – сразу перешла в наступление Зинаида. - Да ни чего – осекся Бибиков – Просто идем с мужиками после работы домой, ну решили Чупа-Чупс купить и так нализались! - Вот, вот! Ладно слушай чего люди говорят. Тем временем в телевизоре продолжали – «У женщин поле зрения шире, чем у мужчин. Мозг мужчины обеспечивает узкое «туннельное» зрение, но зато зоркость сохраняется на большом удалении» - Это точно! – язвительно подтвердила Зинаида – «туннельное» и все туннели ведут в пивнушку, «Зоркий Сокол», БЛИН! - Да, ладно тебе Зин, это же веками так сложилось, а в пивнушку мы заходим, только, чтобы проверить, не подвело ли зрение – объяснил Бибиков. Профессор по телевизору продолжал – «Обладая остротой зрения, мужчины, как не странно, не могут найти носки в шкафу или бумаги на своем столе. Женщина отчетливо видит на 45 градусов влево и вправо, вверх и вниз. Женщин редко ловят на рассматривании мужчин, зато почти каждого мужчину обвиняли в том, что он откровенно разглядывал женщин». - То-то я смотрю, ты на Нинку заглядываешься, А? – начала Зинаида. - Нет, Зин! Ну что мне теперь глаза выколоть, если я женат, что я на Баб и посмотреть не могу!? - Та-а-а-к Бибиков! Чой то я не поняла? – выплюнув очередную горсть скорлупы, с угрозой сказала Зинаида – Ты, что меня больше не любишь? Тут Зинаида встала с кресла, обтянула халат сзади в месте, где угадывалась талия и, приняв позу супер модели, вызывающе посмотрела на мужа. Бибиков поняв, что пошел серьез, сделал вид, что захлебнулся пивом, после чего, как бы придя в сознание, тихо начал бормотать: - Да чё ты Зин! Люблю я тебя, правда! Уловив в голосе мужа страх и немного правды, Зинаида одухотворенная полной победой села в кресло и принялась с чувством собственного достоинства грызть семечки. А профессор продолжал – «Женщина обладает более тонким слухом, чем мужчина. Женский мозг легко разделяет звуки и воспринимает каждый из них. В результате женщина может общаться с собеседником, не упуская ни слова из разговора стоящих рядом. Мужчине же трудно следить даже за собственной мыслью при включенном телевизоре». - Это верно – начала опять Зинаида – Зову его помочь на кухне, а он уставился в ящик и ухом не ведет! - Ну, футбол же был – начал оправдываться Бибиков. - Вот, вот какой то футбол им дороже жены! А в это время по телевизору продолжали – «Мужчины в отличие от женщины не могут делать несколько дел одновременно. Женский гормон эстроген способствует образованию большого количества соединений между полушариями головного мозга. Вот почему женщина может одновременно готовить еду, говорить по телефону, смотреть сериал и следить за мужем или детьми. Мозг мужчины способен концентрироваться только на одной задаче, в отдельный промежуток времени. И они действительно ни чего не слышат, когда читают или смотрят футбол». - Слышала! – восторженно начал Бибиков – это тебе не хухры-мухры – это эволюция, наука, поняла! И нечего меня во всем обвинять. И не смей говорить со мной, когда я бреюсь, а то ведь так на фиг и насмерть зарезаться можно. Бибиков вдруг задумавшись, посмотрел на жену и вкрадчиво произнес: - Ты может смерти моей хочешь? Зинаида с изумленным лицом уставилась на мужа, горсть скорлупы повисла у нее на подбородке. - Ты чего говоришь то – возмутилась Зинаида – У меня и мыслей таких не было! – немного подумав, она тихонько добавила – Пока ты не сказал. А в передаче говорилось про то, что мужчины и женщины смотрят телевизор с разными целями. Порадовавшись или поплакав вместе с экранными героями, она освобождается от напряжения прожитого дня. Женщине важна не столько сюжетная линия, сколько чувства, взаимоотношения и наряды участников передачи. Для мужчины лучший способ отключиться от своих проблем, переключиться на чужие. Поэтому в телепередачах он ищет смысл каждой истории. Чем их больше, тем лучше – вот почему он скачет с программы на программу. - Конечно – подхватила тему Зинаида – Зачем ему решать собственные проблемы? - Да, что с тобой? Опять ты начала! - А разве не так?! Ты придешь с работы, сразу на диван и давай боевики смотреть всякие, и себя представляешь крутым, да? Шварцнегер засушенный! - На себя посмотри - парировал Бибиков – Ты сама из своих сериалов не вылазишь, знаю чего ты туда пялишься, на шмотки, да на мужиков всяких Донов, Хуанов да Хулиов. - Сам ты Хулио, не сказать хуже Иглесиас, а там чувства, любовь. Зинаида сделала паузу, нервно обработав партию семечек и выплюнув шелуху помимо корытца, вдруг воскликнула: - Бибиков, ты же мне всю жизнь испоганил, я тебе всю свою красоту и молодость отдала, а ты что?! - Что? – испуганно спросил Бибиков. - Ты когда мне последний раз про любовь говорил, А!!? Бибиков отчаянно морщил мозги, но память не прояснялась. Тем временем Зинаида воодушевлено продолжала: - А ведь нам женщинам, так мало надо, всего лишь внимание. Вот пришел ты с работы – мечтательно начала Зинаида – подошел ко мне, обнял ласково и на ушко нежно сказал «Козюлька, ты моя ненаглядная!» Зинаида закрыла глаза и ее понесли мечты. - Ты берешь меня на руки и несешь в спальню. Господи! Как мало нам надо, всего лишь любви, ну и так по мелочи: чтобы не пил, деньги жене приносил, хозяйственный был, по дому все делал, опять таки в огородике помощь оказывал ….. Зинаиду мечты уносили прямо в небо. Она не замечала захлебнувшегося остатками пива мужа. Бибиков откашлявшись, решив вернуть жену на землю, произнес: - Что-то ты по мелочи то размахнулась! Тебе дай волю ты из мужика рабочую лошадь сделаешь. Зинаида, вернувшись в реальность, грустно посмотрела на мужа, взяла горсть семечек и уставилась в экран. А там развивали новую тему: «Мужчины, склонны деньги копить, женщины – тратить. Женщина практик, она предпочитает получать от денег конкретную пользу. Мужчина чувствует себя уверенней, когда у него есть сбережения». - Вот видишь – радостно сказал Бибиков – И никакой я не жмот, просто я себя уверенней чувствую! - Конечно уверенней – подхватила Зинаида – с твоей зарплатой чего бояться, с ней, куда хочешь ходить можно. В любой магазин, все равно на неё купить ничего нельзя. - Да ну тебя – обидевшись, сказал Бибиков. Был тихий субботний вечер. Остаток передачи Зинаида Ивановна и Бибиков досматривали молча. Когда передача закончилась, Зинаида посмотрела на мужа, тот тихо спал. Внимательно осмотрев мужа, Зинаида тихо произнесла – «Эх! Чего с мужиками эволюция сделала!». Она осторожно взяла мужа на руки, тихонечко перенесла в спальню и укрыла одеяльцем. Перед тем как лечь спать, она ещё раз посмотрела на мужа, вздохнула и сказала сама себе – «Ну и что, за то он добрый и детей любит!» 1996 год Сахаров А.И. |
Устанавливаем любовь
Безумно понравился один рассказик, хочется им с вами поделиться.
Устанавливаем любовь Техподдержка - Слушаю вас. Клиент - Э-э-э-э-э... после некоторых раздумий и сомнений , я решил опять инсталлировать «Любовь». Могли бы вы мне помочь? Тех- Разумеется. Если вы готовы, то начнем прямо сейчас. Клиент - Ну... Я не очень разбираюсь в процессе, но думаю, что готов. С чего начинать? Тех. - Прежде всего, откройте «Сердце». Вы знаете где у вас «Сердце»? Клиент- Да. Но можно ли инсталлировать «Любовь» если запущены другие программы? Teх.- Какие программы в работе?.... Клиент- Э-э-э-э... - у меня включены «Прошлые Обиды, «Низкая Самооценка» и «Разочарование и Уныние». Teх. - С «Прошлыми Обидами» проблем быть не должно. «Любовь» постепенно выгрузит их из оперативной памяти , чтобы они не мешали работе других програм, но сохранит их в виде временных файлов. «Любовь» также сама постепенно вытеснит «Низкую Самооценку» при помощи собственного модуля «Более Высокая Самоценка», однако, вы должны сами стереть "Разочарование с Унынием» полностью, так как они препятствуют инсталляции «Любви». Клиент - Но я не знаю как их стереть. Вы можете меня научить? Teх. – Конечно. Идите в стартовое меню и попробуйте включить «Прощение». Кликайте столько раз сколько потребуется, пока полностью не сотрутся «Разочарование с Унынием». Клиент- ОК, все получилось. Спасибо ...ой... «Любовь» сама начала инсталлироваться... А это нормально? Teх.- Да, но помните, что у вас есть только базовое программное обеспечение. Окончательный апгрэйд обеспечат "Другие Сердца ". Клиент:- Ой... выскочило сообщение "Ошибка! Программа не работает с внутренними компонентами". Что это значит? Teх.- Не беспокойтесь. Это не технический термин и означает, что «Любовь» уже работает с внешними компонентами, но еще не загрузилась в «Ваше Сердце». Чтобы это произошло, надо прежде всего полюбить себя. Клиент - Что же мне сейчас делать? Teх- Кликните на «Самоодобрение», а затем включите следующие файлы: «Самопрощение» и « Осознание Своих Достоинств», а так же «Признание Своих Недостатков» Клиент - ОК, сделано. Teх.- А теперь скопируйте это в «Мое Сердце» и система сама уничтожит несовместимые файлы. Однако, вам придется вручную стереть «Многословную Самокритику» из всех меню, а так же очистить Корзину. Убедитесь, что «Многословная Самокритика» уничтожена навсегда, и никогда, ни при каких обстоятельствах больше не загружайте этот файл. Клиент - Все получилось! «Мое Сердце» наполняется новыми файлами! На мониторе возникли «Улыбка» и «Душевное Равновесие»! Так всегда бывает? Тех.- Не всегда... Иногда это занимает гораздо больше времени... Итак, «Любовь» установлена. Еще одна деталь: «Любовь» - это бесплатное програмное обеспечение. Для нормальной работы ее необходимо дарить другим и они взамен подарят вам свою. Клиент- Спасибо! (с) |
Я всегда мечтала летать
Автор: Марина Голубева Еще в детстве я загадывала это желание, задувая свечи на праздничном пироге. Все хотели стать врачами, учителями и актрисами, а я просто хотела научиться парить над городом. Первое мое сочинение так и называлось «Когда я буду летать над землей». Никто не понимал моего странного стремления подняться ввысь. Лишь старая бабушка Шура, воспитательница нашего детского дома, успокаивала меня и говорила тихим старческим голосом: «Самое главное - сильно чего-то хотеть, тогда это обязательно сбудется». Я почему-то верила ей, может быть потому, что глаза бабы Шуры излучали необыкновенный теплый свет, а может потому, что баба Шура была тогда для меня единственным взрослым родным человеком, который понимал меня. Да что там понимал, хотя бы просто слушал. Назвать детдомовскую жизнь сладкой не сможет даже ребенок из благополучной семьи, видевший детдома только по телевизору. Вот так и моя жизнь «малины» из себя не представляла, порой приходилось не жить, а скорее выживать. Так как в мое детство спонсоров у приютов не было, детдома были на государственном пайке, а каждому хотелось поиграть красивой игрушкой, съесть яблоко или предел детского счастья – мандарин, дети выживали сами. Были и подлые заговоры, и тумаки в туалете, в общем, было все, не хватало только мамы. Почему я хотела подняться в небо, баба Шура знала, она знала, что я хотела с небесной высоты найти свою маму или хотя бы поглядеть на нее одним глазочком. С этой мечтой я пошла в первый класс. Каждый день рождения, каждый Новый год я загадывала одно и то же желание. В детском доме самое главное иметь друзей, держаться кучкой, иначе «затопчут». Вот и у меня была своя кучка, пусть маленькая, но своя. Я уже не помнила, как мы подружились с Лекой, вихрастым сорванцом, и белокурой тихоней Ритой, но дружба наша была настолько крепкой, что ей удивлялись все сотрудники нашего «дома». Я была чем-то средним между темпераментами двух моих друзей. Он – бунтарь, она – само спокойствие и я – золотая серединка. Вспоминая их сейчас, я думаю, как же чисты бывают детские отношения, меня никто из них ни разу не предавал. Даже когда мы с Лекой налили клюквенного киселя на постель стукачки Машки и воспитатели решили подловить нас, начав выпытывать у нашей Риты, она молчала, как партизан, только губы надула, но молчала. Вечерами мы мечтали вместе, я знала их тайны. Лека – сирота, его родители погибли на пожаре, когда ему было шесть, бабушки давно умерли, осталась из родни только тетка, живущая где-то в деревне «Кукуево». Он хорошо помнил своего отца, Лека рассказывал, что они были очень похожи, что у них были темные кудрявые волосы, огромные, словно озера, глаза и ясная улыбка. Красивый, должно быть, был у него отец. У Риты было все намного банальнее: ее мать лишили родительских прав, потому что та пила «по-черному». Рита видела мать очень редко, то из окна, то на улице на прогулке. Все видели, как ей было стыдно показывать кому-то маму, но мы-то с Лекой знали, что Ритка хочет домой, хочет даже такую маму, которую стыдится. И мы ее понимали. Я вообще никогда никого из родных не знала и не видела, от этого мне становилось еще горше. Мы договорились с ними обязательно стать великими, чтобы быть не хуже «семейных». Прошли годы и время распорядилось нашими судьбами. Мы закончили девятилетку при интернате. Лека пошел в физкультурный техникум, он превосходно играл в футбол и во всех детдомовских играх был главным нападающим. Его забрал тренер юношеской команды. Мы с Риткой ревели, когда он уходил, Лека клялся нам, что мы будем видеться, когда он будет приезжать с тренировок. А тренер сказал: "Ой, ладно будет Лека у тебя еще куча таких, как эти". Лека ответил: «Не верьте ему, сестренки, мы обязательно увидимся, я обязательно вас найду, вот только стану знаменитым, заработаю кучу денег и заберу вас с собой». Я и Ритка искренне верили, что Лека вернется, и мы заживем счастливо, он не мог нас предать, поэтому мы все-таки отдали его этому тренеру-тирану. Ритка стала учиться на медсестру, она мечтала стать врачом-онкологом, спасать людей было ее призванием. Она добилась своего. Мама ее умерла от вина, поэтому у нее никого не осталось, кроме меня. Мы часто встречались с ней, она стала главным онкологом в областном институте им. Пирогова. Она благополучно вышла замуж и родила прекрасных девочек: Ирочку, Дашу и младшую Юленьку, которую назвала в честь меня. Лека тоже не заставил себя ждать и засветился в телевизионных матчах. Имя Алексея Свертина знал каждый мальчишка, восхищаясь его мастерской игрой. Но мы долгое время не виделись, я искала, но результаты были нулевыми. Моя жизнь сложилась тоже совсем неплохо, после детдома баба Шура посоветовала меня своей подруге и та стала заниматься со мной языками. К моему собственному удивлению у меня превосходно получалось. Я экстерном сдала экзамены за последние два года средней школы и успешно поступила в Иняз на переводческий факультет. Но моя детская тяга к небу не прекращалась. Я записалась на прыжки с парашютом. Вот где был настоящий кайф! А после окончания института наш замечательный декан, который меня любил настоящей отцовской любовью направил меня с рекомендацией на работу в аэропорт. И меня поставили стюардессой на престижный самолет, занимающийся международными перевозками. Я стала зарабатывать неплохие деньги, а самое главное я научилась летать. Как-то по весне, в салоне самолета произошла неожиданная, но очень желанная встреча. Я как всегда приветствовала пассажиров, выбравших наши авиалинии. Вдруг из середины салона раздался крик: «Юлька, Юленька! Наше-е-ел!» И человек с черной шевелюрой метнулся ко мне. Пассажиры замерли. Это был Лека. Он возвращался с игры. Мы беседовали с ним все четыре часа нашего перелета. Обменялись телефонами и договорились встретиться. Я пообещала вызвонить Риту, ведь мы продолжали общаться с ней с тех пор, как вышли из детдома. Он был все такой же – наш Лека. Только еще красивее, мужественнее. Вечером мы сидели у Риты дома вместе с ее мужем и тремя милыми дочурками. Разговаривали, смеялись, вспоминали наши детские сиротские годы: и бабу Шуру, и побои в туалете, и клюквенный кисель на кровати Машки-предательницы. Потом говорили о сегодняшних достижениях. Лека рассказал о своих многомиллионных контрактах, сказал, чтобы мы увольнялись с насиженных мест, что денег ему все равно всех не потратить. «Девочки, как же мы все вместе заживем!» - захлебываясь от счастья, прошептал он. Эх, Лека, вырос, а все так и остался взбалмошным! Рита робко посмотрела и ответила: «Лека, что ты, у меня же больные, куда ж я их брошу». А я задумчиво поглядела в потолок и голосом из детской фантазии произнесла: «Я тоже не могу, у меня небо». Мы рассмеялись. Лека сказал, что все наши детские мечты сбылись, что Ритка лечит, он заработал кучу денег, а я нашла свое небо. Лека сказал, что приготовил мне сюрприз. Мы с Риткой переглянулись. Лека начал: - Слушай, Юленька! Я знал, как ты любишь небо, я всегда помнил твою мечту. Мы сидели в недоумении. - Когда меня от вас увезли, я много работал, я старался заработать деньги для того, что бы мы все были счастливы. Я встретился, спустя семь лет с бабой Шурой, мы подняли архивы. Я долго искал. Юлька, я нашел твою Маму, слышишь? Я нашел ее, она не в чем не виновата, ее обманули в роддоме. Юлька, она похоронила тебя ещё в младенчестве. Она сама тебе все объяснит. Я обещал ей найти тебя. Подожди, я дам тебе ее адрес. И Лека побежал за записной книжкой. Я молчала, скорее, молча, плакала. Ритка ошарашенная обняла меня крепко и зарыдала мне прямо в плечо. Лека кричал, что все девчонки глупые, что завтра мы поедем к Елене Сергеевне, что все замечательно, мы поймали нашу птицу счастья прямо за синее крыло. Мою маму звали Елена Сергеевна. Теперь у меня было все: мама, друзья, небо. Я была в состоянии забытья, душа наполнилась чем-то светлым, я вздохнула глубоко-глубоко и ощутила, будто за моей спиной выросли крылья. |
Автор: Корвин
Молчание… (юмористическая зарисовка) Она: Дорогой, я должна тебе что-то сказать... Он: (заинтересованное молчание) Она: Знаешь... Я влюблена. Он: (настороженное молчание) Она: Нет, не в тебя. Он: (огорченное молчание) Она: Да... Но я не жалею об этом! Он: (осуждающее молчание) Она: Ты, наверное, хочешь знать, кто это? Он: (утвердительное молчание) Она: Это Саша. Он: (возмущенное молчание) Она: Нет, не подумай, не тот Саша, который твой друг детства. Дело в том, что... Это вообще не мужчина... Он: (непонимающее молчание) Она: Это... наша соседка. Он: (потрясенное молчание) Она: Да! Я люблю ее, и уже давно. Он: (презрительное молчание) Она: Саша тоже любит меня... Он: (брезгливое молчание) Она: Да, я знала, как ты к этому отнесешься... И все равно решила, что больше не могу скрывать это от тебя... Он: (уничижительное молчание) Она: Ты ведь не станешь препятствовать нашим чувствам? Он: (зловещее молчание) Она: Саша - чудесный человек! Она такая добрая, щедрая... Он: (насмешливое молчание) Она: А ты... Ты давно уже не делаешь мне никаких подарков, Никуда не водишь! Он: (сварливое молчание) Она: Не говори со мной таким тоном! Он: (раздраженное молчание) Она: Господи, ну что за черствый человек попался мне в мужья! Сухарь! Он: (злобное молчание) Она: Толстокожее существо! Ты всегда думал только о себе! Он: (ненавидящее молчание) Она: Ты никогда меня не любил! Он: (горестное молчание) Она: Ты изменял мне направо и налево! Он: (протестующее молчание) Она: Гад! Негодяй! Козел! Он: (обиженное молчание) Она: Алкоголик чертов! Десять лет свою водку жрал, а я все терпела! Он: (тактичное молчание) Она: Ты мне всю жизнь поломал! Ну почему я не вышла за Сидоренко? И правильно мне мама говорила... Он: (саркастическое молчание) Она: Господи, какой же я дурой была! Он: (красноречивое молчание) Она: Издеваешься?! Ну все, хватит! Достал! Я от тебя ухожу! Он: (испуганное молчание) Она: Да, ухожу! Сил моих больше нет!.. Этот сарказм!.. Эти твои вечные насмешки! Надоело! Он: (умоляющее молчание) Она: Что, не нравится? Испугался? То-то же... Он: (жалобное молчание) Она: Ладно, не страдай... Так и быть, останусь пока что с тобой. Он: (облегченное молчание) Она: Цени мою доброту, бездельник. Он: (благодарное молчание) Она: Ладно, ладно, лицемер. Вот что... Я должна кое-что сказать тебе про Сашу... Так вот... У нее муж алкоголик. Да... Он давно уже крепко пьет... Он: (злорадное молчание) Она: Да... Но она все терпела... А сейчас он стал распускать руки, и Саша от него ушла... А я с тобой осталась, заметь! А она ушла... В общем, ей сейчас негде жить. Он: (сочувственное молчание) Она: Она поживет некоторое время у нас, хорошо? Она и ее мама... Он: (нецензурное молчание сквозь зубы) Она: Да не кипятись ты, они совсем немного места займут! С их-то ростом... Он: (трагическое молчание) Она: Ну вот, видишь, милый! Тебе и возразить нечего. Я же говорила, ты. Всегда понимал меня, как никто другой! Он: (обморочное молчание) Она: Все будет отлично! Я уже придумала, как мы разместимся. Саша будет спать у меня, а ее мама здесь, на диванчике. Видишь, как удобно получается! Он: (гробовое молчание) Она: Ну, не дуйся! Вот увидишь, Саша славная! И о тебе она только всегда хорошее говорила! Жалела даже, что ее муж не похож на тебя... Он: (мертвое молчание) Она: Да-да, так и сказала! И знаешь, милый... Послушала я Сашу и подумала ведь сколько проблем могло сразу разрешиться, если бы все мужья вдруг стали такими, как ты... богатыми, немыми и парализованными... "Если во время не посмеяться над обстоятельствами, то обстоятельства посмеются над вами" |
Цитата:
|
Снежная королева
Снежная королева
Автор: Наталия Антонова Я увидел её сквозь коралловые заросли инея. Мне захотелось постучать по стеклу, чтобы привлечь её внимание, но она, должно быть, уловила мои мысли и обернулась… Вздохнула горностаевая мантия на её плечах. Я встретил её глаза – большие, ясные, холодные, с загнутыми вверх ресницами. То были не глаза, а звёздные сапфиры. Не знаю, улыбнулась ли она мне или сиреневый луч рассвета скользнул по её губам, коснулся подбородка и утонул в глубине меха. Она сделала шаг, другой … и мягкий снег, словно волны белого моря всколыхнулся, запенился, запел тонким голосом сирены и я, забыв обо всём на свете, выбежал из дома, едва набросив на плечи шубу. Скрипнула дверь и захлопнулась за моей спиной, я сбежал с высокой лестницы и стал смотреть на снег. Я искал её следы, но вокруг всё было нетронутым. Девственный покров снега тихо дышал, как спящий ребёнок. Я поднял глаза, и мне показалось, что я увидел её точёный профиль на фоне лазурно-зелёного неба, но, нет, это был всё ещё видимый силуэт месяца. Хранили безмолвие синие ели. Мне захотелось упасть вниз лицом в снег, заплакать, закричать, или нет, сложить руки на груди и молить судьбу, бога, кого угодно, вернуть мне её на миг, на вечность! Но я понимал, что всё напрасно, я случайно увидел то, что не предназначалось человеческому глазу. Зимний день, как любопытный оленёнок привстал, потянулся и заглянул в мои глаза. Пошёл медленный, тихий снег, робкий и пушистый. Его хлопья были похожи на лепестки белых свадебных роз. Они падали и падали – душистые, чистые – пригоршнями свежести, светом любви. Я протянул руки и вот они эти белые лепестки дышали на моих ладонях, скользили между пальцами и таяли… таяли… таяли… Я видел её первый и последний раз в своей жизни! Я видел её одно мгновенье, чтобы не забыть всю жизнь. Снежная королева! Моя королева! Жертвенная нежность снежных лепестков… О, как я люблю тебя! Зачем ты не знаешь об этом?!. Моя королева… |
Ветер и занавеска (сказка)
Ветер и занавеска (сказка)
Автор: Наталия Антонова Летел как-то по свету беззаботный ветер и песенку веселую насвистывал. Увидел он сквозь чугунный узор причудливой изгороди сад такой красивый и благоухающий, что ветер не удержался и залетел в него. В саду стоял большой дом из красного кирпича. Он буквально пламенел под лучами солнца. Ветер облетел дом вокруг. Окно второго этажа было распахнуто. И ветер увидел в нем прекрасную занавеску. Такую прекрасную, что потерял он покой от любви, пронзившей его сердце! Но, увы, занавеска была несвободна. Ее законным супругом было большое светлое окно. Его обрамляла рама из натурального дерева. Новые чистые стекла ослепительно сверкали, отзеркаливая солнечный свет. Так что окно было весьма состоятельным супругом. Богато расшитая шелковыми нитками занавеска знала себе цену, и с достоинством красовалась за стеклянными плечами своего супруга. В тот теплый весенний день хозяйка распахнула окно, и занавеска выпорхнула на волю. Ведь она имела полное право слегка развеяться. Тут-то и увидел ее ветер! И она увидела его. - Ах! – вздохнула занавеска полной грудью. И затрепетала от первого же его прикосновения. Ветер подхватил прекрасную занавеску и стал раскачивать ее на воздушных качелях. Они взлетали все выше и выше! - Сударь! – воскликнула занавеска, - у меня кружится голова! Я изнемогаю… - Сударыня!- выдохнул ветер, - вы так прекрасны! Я полюбил вас с первого взгляда! Я теряю голову от любви! - Ах, - ответила занавеска, - я не нахожу слов… - Любите ли вы меня так же сильно, как я вас?! – в порыве страсти вопрошал ветер. - Вы, вы очень милый, - прошелестела занавеска, - но… я замужем… Ветер крепко обнял занавеску, и они взлетели еще выше. - Мы улетим, - испуганно прошептала занавеска. - Разве это плохо?! – страстно выдохнул ветер. Она ничего не ответила. - Я покажу вам дальние страны! Вы увидите неоглядные океаны, тропические леса, истомленные жаром пустыни, высокие горы, на вершинах которых никогда не тает снег… Вы хотите?! - О, это так заманчиво, - ответила занавеска. - Так вы согласны?! - Я не могу решиться так сразу… И ветер решил не торопить прекрасную занавеску. - В конце концов, ей надоест сидеть на одном месте, - подумал вечный странник. Супруг же занавески казался ветру абсолютно неопасным соперником. - Подумаешь, какое-то окно! Одно из тысячи ему подобных. Он же ветер, один единственный и неповторимый! Супруг занавески на взгляд ветра, был ужасно скучным и молчаливым господином. Ветер полный решимости покорить сердце, очаровавшей его занавески, стал каждый день прилетать к ней в гости. Он рассказывал ей необыкновенные истории о своих странствиях. Занавеска слушала, затаив дыхание. И ветер, воодушевленный ее вниманием, говорил часами. По утрам он проносил своей возлюбленной свежесть росы и аромат цветов. А по ночам звучание флейты, плач скрипки и звуки фортепьяно. Ветер сидел на подоконнике, смотрел на занавеску, и сердце его таяло от любви. Он, ценивший больше всего на свете свободу, стал пленником своего чувства. Пролетела весна. Незаметно промчалось лето. Наступила осень… Сентябрь окрасил листья в саду золотыми и алыми красками. Днем по-прежнему было тепло и солнечно, но по ночам все сильнее ощущалась прохлада. Однажды они вместе смотрели на луну. Занавеска ежилась от холода. Ветер отдавал любимой тепло, которое впитал в себя за день. Он рассказывал ей о далеких краях, где вечное лето. Занавеска молча слушала и вздыхала. - Почему бы нам не улететь туда вместе? – спросил ветер. Но занавеске совсем не хотелось покидать уютный дом и родное окно. Ей нравился ветер. Он был юн и прекрасен… но он такой ненадежный… Занавеске были приятны восторги ветра, Она обожала истории, которые он ей рассказывал. С ним было замечательно проводить время! Но окно было солидным и во всех случаях положительным супругом. Оно ни в чем не упрекало занавеску. Не мешало ей вырываться из дом а и парить в воздухе. - Пусть себе порезвиться, поразвеется, - думало окно. Оно было уверено, что из дома никуда его женушка не улетит. Хоть она и ажурна и легка, но ценит его заботу о ней и дорожит стабильностью отношений. Уверенность в завтрашнем дне не променяет она на внезапный порыв. И окно оказалось право. Как не супругу знать свою вторую половину! Занавеска не улетела с ветром. Она сказала ему, что он очень мил и ей с ним хорошо, но мужа оставлять она не собирается. Ветер же в отчаянии, сорвался с подоконника и отправился скитаться по свету один. Всюду, где он не бывал, ветер рассказывал о прекрасной ажурной занавески и о своей большой любви к ней. Птицы, послушав откровения ветра, сочинили песню об их любви. А я рассказала вам сказку о влюбленном ветре и рассудительной занавеске. Расскажите и вы о них кому-нибудь. |
Я не знаю кто автор этого творения, но мне очень понравилось, и я хочу с вами поделиться, как со мной поделились по ICQ
Телефонный звонок. 2 часа ночи. - Привет. Я тебя люблю. - Привет (улыбается). - Как ты там без меня? Извини, что так поздно... - Да, ничего. Лешка, я так соскучилась, когда ты уже приедешь? - Солнце, осталось совсем чуть-чуть, каких-то пару часов и я дома. Давай поговорим, а то я за рулем уже 10 часов, устал, сил нету, а так твой голос меня бодрит и придает сил. - Конечно, давай поговорим. Давай расскажи мне, чем закончилась твоя командировка? Изменял мне, наверное (улыбается)? - Любаня, как ты можешь так шутить, я так люблю тебя, что даже не смотрю ни на кого. А по работе успел сделать очень-очень много. Уверен, что после всего этого мне, как минимум, поднимут зарплату. Вот. А как ты себя чувствуешь? Наш малыш толкается? - Толкается... это мало сказано, не понимаю, что я ему сделала. И, знаешь, обычно, когда слышу твой голос он - само спокойствие, а сейчас что-то наоборот разошелся. А почему ты решил ехать в ночь? Отдохнул бы, да ехал, а то... Вот как ты уехал, рассказывай. - Ну, как, как: после последних переговоров сел в машину, заехал в отель за вещами и двинулся в сторону дома. Где-то во второй половине пути, часа полтора назад, ты только не волнуйся, я отключился, но буквально на пару секунд. Все нормально, слава Богу, но почувствовав опять усталость, решил тебе позвонить, чтобы больше не засыпать. - И вот как я могу не волноваться? Подожди секунду, городской звонит. В такое время, кто бы это мог быть? Подожди секунду. - Сотникова Любовь? - Да. Кто это? - Старший сержант Климов. Извините, что так поздно, нами обнаружена машина, попавшая в аварию. По документам, человек, находящийся внутри, Сотников Алексей Валерьевич. Это ваш муж? - Да. Но этого не может быть, я как раз сейчас разговариваю с ним по сотовому. - Алё, Леша. Лёша, ответь! Мне тут говорят, что ты разбился. Алё! В ответ только чуть слышное шипение динамика. - Алё. Извините, но я действительно только что разговаривала с ним. - Извините, но это невозможно. Мед эксперт констатировал, что смерть наступила около полутора часа назад. Мне очень жаль. Извините, нам нужно, чтобы вы приехали на опознание. Как же сильно нужно любить и хотеть вернуться домой, чтобы не заметить смерть... Каждое 15 апреля она с сыном приходит к нему на кладбище. Алёшка - точная копия своего отца. И часто говорит: «Привет, я тебя люблю» - это было любимое выражение его папы. Он знает, что его родители очень любили друг друга, он знает, что его родители очень ждали его появления, он очень сильно их любит. А ещё, каждый раз приходя с мамой на кладбище, он подходит к плите, обнимает её насколько может и говорит: «Привет, папа» и начинает рассказывать как у него дела, как он построил из кубиков домик, как нарисовал кошку, как забил свой первый гол, как он любит и помогает маме. Люба постоянно, глядя на сына, улыбается и слёзы бегут по щеке... С серой могильной плиты улыбается молодой красивый парень, как раньше. Ему всегда будет 23 года. Спасибо мастеру, который даже передал выражение любимых глаз. Снизу она попросила сделать надпись: «Ты ушел навсегда, но не из моего сердца...» Его сотовый так и не был найден на месте аварии и она ждёт, что когда-нибудь он обязательно позвонит ей ещё раз... |
Любовь к жизни
Хотелось поделиться рассказом, который на нашла на одном немецкоязычном форуме и была настолько поражена силой любви к жизни, что перевела его на русский язык.
Буду очень рада, если кому-нибудь он вдохновит на понимание чуда жизни, как он это сделал со мною... Не могу сказать, что я согласна со всеми тезисами автора, но по-моему, это просто гениально! Не знаю, подходящий ли это форум для такой темы, но если что не так - можете спокойно стирать! Existenz - Rulez Вчера, возвращаясь на автобусе домой, я сидел возле левого окна, довольно близко к водителю, чтобы видеть дорогу перед собой. Маршрут проходил по загородной местности. Когда автобус в очередной раз въехал в зеленую зону, я сидел, уставившись в пустоту окна, полностью погруженный в свои мысли. В какой-то момент автобус вдруг замедлил свой ход, хотя на этом участке не было ни перекрестков, ни светофоров. Выведенный из состояния мысленного сна, в котором я находился во время пути, я с любопытством посмотрел на шоссе впереди, ожидая увидеть там машину или какое-либо другое подобное препятствие. Но, как и всех остальных пассажиров, меня ожидал необычный сюрприз. То, что заставило водителя остановиться, оказалось ни чем иным, как двумя прогуливавшимися утками – селезнем и уточкой. Две утки рядышком, переваливаясь, переходили улицу слева направо. Не обращая никакого внимания на подъезжающий автобус, они абсолютно спокойно пересекали трассу, так что водителю ничего не оставалось, как остановиться в нескольких метрах перед ними. И лишь когда автобус затормозил, приостановился и селезень; посмотрев многозначительно в сторону машины, он как будто бы хотел сказать: «Спасибо большое!». В этот самый момент водитель, казалось, окончательно усомнившись в действительности увиденного, обернулся к пассажирам со смущенной улыбкой, выражающей одновременно радость и недоверие – очевидно, чтобы найти в других подтверждение своему восприятию происходящего. И такое подтверждение он получил, поскольку в этот момент на лицах всех людей, сидящих в передней части автобуса, включая и меня, появились более или менее одинаково умиленные улыбки на лицах. Люди, которые никогда друг друга не знали, и, скорее всего, никогда и не познакомятся, обменивались восхищенными взглядами. Они чувствовали, что то, что в этот момент происходит в них самих, одновременно ощущает и каждый из их соседей. Во всем этом присутствовало что-то церемониальное, как будто бы автобус временно превратился в храм, где Существование идентифицируется ни чем иным, как с Самим Собою. Мы все понимали, что это прекрасно, и было радостно это ощущать. Имагинарная, потому что существующая только в моем воображении Сущность Меня, подскочила и воззвала к сопутчикам: «Люди, я готов расцеловать всех вас за то, что мы здесь все вместе пережили!» Это было сродни тому, как будто я вновь пережил чувство стемительного падения, будучи одновременно уверенным, что столкновение никогда не произойдет. Как будто бальзам пролился на мою душу. Как будто я смог ощутить осуществление страстных желаний, присущих всем художникам, наконец-то закончившим создание своего творения. К сожалению, при неожиданно меняющихся событиях мой разум со скоростью света стремится «осветить происшедшее», разобрать его на составные части, рассмотреть со всех сторон, чтобы потом отказаться от него, как от чего-то уже знакомого, а потому недостаточного и второсортного. Но на этот раз мой разум просто молчал. И не потому, что его там не было, а также и не потому, что ему нельзя было там быть, а просто потому, что он не смог найти, к чему придраться. Несмотря на все беспокойства и проблемы, которые у меня имеются как и у всякого человека, в этот момент не было причины ни физически, ни духовно за чем-то гнаться или от чего-то убегать. Просто оказаться в этот самый момент в этом самом месте было, несомненно, самым правильным. Хотеть что-то изменить в этой ситуации, желать что-то тут или там к ней добавить, было бы как будто пытаться приделать рыбе ноги. Если бы мне нужно было «украсть», взять с собою в бесконечность несколько мгновений, у этих были бы прекрасные шансы. А все, что я сделал ради этого – просто вошел в этот самый автобус в нужное время. Все остальное произошло само собою, без моего вмешательства. Наконец, и вторая утка пошла дальше, а мы тронулись с места, став богаче на несколько прекрасных мгновений. Состояние, которое я пережил, конечно же со временем ушло на второй план. Это в порядке вещей. Но что-то продолжало происходить и дальше. Я чувствовал, что внутри меня что-то сдвинулось. Я подошел к окошку почты, чтобы забрать несколько заказанных книг, душевно же полностью сосредоточенный на пережитых мгновениях. Некоторые существующие в подсосзнании жизненные события, о которых я никогда и не думал, что они как-то связаны между собою, промелькнули в моей голове. Я вспомнил, как округлялись глаза моей маленькой кузины, когда я объяснял ей этот мир ( к этому я еще вернусь ). Я думал о неприемлемой для меня и моей души позиции некоторых буддистов – держаться подальше от любой радости в этой жизни, чтобы не дай Бог, не оказаться присущим самсаре, чтобы таким образом как можно скорее перейти в нирвану или хотя бы выторговать себе высшее перерождение. Какая жизнефобия! Я вспоминал множество других пережитых впечатлений. Это происходило почти пассивно, я их не оценивал, просто подходящие части складывались друг с другом как пазл. Я вспомнил очень многих несчастных людей, с которыми я сталкивался в моей жизни, потому что на них я действовал чем-то вроде магнита. .... продолжение далее |
Через меня прошло воспоминание своего собственного душевного развития, со всеми неразрешенными проблемами, которые практически никогда не оставляли меня в покое, и я еще раз пережил ситуацию в автобусе: как такое простое событие могло доставить так много радости! И в этот момент я оказался полностью переполнен, поскольку именно сейчас мне стало предельно ясно, что порождало это душевную пустоту, эту разновидность спиритаульной фрустрации , которые я ощущал с самого раннего возраста. Мысли, промелькнувшие у меня в голове в этот момент, были примерно такими: «Nameless, забей на всякий рай, на всякую желанную жизнь после смерти, на вечную жизнь, на все божественные идеи, на просветление, на состояния погружения, на ожидание трансценденции и на поиски смысла жизни. Самое священное, Божий подарок, уже давным-давно вручен тебе, как и всем остальным людям. Суперчудо уже произошло, и это есть ни что иное как осознание того, что мы существуем и что вообще имеем право существовать. Как же можно, познав эту простую истину, не впасть в состояние благоговения и восхищения?»
Моя душа в этот момент делает боооольшущие глаза и выдает «WOW!», осознав это чудо, оставляющее все остальное в тени, чудо, которое никогда не сможет быть до конца понято, да оно и не нуждается в этом. Как же я мог забыть его? Как же мог я потерять этот «sence of wonder» из виду? То, что мы считаем само собой разумеющимся, потому что оно было с нами всегда, на самом деле абсолютная противоположенность этому. Если и существует духовное преступление или грех, то скорее всего, это – выпустить это чудо из виду! Мы существуем, мой дорогой читатель! Наша чудесная история уже несется на полном ходу! И что бы ни происходило, ничто не может изменить того, что мы существовали! Люди зачастую верят, что кудесники должны ходить по воде и все такое прочее. При этом же мы сами самые что ни на есть кудесники – просто потому, что день за днем живем. На самом деле мы давно уже должны были обозначить праздничный день, в который мы бы отмечали Существование само по себе. В который мы бы просто праздновали тот факт, что мы все существуем, имеем право существовать и что вообще что-то происходит. Жизнь после смерти? Абсолютно безразлично, ведь уже существует жизнь перед смертью. Я не пришел откуда-то в этот мир, но закономерно вышел из него. Все, чем я когда либо был, безраздельно связано с этим миром; поэтому тот, кто продолжит это возможное путешествие после смерти, будет, несомненно, не я. Смерть сама по себе? Ничего более, чем рамка для индивидуальных чудесных творений. Ничто не может сделать чудо жизни светлее, чем сама смерть. Вечная жизнь мгновенно развенчала бы это чудо. У моей маленькой кузины широко раскрылись глаза, когда она ощутила это. Интуитивно она почувствовала, что здесь происходит что-то необыкновенно большое и чудесное, что никогда не будет иметь конца. И ее душа тоже, конечно же, сделала свое «WOW» в этот момент. Дети до определенного возраста часто переживают это чувство и излучают его в мир. Чувство, что чудо происходит именно там, где они находятся, и во время того, как они это делают. По неизвестной причине большинство из нас теряют / перестают воспринимать/ забывают его по мере взросления. Но мне кажется , что если мы этого все-таки добьемся, воскресим эту совершенно естественную любовь к существованию, то мы не только снова сможем пережить это чувство, но и получим к этому еще кое-что, что для ребенка пока недоступно: абсолютное осознание того, что это на самом деле означает «быть» – во всех его гранях и последовательностях: - Выстукивать руками ритм на коленях - Пить чай-ассам - Наблюдать за облаками, и вдруг с удивлением осознать, что через открывшуюся дыру выходит именно в этом месте спрятавшееся солнце - Ночью пережить грозу - В слякотную погоду прийти домой и снять промокшую одежду - Излечить последующую простуду - В дружеском кругу болтать всякую ерунду и делать вид как будто... - Просто так помахать кому-то в проезжающем мимо поезде - Читать увлекательную книгу - Будучи голодным, вгызться в бутерброд с колбасой салями - Забиться в квартиру с бутылкой вина, потому что ах как много всего идет не так.. - В небольшой компании прободровствовать ночь и, маясь головной болью на следующий день, обманывать себя, обещая никогда больше не пить - Писать сообщение в форум - Исследовать новую пивную - Путешествовать в своей фантазии - Со злостью, преисполненный негодованием, швырнуть пультом управления в стенку - Спорить с кем-то о важном деле - Перейти улицу на красный свет - В ожидании поезда на платформе осознать, что проходящие мимо толпы состоят из людей, которые имеют как минимум такую же богатую и многогранную историю жизни, как и ты сам - Наблюдать за белочкой - Поставить пластинку, которую слушал пол-жизни назад и найти ее очень даже странной - Неделями не подходить к телефону - Быть со всеми, когда вся нация болеет за свою команду в мировом чемпионате - Заметить отражение солнца на пластиковой упаковке бумажных носовых платков - Вдохнуть запах 60-х в подвале многоэтажки - Принести очки в починку, в очередной раз спрашивая себя, где достает Fielmann этих сексуальных девушек, и молиться, чтобы на мелодичное «Что я могу для вас сделать?» не вырвалось что-нибудь вроде «трахнуть» - Поставить будильник на час раньше и после звонка снова завалиться в кровать, прекрасно осознавая, что еще целый час можно проспать и видеть сны - Проснуться в выходной день и спросить свое Существование: «Что мы сегодня делаем?» - Ехать в автобусе и восхититься двумя переходящими дорогу утками И, и, и..... Это не только происходит, но это еще и мы, те, кто имеет право переживать это все снова и снова. Это ли не совершенно удивительно? Да, существуют войны, эпидемии, катастрофы, изнасилования, убийства, несчастные случаи, обман, несправедливость и так далее, больше чем нужно, и уж точно слишком много. Но, несмотря на глубокое осознание этого, все равно растет в моей душе уверенность, что вся негативная сила всех этих трагедий вместе взятых, полностью бледнеет перед одной простой истиной, что каждая из этих жертв по крайней мере одну минуту могла существовать или что она хотя бы на одну секунду полностью осознала, что вообще что-то происходит. Phyrros написал когда-то (меня это очень поразило, потому что я нашел себя в этих словах): «Живу ли я жизнью которая мне позволит умереть?» Я знаю, что я сейчас в любой момент в полном спокойствии могу умереть. Потому что я уверен, что я, все равно как бы ни жил до сих пор и как буду жить в конце, совершу свой последний взох не с тоской о несбывшемся, а с благоговением и благодарностью самой сути Существования. И поэтому мне не остается ничего иного, как пожелать тебе, мой дорогой заинтересованный читатель, от всего сердца еще много радости в самом чуде жизни! добавлено через 1 минуту ах да, забыла написать. Имя автора: Nameless! |
Измена
Автор: Таисия Золотковская «Отсечение пуповины не в физическом, а в психическом смысле, - великий вызов развитию человека и самая трудная его задача» Словарь психолога практика, термин «Комплекс Эдипа». Как часто я ищу слова, обозначающие сущность, называющие предметы, которым хочется дать название? Миллион, сотни миллионов раз в день. Но как часто и, главное, где я обретаю их? В уединении? Безусловно. Но где же? В ванной комнате. Да, так прозаично. Сидя в ванне по-турецки, подставляя голову под струю горячей воды, я чувствую, как капли стекаются в маску на моем лице, словно обжигающие слезы, которыми я никак не могу разразиться вот уже несколько недель. Хотя «несколько» - понятие расплывчатое, я могла бы точно определить дату, но не хочу, некоторым словам лучше не иметь определений, а датам – цифр. Я одна и этот факт неоспорим, к глубочайшему сожалению. «Со-жа-леть» – произношу я вслух, по слогам, громко, но вода заглушает мой голос, я ощущаю, как слово жалит меня в кровоточащую рану, оставшуюся вместо сердца. Я опускаю голову еще ниже, и жгучие капли спускаются по спине, оставляя за собой дорожки, которые немедленно охлаждают кожу своей встречей с воздухом. Мне и приятно и неприятно одновременно, есть ощущения, которые трудно разграничить. Так и с Ним. Стал моим наркотиком, порциями входил в меня, в мою воспаленную кровь, а потом исчез, не произнеся ни слова. И романа у нас не было, даже обвинить Его не в чем. Разве что, в измене. И в том, что, называя меня своей единственной, предал. И в том, что расторг нашу помолвку, ничего не объясняя. «Дай мне немного времени» - это были его последние слова, хотя, нет, последние, брошенные через плечо, не оглядываясь: «Я люблю тебя». Зачем? Глубже вогнать когти сомнения? Сильнее ударить напоследок? Больно. Спустя некоторое время, я осознала, что он уже не вернется. Но сколько раз, сидя вот так, как я знаю, он тоже сидит, в ванной, я закрывала глаза и представляла, что, как раньше Он придет ко мне, нажмет кнопку звонка и я открою дверь. И вопреки всем законам логики и самолюбия, брошусь Ему на шею и скажу: «Хочешь бутербродов с сыром и бананами?» и запах Его кожи, такой родной, окутает меня и я буду счастлива и вновь надену, уже гордо, обручальное кольцо, которым Он обязал меня хранить ему верность. Не перед другими людьми, а перед нашей совестью и любовью. Когда Он вернется… Пена наполнила ванну, окутала плечи, я сжимаю ее в кулак и разрушаю нечто хрупкое, зависящее только от прикосновения, только от желания создавать и превращать в развалины. Отбрасывая пенистую ненужность, тереблю волосы на голове. Ведь не каждая история должна окончиться хорошо. Иначе, жизнь была бы пресной, а искусство – однообразным. Сегодня меня не посетит неожиданное открытие, никто, даже Пурканце, моя собака, не позвонит в дверь (еще бы, ведь она уже сопит в своем кресле), не сегодня, уговариваю я себя. Ради кого Он предал любовь? Снова и снова я вспоминаю ее, изумительную женщину из снов и далекого прошлого. Особенно поражал и до сих пор вызывает дрожь, ее голос и интонации. Так говорят только аристократы, а она, вне сомнений, благородна. Оттого и очерняла меня перед Ним. Она. Его мать. Была бы на ее месте другая женщина, а измена – физической, я вычеркнула бы Его из жизни, стерла следы о Нем из памяти, как вытираю сейчас остатки пены с тела полотенцем, но Его мать… Была бы моя тоска по Нему телесной или душевной, но – нет. Глубже, томление разума правит мной. Надеваю халат и выхожу из ванной комнаты, неожиданно холодный воздух заставляет мои фантазии окаменеть. Отчетливо осознаю: Он не вернется ни-ког-да. И нужно научиться с этим жить. P.S.: Да, иногда мужчины уходят, не объясняя причину. Но почти всегда Ты можешь хотя бы догадываться, почему. Если он оставил Тебя ради другой женщины, и Ты чувствуешь, что стоит за него бороться – борись. Но если он ушел к своей матери – забудь его. Он ни-ког-да не оставит ее ради Тебя, а если такое и случится, то Тебе придется всю жизнь «соответствовать», ведь, сознательно или нет, он будет сравнивать Тебя с ней. И ее тень незримо будет следовать за Тобой до конца. Отбивать маменькиного сынка - дело трудоемкое и хлопотное. Выбрось из памяти очаровательную семейку и найди достойного Мужчину. Конечно, есть вариант соблазнить его мать, но это уже совсем другая история… Вот такое вот состояние :( |
Забавная история)))
Рассказ одного человека, встретившегося на просторах Интернета. Очень интересно и душевно пишет. Выкладываю один из его рассказов (естественно, с его разрешения), который, надеюсь, Вам понравится!
На улицах Т. царила весна. Жаркое южное солнце на закате дня щедро дарило городу нежное тепло и причудливо раскрашивало дома и деревья алой краской. Май на исходе своих дней пьянил людей ароматами весенних цветов. Во дворике ветхой «хрущёвки», удобно расположившись в беседке, два закадычных друга неспешно пили пиво и разговаривали. Один из них всегда сильно выделялся из толпы. Длинные волосы, чёрная кожаная косуха, армейские баканы, футболка с фотографией Metallica выдавали в нём поклонника этой рок группы да и всего метало-музыкального направления. Его звали Евгением. Его друг не обладал столь незаурядной внешностью, что с лихвой компенсировал абсолютно непредсказуемым поведение и неординарностью возникавших в его голове идей. Чёрные потёртые джинсы, безразмерная футболка, всегда немного уставший и озабоченный взгляд, легко растворяли его в толпе, но только до тех пор пока в его голову не появлялись бредовые идеи. Этого господина величали Саня. - Слушай, Жека, задолбал ты со своей музыкой. Я ничего не имею против рока, сам знаешь, тоже люблю по слушать. Но я люблю слушать музыку, а не разговоры о ней. Смени пожалуйста пластинку. - Да. Ты прав что-то я увлёкся, - Женя немного обиженно потупил взгляд, - Просто меня выводят из себя моя девушка. - Что ж такого ужасного произошло? - Понимаешь, моя девушка узнала, что такое HIM, - Женю перекосило. - Ну и что же здесь такого смертельного? – усмехнулся Саня - Она считает эти сопли с сахаром, готическим роком! – со злостью выпали Жека, - ух как меня это бесит… - Перевоспитывай, чтоб слушала Бритни Спирс, - ехидно улыбнувшись, произнёс Саня. - Да. Аж, два раза… по пятьдесят грамм. Такую можно переубедить либо любовью и лаской, а меня на столько не хватит, либо сильным испугом… - огорчённо констатировал Евгений, - Сегодня вообще сошла с ума. Хочет пойти на кладбище, «энергией заряжаться», как она выражается… - Стой, - перебил его Саня, - Говоришь, на кладбище?.. Его глаза азартно сверкнули. Зная к чему этот странный свет глаз, Евгений перешёл во внимание. - Говоришь испугом переубедить?.. – задумчиво произнес Саня. - Да. А что? – озадаченно ответил Женя. - Готы ,ежели я не ошибаюсь , это кладбищенская романтика, смерть, вампиры, всё такое..? - Ну, что-то в этом роде. - А, давай-ка испугаем Аню? Расскажешь ей историю о свихнувшемся готе, который, изображая, вампира живёт на кладбище и пьёт кровь бродяг. - Да. Так она и испугается, - усмехнувшись, парировал Жека. - Нет, ты не понял. Гота буду изображать я. Типа попытаюсь испить из неё кровь, а ты «героически» её спасёшь. Вот и ты герой для неё и готы бяки…Как тебе? - А это идея, - согласился Женя. добавлено через 4 минуты Аня и Евгений подошли к поросшей мхом и искрошившейся от времени высокой каменной стене ограждавшей старое дворянское кладбище. Оба зябко поёжились, тайком взглянули друг на друга и мгновенно опустили встретившиеся взгляды. Первым по направлению к входу шагнул Евгений. Они прошли под аркой старинных полуразрушенных каменных ворот. Кладбище встретило их тишиной, мертвой тишиной. Они шли между ветхими памятниками и крестами в темноте разбавленной тусклым светом звёзд. Всё вокруг было неподвижно. Женя шёл впереди. Он не имел никаких суеверных страхов насчёт кладбищ, близость человеческих могил ярко напоминало о человеческой недолговечности, о страхе смерти. Аня шла позади, боязливо оглядываясь вокруг и стараясь, идти след в след за Женей. Наконец они подошли, как показалось Евгению, к симпатичной могилке и остановились. Аня, слегка дрожа, тут же села на неё, без всякой задней мысли. Евгений довольно взглянул на слегка напуганную девушку начал разбирать сумку. Из сумки на божий свет, точнее в божью тьму явились: пара свечей, два высоких узких бокала, бутылка сухого красного вина, покрывало и плеер. Разгоняя темноту, зажглись свечи, холодное гранитное надгробье укрыло толстое покрывало, в бокалах заискрилось вино, отражая пламя свечей, заиграла музыка, хоть не совсем мелодичная, но музыка – вокруг стало уютнее, если так можно сказать. Аня успокоилось, прошло кладбищенское наваждение. Женя надел на неё свою кожаную куртку и протянул бокал. Вино и одежда помогли ей согреться и развязали язык, уже через пять минут девушка привычно ездила Евгению по ушам любимым Вили и всякой псевдо готической чушью. Пока Аня пыталась навести идеологически-готический кипишь на кладбище и прилегающие территории, Женя, невпопад отвечая, внимательно слушал, слушал, что происходит вокруг. Только спустя полчаса он услышал шорохи неподалеку. Внутренне насторожившись, он стал вслушиваться внимательнее, чтобы определить с какой стороны придёт Саня. Согласно установленного плана он должен переодевшись вампиром, подражая сумасшедшему готу из легенды, напасть на романтизирующую пару, напугать до полусмерти Аню, отхватить наигранных, но красочных люлей от Жени и удалиться захлёбываясь кровью, роль которой будет исполнять красная гуашь. Аня видя какие отморозки готы отрекается от своего псевдо готического имиджа и Вили Вало в частности. Шорохи приближались. Евгений начал внутренне посмеиваться, представляя эффект. Аня, заметив настороженность своего любимого, тоже прислушалась и снова побледнела как простыня. Звуки начали доноситься чаще, но что самое удивительное они доносились с разных сторон. Женя начал волноваться, либо Саня действительно стал вампиром и начал передвигаться с невероятной скоростью, либо это не Саня, а кто-то другой причём не один. Куст зашевелился прямо за их спинами, что-то фыркнуло. Женя вскочил и развернулся, сжав кулаки. Аня взвизгнув, отскочила за его спину. Шорохи начали приближаться, точнее окружать. Аня попятился в кусты. Женя начал оглядываться и судорожно соображать, что бы взять такое потяжелее. Позади него раздался оглушительный смех, от неожиданности он подскочил, моментально развернулся и приготовился держать удар. Аня. Её не было. В голове Евгения пронеслось тысяча самых страшных мыслей. Он рванул вперёд – на поиски. Долго искать не пришлось, из кустов к его ногам выкатился серый клубок, а вслед за ним вышла хохочущая Аня. Ступор. - Что случилось? – чуть не заорал Женя. - Это… Это… Это ёжики… - давясь от смеха ответила Аня. Женя рухнул на землю, сражённый глухим «Хи-хи». Пока Евгений катаясь по земле переваривал дозу полученных смешинок, Аня пнула ежа и начала финтовать используя его вместо футбольного мяча. Отойдя от приступа смеха, Женя азартно присоединился к импровизированному футбольно-ежёвому матчу. Ночь. Кладбище. И только влюблённые на могилах пинают ежей. Романтика. В самом разгаре спортивной расправы над ежами откуда-то из далека, из глубины кладбища послышался отчаянный вопль. «ПОМОГИТЕ!!!» - кричал кто-то, крику вторили многочисленные маты и неразборчивые выражения. Женя развернулся в ту сторону, откуда доносились крики и тут же что-то тяжёлое, колючее и очень больное впилось в щеку. Пиная ежа, Аня не рассчитала сил. Не удержав равновесие, Евгений упал. По щеку потекла тёплая кровь. - Извини, Женя. Я не хотела, - выпалила Аня, подбежав к Жене и разглядывая дырявчатую щёку. - Давай пойдём отсюда, - вымолвил Евгений, придя в себя и ощупав раненную часть тела. Собрав вещи, они удалились с насиженного места и отправились к Ане домой, чтобы оказать Жене первую медицинскую помощь * * * Женя возвращался домой, аккуратно ощупывая рану под повязкой в пол головы. Наступало утро. Рассвет раскрашивал небо в кроваво-алый цвет. Утренняя прохлада освежала и наполняла силами. Евгений вошёл в свой родной двор и направился к своему подъезду. Его лицо начало искажаться от боли, которую ему причинял смех. На скамейке перед подъездом сидел Саня. Он был в оборванной одежде, босой, весь в синяках, ссадинах и кровоподтёках. Прижимая горлышко бутылки к целой стороне губы, он пил водку из чекушки. - Что с щекой? – абсолютно равнодушно спросил Саня, оторвавшись от горлышка бутылки.- Аня ежом заехала… - обалдев от увиденного, ответил Женя. - Чем? - Еж – зверёк такой в иголках весь…А с тобой что? - А…Со мной. Я когда на кладбище пошёл ворота перепутал, а там неподалёку готы пьяные гуляли…В общем всю ночь занимался бегом с препятствиями. - Я же тебе говорил, что мы будем у северных ворот... - ответил Женя. - Извени, я на кладбища с компасом не хожу... |
* * *
Маршрутка была почти пуста, только несколько пассажиров, в основном полу пьяненькие подростки возвращались по домам. Саня, сидя на заднем сидении, смотрел через окно на ветхие деревянные дома, мелькавшие в ночи вдоль дороги. Показались старые, заброшенные заводы. Разрушенные бетонные стены, разбитые пыльные стёкла окон, ржавый металл труб и кранов выразительно описывали производственное прошлое города. За окном начали мелькать первые склады. Александр переместился ближе к проходу. Единственная тусклая лампочка недалеко от водительского кресла плохо освещала салон. Саня на ощупь вышел в проход и, оглядев праздно болтавших подростков, явно не замечавших его, загробным голосом произнёс: «У кладбища, пожалуйста!». Присутствующие, включая водителя резко, как по команде, повернули испуганные лица на худую фигуру в конце прохода. Саня ехидно хихикнул про себя, наверное, он всё же перестарался с интонацией «загробности», а, принимая во внимание то, как он выглядел, можно было представить первые мысли пассажиров. Облачённый в драные тёмные джинсы, чёрную помятую рубашку и не по размеру большой старый кожаный плащ вкупе с худым, бледным почти белым лицом (доведение лица до состояния простыни заняло у него много времени) Саня вполне производил впечатление упыря. Водила, нервно икнув, сказал: «Хорошо…» - и больше не заглядывал в салон. Вполне удовлетворённый результатами лёгкой разминки Александр с довольной насмешливой улыбкой начал передвигаться ближе к выходу. Выйдя из маршрутки оглядевшись и со словами: «Ночью было лунно и звёзно!» - Саня направился в направлении кладбищенских ворот. Кладбище встретило его гробовой тишиной. Пройдя с два десятка метров между могилами и крестами Александр, присел на первое подвернувшееся надгробие, закурил и начал рассматривать окрестности, пытаясь сообразить, где же находится пугаемый объект. Несмотря на то, что луна и звёзды освещали место действия, невидно было не зги. Докурив и выбросив окурок, Саня учтиво поклонился памятнику, на котором сидел, побормотал что-то типа: «Пардон муа.» - и продолжил брести по кладбищу в поисках жертвы. Когда идти уже надоело Александр, остановился и матом послал ко всем дьявольским родственникам свою же собственную затею, заметил, что на расстоянии полутора метров от него, сидя на надгробье облачённая во всё тёмное девушка с прямыми чёрными волосами справляла нужду природную нужду, весело мурча про себя какую-то мелодию. Удивившись неожиданной находке и припомнив описанные Евгением изменения в имидже его девушки, Саня тут же решил, что это и есть Аня – пугаемый объект. Борясь с нездоровым искушением исполнить своё чёрное дело (испугать объект) прямо в данный момент, с тем, чтобы девушка мгновенно справила все свои природные нужды, не отходя от кассы. Явно представив себе последующий с ним разговор, Александр скрестил руки на груди руки и набрался терпения. Услышав исчезновение характерного звукового фона, Саня понял, что разговор с природой окончен. Обрадовавшись окончанию недолова ожидания, он извлёк из кармана пластиковые клыки и вставил их в рот, бесшумно подошёл сзади и занёс над жертвой вытянутые руки как в старых европейских фильмах. Девушка обернулась лицом к Сане, в нос новоиспечённому вампиру ударил резкий запах крутого перегара. От удивления и неожиданности глаза Александра собрались в кучку, челюсть непроизвольно отвисла, обнажая бутафорские клыки. Девушка пошатнулась, внимательно оглядела «вампира» с ног до головы, постучала длинным чёрным ногтем по пластиковым клыкам и изрекла: - Вампир? - Ага, - ошарашено ответил Саня. - Настоящий? - А какой же ещё? - Подожди…Не уходи…Стой здесь… - ответила она удаляясь неверной походкой куда-то в глубину кладбища, оставив Александра в полном одиночестве. Простояв где-то около минуты, Саня опустил занесённые над скрывшейся жертвой руки и начал анализировать ситуацию. Спустя около десяти минут к охреневшему Александру под руководством той самой девушки подвалило около тридцати неприлично пьяных облачённых в чёрную кожу готов. Девушка указала на Саню пальцем и сказала: «Вот, вампир.» Толпа остановилась и недружно покачиваясь от выпитого, хлопая глазами, уставились на диковинку. - Вампир? – удивлённо спросили готы. - Вампир, ответил ошалевший Саня. - Настоящий? – продолжили расспрос готы. - А какой же ещё? – туго скрепя шестерёнкам заявил Саня. Все дружно молчали. В воздухе витал запах перегара и звуки жуткого мозгового скрипа. |
Невероятно!=)) Таак смешно=) Мне этот рассказ напомнил о моей подруге детства=) Она вон 3 года как в готику ударилась. Прямо про неё рассказ.
|
ВЕТЕР И ЗАНАВЕСКА II
ВЕТЕР И ЗАНАВЕСКА часть 2
Автор: Сахаров Алексей. Пролетели годы. Ветер по прежнему был одинок, но он не поддался унынию. Он летал по свету, осваивал пустыни, покорял заснеженные вершины гор, устремлялся в бесконечные океанские дали. Он познавал мир и радовался каждому мгновению своей жизни, и в каждом этом мгновении была любовь. Он по-прежнему был влюблен в занавеску. Ветер видел великое множество занавесок, они были такие разные и очень красивые, но он хранил любовь к той, в которую влюбился с первого взгляда. Любовь придавала ему силы и вдохновения. Он стал старше, но в душе он оставался романтиком и большим ребёнком. Он сочинил много песен и мелодий о своей любви, они разносились по всему миру и все влюбленные могли слышать эти прекрасные творения ветра. А, что же занавеска? В её жизни всё было спокойно и уверенно. Но вот однажды в комнате сделали ремонт, деревянное окно заменили на пластиковый стеклопакет и занавеска уже не вписывалась в новый интерьер комнаты. Да и внешний вид у неё с годами стал совсем неприглядный. Занавеску бросили в гараж, как тряпку на ветошь. Она ни о чем не жалела, с терпением и смирением приняла свою участь. Вот только по ночам, ей снились цветные сны о дальних краях, про которые рассказывал ветер. Однажды ветер, пролетал в тех краях, где он влюбился в занавеску и решил навестить её, узнать, как она поживает. Полетев к знакомому дому, он не увидел свою возлюбленную, всё было совсем другим. Ему удалось узнать, что занавеску бросили в гараж и это его возмутило. Как они посмели обидеть его любовь! Ветер сильно разозлился и в порыве гнева сорвал с петель двери гаража. Он влетел туда и увидел её. Занавеска была испугана и сильно удивлена. - Это ты? – спросила она. - Да! Я пришел за тобой. Теперь ни кто мне не помешает забрать тебя, - ответил ветер. - Зачем я тебе, - снова спросила занавеска, она вся трепетала от волнения и ни как не могла поверить, что она кому-то нужна. - Как зачем, - вскричал ветер, - Я люблю тебя и всегда любил. Ты была не свободна, но теперь всё изменилось, ты полетишь со мной? - Я…..я не знаю, - пролепетала занавеска. – Посмотри на меня, я стала совсем некрасивая, моя ткань потеряла свою прелесть, я пропахла сыростью и бензином. А ты всё такой же молодой, красивый и сильный, я не подхожу тебе. - Дуреха, - ласково ответил ветер, - Настоящая любовь живет в душе, а душа ни когда не стареет. Нельзя любить только за красоту и за благополучие, жизнь не стоит на месте, в одну секунду всё может очень сильно измениться, не измена только любовь. Ветер подхватил занавеску и вынес её из темного гаража. Солнечный свет ослепил занавеску, запах цветов и растений опьянил её. - Доверься мне и ни чего не бойся. Я покажу тебе замечательные места, где я думал о тебе. Там я сочинял свои песни для тебя. Я покажу тебе много красивых уголков на нашей земле. Он поднял занавеску своим сильным потоком высоко в небо. Сначала она страшно испугалась и летела, как-то неуклюже, но потом она успокоилась и её полет стал ровнее. Она увидела цветочные поля, зелёный лес, вот она пролетела над рекой. - Боже мой, как это красиво, - восторженно сказала она. - Я никогда не был богат, но я способен подарить тебе нечто большее. Я подарю тебе свою любовь и заботу, я подарю тебе всё, что есть прекрасного в этом мире. Ветер и занавеска летели над землёй озарённые великим сиянием любви. Они купались в брызгах огромного океана, встречали рассвет на горных вершинах, умывались арктическим, ослепительно белым снегом, строили из песка барханы в пустыне, прятались от солнечного зноя в зелёном лесу, в ночном небе считали звезды и играли в лунном свете. Это случилось летом. В тихих вечерних сумерках ветер и занавеска пролетали над большим озером. Вдруг занавеска увидела огонь. Там на земле по всюду горели большие костры. Около этих костров люди пели песни и танцевали. - Ветер что это? – спросила занавеска, заворожено глядя в низ. - Праздник Ивана Купала. Каждое лето в этот день люди отмечают этот древний обряд. Они верят в то, что этот обряд поможет им исполнить их желания. - Так интересно! Смотри как у них весело, давай тоже потанцуем! – восторженно предложила занавеска. - Давай! - подхватил ветер. Они закружились в танце на самой середине озера. Занавеска так задорно смеялась, кружась с ветром, и этот смех подбадривал ветра. Он закружил занавеску ещё сильнее и не рассчитал своих сил. От сильного воздушного потока занавеска не выдержала и начала рваться. Она вскрикнула. - Боже! – испугался ветер, - Прости меня! Что же я наделал! Любимая! Ветер пытался удержать занавеску, но ткань была очень нежной и разрыв становился всё больше и больше. - Ты ни в чём не виноват, - успокаивала занавеска, - Это должно было случиться рано или поздно. - Но почему? – недоумевал ветер. - Эх ты глупый мальчишка, - ласково сказала занавеска. – Разве ты не понял, что мы не можем быть вечно вместе. Мы абсолютно разные. Я создана для украшения жилья, я защищаю от солнца и прикрываю от ночной темноты. - Да я знаю, но я просто хотел сделать тебя счастливой. - У тебя получилось. Я прожила хорошую жизнь. Я всегда была в уюте и тепле, я не знала лишений и горя, от всех неприятностей в этом мире я была защищена. Но по настоящему счастлива я была только с тобой, потому что всегда любила тебя, с того самого момента, как увидела тебя. Ты подарил мне свою любовь, весь этот мир, ты подарил мне всю полноту жизни. Я смеялась и плакала от радости, я летала на крыльях любви, вся земля была мне домом и все на этой земле были моими друзьями. Милый, милый ветер спасибо тебе. Ветер обнял занавеску, но из-за разрыва удерживать её было трудно. Она старалась ухватиться за ветер, но от этого её ещё больше закручивало. Как они не старались ни чего не получалось и занавеска медленно падала на землю. Ветер, любимый мой, пожалуйста, отпусти меня, ты сделал всё, что мог, позволь мне сейчас совершить свой полет, - попросила занавеска. - Я не хочу тебя отпускать, - взмолился ветер. - Пожалуйста, ради нашей любви, отпусти меня, - снова попросила она. Ветер послушал её и отпустил. Занавеска выпорхнула из воздушного потока ветра и полетела. Она пролетела над водой, над верхушками деревьев и вот внизу на поляне, рассекая ночную мглу своими красными языками, пылал костер. Она уже всё решила, подлетая к костру, она крикнула ветру, - Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ! Едва пламя коснулось её ткани, как занавеска вспыхнула и сгорела за секунды, разлетаясь в стороны маленькими тлеющими огоньками. Великая печаль охватила ветра. Всё вокруг стало тихо, звуки словно тонули в этой ночи и казалось, что время остановилось. Так закончилась славная история ветра и занавески. Прошло много-много лет. Я стоял на холме поросшим травой и цветами, а ветер ласково трепал мои волосы. Это очень красивая история, - сказал я. – А что ты делал все это время? - Да, так, летал по свету. - А почему иногда ты бываешь ласковым, а иногда грубым и даже злым? - Я злой тогда, когда люди забывают про любовь, поэтому мне приходится быть разрушительным и беспощадным. - Ты по прежнему один? – спросил я его. - Нет. У меня много друзей. Вот хотя бы облака, – ответил ветер. - Ты все ещё любишь её? - Конечно! Любовь живет в душе, а душа никогда не умирает. Это значит, что и ЛЮБОВЬ НЕ УМИРАЕТ! – сказал ветер и взметнулся высоко в небо, унося с собой облака. |
Г.Леонидова-НЕЛЮБИМАЯ
НЕЛЮБИМАЯ
Утром Муж позвонил Рите прямо в отдел и сообщил, что сразу после работы отправиться к Васильевым – отмечать День Защитников. «Если хочешь, приходи», - добавил безразлично, уверенный, что она не пойдет, а будет читать или весь вечер торчать у компьютера. «Ладно», - тоже бесцветно ответила она, но в обеденный перерыв отправилась в универмаг за подарком мужу. Женщины толпились в отделе парфюмерии. Рите сразу бросился в глаза флакон дорогого одеколона – на черном глянце коробочки элегантный красавец в небрежно наброшенном пиджаке, с нагловатым прищуром и насмешливой полуулыбкой. Точь-в-точь ее Григорий. Продавщица ловко упаковывала подарки в яркую фольгу, клеила бантики. Неожиданно подошедшая старушка сказала: - Эх, девчата, вот вы дарите мужикам одеколоны, а нюхать-то будут другие и на галстуки любоваться тоже. «Девчата» дружно засмеялись, а Рита подумала, что она всю жизнь так – все для Гришеньки, а он – для других. Молодые были – любила его без памяти, а он снисходительно позволял. В институт на заочное поступил – она по ночам за него контрольные писала. Дети появились – все заботы взяла на себя. Конечно, по началу она чувствовала его благодарность. Потом он к ее заботам привык и принимал как должное. Хотя со стороны, наверное, казалось, что семья идеальная: достаток, мирная жизнь, послушные, умные дети. Но вот дети выучились и уехали. Рита осталась с мужем. И поняла, что в ее жизни чего-то не хватает. Ее мать тогда, 20 лет назад, была против их брака. «Ну, посмотри, ведь он же очень красивый, и знает об этом, и любуется собой, - твердила она влюбленной дурочка. – Красивый мужчина – общий мужчина. Все будут на него пялиться, а тебе достанется меньше всех, хотя прав будет больше». Тогда не пункт первый – мы имеем нелюбимую жену. Пункт второй – ей уже 43 года, пункт третий – она никому не нужна…» Рита подошла к окну. Солнце жарило уже по-весеннему. «Скоро и женский праздник, - подумалось вяло. – И что? Опять одна… А ведь жизнь почти прожита… И что впереди?...» С улицы донеслось веселое чириканье, потом настойчивый стук по стеклу. Рита опустила глаза - по карнизу расхаживал растрепа-воробей и косил на Риту круглым глазом. «А ведь это знак», - подумала Рита. В ту же секунду, подтверждая ее мысли, забухали настенные часы. «Итак, время еще есть. Пункт первый – если нас не любят, полюбим себя сами…» Хлопнув дверью, Рита помчалась по ступенькам вниз: сначала в парикмахерскую, потом в магазин… В половине седьмого зеркало восхищенно пялилось на таинственную незнакомку: слегка покачиваясь, она сидела в компьютерном кресле. Маленькое черное платье, короткая стрижка, по-модному растрепанная трехцветная челочка, а глаза глубокие, с загадкой (подводка, тени, умелая растушевка), губы – чуть тронь карандашом и жидкой помадой с блеском – и вот они уже и пухлые, и капризно изогнутые. «Итак, пункт второй: в 40 лет жизнь только начинается…» Она прошла на кухню, вернулась с бокалом вина, чокнулась с зеркалом: «Пункт третий – а нужен ли нам муж, который не смог оценить такую женщину?.. Стоит ли говорить, что к Васильевым она вошла, слегка покачиваясь на тонких шпильках. Общее замешательство - и сразу потянулось несколько мужских рук: помочь снять пальто, предложить стул или яблочко. «Ах, да… Что вы говорите?! И мой муж здесь?.. Я как-то сразу не заметила…» Противник был ошеломлен внезапным вторжением, сбит с толку стратегией и тактикой, подавлен всеобщим восхищением и в довершение взят в плен кружевным бельем. Утром, желая взять реванш за вчерашнее поражение, он своим прежним голосом нагло заявил: «Мы вообще-то завтракать будем?» Но тут он ошибся, или, может, еще не проснулся окончательно, потому что рядом с ним была совсем не та, что раньше, в смысле, не «принеси-подай». Рядом беззаботно посапывала нежная, капризная женщина-кошечка. Не поворачивая растрепанной трехцветности, она капризно промурлыкала: «А ты уже приготовил завтрак, дорогой?» Тут, сами понимаете, немая сцена. А «кошечка» сладко потянулась и, вновь засыпая, подумала: «Вот так-то, милый… А иначе придется вернуться к пункту третьему…» |
Проданные души
Вставляя штекер пишущей базы, Саня скривился, почувствовав, как отдаёт в кости прикосновения металла друг о друга. Длинный хромированный палец конектора, наследуя все вибрации и мелкую дрожь пальцев, задевал края платинового гнезда, пронзавшего насквозь стенку черепа за правым ухом. Когда узкий щуп, которым оканчивался провод полностью зашёл в паз, послышался лёгкий, но звонкий и оглушающий щелчок, в глазах потемнело. Этот щелчок нельзя было услышать, потому что и звука как такового не было, просто срабатывал блокиратор, фиксируя своё положение в разъеме, передавая при этом очень и очень слабый удар в полость черепа, тем самым сотрясая все его внутренности. В глазах рассеялась тьма, во рту появился слабый металлический привкус - чисто подсознательная реакция, под солнечным сплетением на миг возник и растаял, плотно сдавив внутренности, маленький комок тошноты. Саня слегка качнулся, прикрыл глаза, и устало опустив взгляд на рюмку коньяка, опустошил ее, закусил лимоном. Он откинулся в кресле, ожидая пока пишущая база снимет через нейропорт показатели головного мозга. В голову приходили самые разные мысли. Наконец, одна из них зацепилась за уставшее и утомлённое сознание и разлилась в душе ностальгией и воспоминаниями. Вспомнилось время, когда ещё не было эфирной трансляции, когда Антон ещё был жив, когда всё было по-настоящему. Эх, какое прекрасное это было время… Время, когда чувствами было так сложно поделиться, а если это получалось, то в зависимости от обстоятельств это называлось или гениальностью, или искусством, или любовью. Саня разрывался между учёбой в университете, работой программистом, халтурами и халтурками, попытками писать какие-то неуклюжие рассказики и постоянной бессонницей. Антон просиживал часами над разными схемами и паяльником, готовился к повторной попытке поступления в институт, гулял с девушкой и сокрушался что недостоин её, хотя и любит. Мир был живым и реальным.
Абстрактный, а точнее душевный, как называл его Саня, конец света наступил, когда он принёс Антону старую, кажется ещё 80-х годов издания толстенную книгу по микроэлектронике с множеством схем, среди которых обнаружилась схема отпугивателя насекомых, излучавшая какие-то волны. Антон загорелся. Первый опытный отпугиватель был испытан при распитии пива на свежем воздухе. За то время пока чудо-агрегат работал, над столом не пролетел ни одни комар, к слову надо бы сказать, что в последствии у обоих по окончанию эксперимента голова болела ещё наверно сутки. С тех пор Антон занялся экспериментами над мозгом вплотную. Припомнив о том, что некоторые колебания низкой частоты способны вызывать у человека панику и страх, он предположил, что возможно таким же способом вызывать и другие чувства. И добился, конечно, после долгой работы в течение пяти лет… добился. Итогом стал аппарат, который вызывал у человека довольно ограниченное число эмоций: страх, слабую эйфорию, странную разновидность подавленности и агрессию. Сколько было сожжено нервных клеток в процессе экспериментов на себе известно только Богу. Выложив описание своего изобретения в Сеть, Антон приговорил себя к вечности. Через год после создания опытного образца им заинтересовалась Американская компания H.K. Inc., производящая медицинское оборудование, а ещё через два года в свет вышла первая версия нейростимулятора, позволявшая человеку настроить себя на определённое настроение вплоть до конкретной эмоции. Антону было мало… ещё через полгода в свет вышел первый нейрорекордер. Чувства можно было записывать. Разжиревшая на продаже нейростимуляторов в качестве антидепрессантов компания H.K. выбросила нейрорекордеры на рынок, подкупив американскую демократию европейской валютой. Антон умер. Он застрелился через месяц, после того как в широкую продажу поступили первые нейроплееры созданные на его идеях. Как гласит официальное заключение: «Покончил жизнь самоубийством, в результате приступа неясной психической патологии возникшей вследствие испытаний первых прототипов нейростимуляторов». Мир упал в душевное безумие. Объявились первые нейрохудожники среди которых был и Саня, которые записывали свои чувства и эмоции, а потом продавали эти эмоциональные композиции. Через неделю исполнится пять лет со дня смерти Антона. Во всём мире миллионы пользователей нейроплееров и нейрохудожников будут вспоминать о нём и кто как может, будут скорбеть о нём. Уже два года в этот день нейронщики взяли традицию не пользоваться нейроплеерами в этот день. Раздался тонкий звучный писк пишущей станции, Саня очнулся, нужно было работать. Он вставил в приёмник несколько нейрокарточек, запустил рекордер и плеер одновременно, сознание расцвело красками давно угасших, но вовремя записанных эмоций, которые он тщательно и скрупулезно собирал. Тут была романтическая мечтательность, записанная на закате у реки, бесформенные раздумья с шумом ветра, тоска полнолуния, одиночество, сопровождаемое гулом толпы, скорбь и горечь старинного кладбища. Завтра Сане надо сдать в обработку записывающей компании материалы для нового нейроальбома. «Извини, Антон. Ты помог людям открыть друг другу души, но ты ошибся. Люди сделали из собственных душ товар». |
Расставание с Ра.Шейрен Ньюмен.
Первый раз я встретилась с Ра в жаркий августовский день.
Я удрала с работы и решила провести его на пляже в Зуме. Клянусь, хотела полежать на солнце и почитать. А чтобы с кем-то познакомиться, у меня и в мыслях такого не было. Я расстелила пляжное полотенце, улеглась, раскрыла "Войну и мир". И только начала врубаться, что книга эта написана не по сценарию телефильма о второй мировой войне, который недавно показывали по ящику, как обратила внимание на мерное, глубокое дыхание, доносящееся откуда-то сбоку. Я как бы между прочим повернула голову. Одного взгляда хватило, чтобы диет-кола из моего рта перекочевала на страницу три. Он отжимался прямо на песке. Такого великолепного загара видеть мне не доводилось. Да и мускулатурой природа его не обидела. Он отжимался уже минут двадцать и не выказывал ни малейших признаков усталости. Руки ходили вверх-вниз, как матрасные пружины. Он даже не вспотел. Насчитав сто отжиманий, я решила, что с таким человеком стоит познакомиться поближе. http://www.s-info.ru/img/articles/64/624_624_4.jpg "Пожалуйста, Господи, - взмолилась я, перемещаясь по пляжу в соответствующем направлении, - сделай так, чтобы он не был геем". По мере того как сокращалось разделявшее нас расстояние, он нравился мне все больше. Потрясающий мужчина. Вверх-вниз, вверх-вниз. Моего присутствия он не замечал. - Ой, извините, пожалуйста, - зачирикала я, когда моя книга приземлилась ему на спину, а кола пролилась на шею. Он посмотрел на меня и улыбнулся. - Все нормально. Я как раз собирался остановиться на тысяче. "Скажи что-нибудь умное, Лиза, - приказала я себе. - Привлеки его внимание". - Должно быть, вы в отличной форме, - Господи, ну до чего банально. - Да, похоже на то, - он поднялся, стряхнул песок. - Отжимания способствуют. В вертикальном положении он смотрелся еще лучше, чем в горизонтальном. - Я - Лиза, - представилась я. - А как зовут вас? - Ра, - ответил он. - Рон? - Нет, Ра. - Очень мило. Это прозвище? - Что? Я поняла, что пользы от продолжения разговора не будет. Трудно, знаете ли, говорить, когда буквально исходишь слюной по парню, на которого хочется произвести впечатление. А Ра источал невероятный животный магнетизм. Я едва сдерживалась, чтобы не броситься на него прямо в купальнике за восемьдесят пять долларов. А я его так берегла, что даже в нем не купалась. - Хотите выпить или чего-то еще? - выдохнула я. - Почему нет? Мы пошли ко мне. Да, я все знала. О чем думала в наше-то время, снимая на пляже парня после десятиминутного знакомства, спросите вы? А могла я поступить иначе? Поспешила, признаю. Ослепленная сексом, я проигнорировала знаки, предупреждающие об опасности. А они так и лезли мне в глаза с самого начала. К примеру, во время нашей первой близости. Поверьте мне, тогда я ни на что не жаловалась. Он не испортил того впечатления, что произвел на меня на пляже. Являл собой темперамент, страсть, напор. - Боже мой, Боже мой! - простонала я. Он замер. - Да? Вот тут мне уже следовало сообразить, что к чему. Женщина обязана прежде всего научиться не терять голову, попадая в постель. К сожалению, оказавшись там, она в первую очередь теряет именно ее. - Не останавливайся! - выкрикнула я. Он не остановился. Три дня спустя я решила, что парень слишком хорош, чтобы потерять его, и предложила ему перенести пожитки ко мне. Понимаете, если бы я была из тех, кто разделяет любовь и секс, хотя бы дружбу и секс, мы жили бы душа в душу до конца наших дней. Ра буквально светился от счастья. Днем загорал на пляже, ночью ублажал меня. Когда я возвращалась с работы, он уже ждал меня, готовый обслужить в лучшем виде. Подруги, которым я о нем рассказала, кусали локти от зависти. Я решила, что его надо им показать. Таких ошибок допускать не следует. Жизненное правило номер четыре: если ты живешь с богом, не води его в пиццерию, чтобы выпить несколько стаканов пива с друзьями. Ра не возражал. Когда я предложила где-нибудь посидеть ради разнообразия, он тут же согласился. И мы пошли к Альберто. Встретили там всех, кого только могли: Тома и Терри, Энди, Фелис. Джо Бромли появился вскоре после нас с новой женой. Ее имя я забыла. Когда она увидела Ра, лицо у нее сразу вытянулось: она поняла, что поторопилась связать себя узами брака. В тот самый момент нам и следовало уйти. Два месяца я прожила с ним, но только в тот день мне открылась истина. Ра был на удивление глуп. Я не говорю психически недоразвит, просто глуп и невежествен. Он не мог поддержать дискуссию о книгах, политике, кинофильмах, даже о спорте. Не знаю, с чего я решила, что все эти междометия в постели и есть разговор. Когда мы находились вдвоем, меня это вполне устраивало, но в компании друзей его убогий лексикон раздражал. Том занимался бодибилдингом и задал Ра несколько вопросов об особенностях его тренировок. - Я много отжимаюсь, - ответил Ра. А после долгой паузы добавил. - Иногда поднимаю тяжести ногами. - И это все, что ты делаешь за день? - удивился Том. - Я в отпуске. Я услышала об этом впервые. Энди тут же подхватила тему. - А какая у тебя работа? - Я путешествую, - ответил Ра. - Понятно. Коммивояжер? - Нет. - Работаешь в авиакомпании? - Нет. На любой вопрос он отвечал невпопад и даже не пытался исправиться. Просто сидел, пил пиво и излучал сексуальность. Наконец я встала, что-то пробормотала, извиняясь перед всеми, и увела Ра. А по пути решила, что нам придется расстаться, хотя в постели равных ему не было. Поэтому выяснение отношений я наметила на утро. На следующий день зарядил дождь. - Пожалуй, сегодня я останусь дома, Лиза, - Ра широко мне улыбнулся. - Отдохну от пляжа. Я взглянула на него, он во всей красе лежал на кровати, и пришла к выводу, что день отдыха не повредит и мне. Позвонила на работу и сказалась больной. Себя я убедила, что напоследок имею право устроить себе оргию. Тридцать семь часов спустя дотащилась до ванной и встала под душ. Я уже знала, что сюда Ра за мной не придет. Душ Ра на дух не выносил. Наверное, поэтому я не смогла выгнать его в дождь. Помылась, собрала силу воли в кулак и вернулась в спальню. Он все лежал на кровати и выглядел свежим и отдохнувшим, лучше, чем всегда. Я глубоко вдохнула. Не могла я провести всю жизнь с парнем, который не смотрел ти-ви, не любил рок, не помогал заполнять воскресный кроссворд. "Секс - это не все", - сказала я себе. - Ра, отпуск закончился, - с ходу заявила я. - Да нет же, - отмахнулся он. - Ему еще продолжаться и продолжаться. - Только не в моей компании. Ты забавный парень, Ра, и мне нравишься, но я вижу, что наши отношения зашли в тупик. Думаю, тебе самое время уйти. Он ответил не сразу, должно быть, прошла целая минута, прежде чем до него дошел смысл сказанного. А когда дошел, мышцы его напряглись, и я вдруг вспомнила, какой же он сильный. А потом подумала, что говорить на такие темы лучше одетыми. Он сощурился, глаза его сверкнули. Я попятилась к двери. - Разумеется, ты можешь остаться еще на несколько часов, чтобы собрать вещи, - да какие у него были вещи: две футболки, пара джинсов, несколько полотенец. - Я не могу уйти от тебя, - ответил он. - Я тебя люблю. Ты моя избранница. - Знаешь, Ра, все это очень романтично, и ты тоже навсегда останешься в моей душе, но... - Совершенно верно, любимая. Останусь. Мы должны быть вместе. Моя душа будет с тобой. До конца твоей жизни. Мне не понравилось то, что он сказал, а вот то, что сделал, просто возмутило. Начал светиться все ярче и ярче, сначала стал золотым, потом ослепительно белым. Я закрыла глаза, спряталась за спинку стула, но все равно чувствовала его сияние. А потом раздался громкий хлопок, словно из комнаты разом высосало весь воздух. http://www.s-info.ru/img/articles/64/624_624_3.jpg Когда я открыла глаза, Ра уже не было. Зато в потолке зияла трехфутовая дыра, объяснить происхождение которой я так и не смогла. А страховая компания отказалась оплачивать ремонт, поскольку "божественные деяния" в перечне страховых случаев не значились. Платить пришлось мне, но я не жаловалась. Своей цели избавиться от Ра я добилась. Так я, во всяком случае, думала. |
Расставание с Ра
Окончание
После исчезновения Ра я вернулась к прежней размеренной жизни. Встречалась с несколькими парнями, но никого не приглашала в дом, да и сама ни к кому не ходила. Жара не отпускала город и в ноябре, температура била все рекорды даже для Лос-Анджелеса. Я начала думать о рождественской поездке на лыжный курорт. Особенно меня прельстили склоны у озера Тахоа. Тем более что по радио сообщили об обильном ночном снегопаде. Я собрала теплые вещи и загрузилась в самолет с мыслями о том, как днем буду с ветерком мчаться по трассе, а вечером пить вино с каким-нибудь милым, интеллигентным мужчиной. Прибыла я двадцать третьего декабря. Двадцать четвертого температура начала повышаться. А к Рождеству перевалила за двадцать градусов, и отдыхающие катались по оставшемуся снегу по пояс голые. Я поняла, романтики тут не видать, и запаковала чемоданы. В мое отсутствие на Лос-Анджелес за три дня вылилась трехмесячная норма осадков. Улицы около аэропорта затопило. Синоптики предупреждали, что дожди продлятся еще неделю. Наутро жарило, как в июле, зато на Тахоа обрушился буран. Я все не врубалась. К весне мечтала о дне без солнца. У меня оставалась неделя отпуска, и, раскрыв газету на метеорологическом прогнозе, я попыталась найти самое "мокрое" место. Наиболее радужные перспективы сулил Сиэтл, над которым завис мощный циклон. С зонтиком я полетела на север. Все говорили, что мне очень повезло, поскольку прибыла я аккурат к перемене погоды. Пели птицы, цвели цветы, солнце светило с безоблачного неба. Местные жители млели от счастья. Так продолжалось всю неделю. Как только я улетела, зарядил дождь. Подступающий к городу облачный фронт я увидела в иллюминатор. Облака едва не ухватили наш самолет за хвост. Моя подруга Терри пригласила к себе. Сообщила, что дождь безнадежно испортил свадьбу Алисы Монро, которую та устроила на пляже. Вот тут у меня зародились подозрения. Шесть месяцев я не видела над собой ни облачка, даже самого малюсенького. И шесть месяцев прошло после моей последней оргии с Ра. Ночью я лежала одна в кровати, смотрела в отремонтированный потолок и размышляла. Если бы не столь эффектное исчезновение Ра, я бы его ни в чем не заподозрила. Но надо признать, что отвергнутые кавалеры не начинают светиться изнутри и не уходят через потолок, даже в Лос-Анджелесе. Однако идея требовала дополнительных проверок. Я провела месяц в Ирландии, пока не возникла угроза сильнейшей за всю историю страны засухи. Побывала в Карибском море в сезон ураганов. В тот раз ураган повернул на Нью-Йорк. Вы видели деревья в тропическом лесу с пожелтевшими листьями? Я видела в Малави. И продолжала бы эксперименты, но кончились деньги. Вот тогда мне и пришла в голову мысль, что лучше иметь при себе тело Ра, а не его душу. Что с того, что он не помогал с решением кроссвордов. Зато мог помассировать мне спину. И не только. Но как вызвать бога Солнца? Принести жертву, как в кино. Это меня не вдохновляло. Я не собиралась резать козленка в гостиной, а если он любил девственниц, то с этим опоздал. Я вновь отправилась к моей подруге Терри. Она по праву считалась у нас специалистом по мистике. Если кто-то и мог знать, как вернуть Ра, то только она, моя лучшая подруга. Короче, я ей все рассказала. — Как мне вызвать бога? — закончив, спросила я. — Можешь предложить что-нибудь дельное? Терри приняла позицию лотоса. Я вздохнула. Она могла так сидеть часами, дыша сначала через одну ноздрю, потом через другую. Я налила себе чаю. — Ну ты услышала голос свыше? — Напрасно ты насмешничаешь, Лиза. Медитация еще никому не вредила. — Хорошо, я начну медитировать завтра, но сегодня мне надо найти Ра. Солнце меня уже достало. — А ты не пыталась вернуться в то место, где впервые встретила его? — На пляж? — Почему нет? — Но это глупо. С какой стати он будет там отираться? — Он же отирался, когда ты встретила его. "Да, — подумала я, — отирался". Я не была в Зуме с того судьбоносного дня. В солнечное и теплое зимнее утро я поставила автомобиль на пустую стоянку и направилась к одинокой фигуре, отжимающейся на песке. — Привет, — поздоровалась я. — Надеюсь, не помешала? — Отнюдь, — он встал. — Я как раз хотел прерваться на десяти миллионах. По крайней мере, он не держал на меня зла. За окном нашей спальни всю ночь грохотал гром. А утром я увидела умытый дождем город. — Ра, дорогой, — я прижалась к нему, любуясь раскинувшимися по небу радугами. — Как тебе удавалось все эти месяцы отгонять от меня дождь? Он насупился. — Мне недоставало тебя. Не мог смотреть на других женщин. — То есть там, где ты находишься, дождь может идти, когда ты... занят другими делами? — Нет. Там, где я нахожусь, дождь может идти, лишь когда я увлечен траханием и забываю про свою основную работу. Что ж, яснее он выразиться не мог. — Но, Ра, сие означает, что я уже никогда не смогу погулять под дождем? Я видела, что он отчаянно пытается найти компромисс. — Боюсь, что нет, — наконец ответил он. — Я не хочу заниматься этим с кем-то еще и не могу заниматься любовью на природе. На том и остановились. Я могла провести остаток жизни с великолепным, но ничем не интересующимся богом Солнца или найти себе более интеллектуального партнера, обожающего красоты пустыни. Ра и я по-прежнему вместе. Поверите ли, но я теперь не считаю, что ум — это все. Доброе сердце тоже немало значит, и Ра мне это доказал. Он выбрал меня. Он любит меня. Может, наша жизнь не покажется кому-то идеальной, но мы счастливы. Я даже привыкла обходиться без дождя. Более того, если я попаду под дождь, боюсь, у меня разорвется сердце. И Ра приспособился к новому для него миру. Активно работает в новой фирме, которую я создала для нас, "Солнце и дождь без ограничений". Вот и вчера нам позвонили из Айовы. Одному фермеру необходимы три дюйма дождя, иначе он останется без урожая. Нет проблем. Я надеюсь, он не станет жаловаться, если тамошняя речушка выйдет из берегов. Мы с Ра частенько перерабатываем. Потому что относимся к делу на полном серьезе. http://www.s-info.ru/img/articles/64/624_624_1.jpg |
Пётр Бормор
Ах.. и у него про любовь найдётся :rolleyes:
Жила-была на свете одна сказочная красавица. Такая уж у них, сказочных красавиц, доля — жить да быть. А проходило ее житьё-бытьё в комнате на самом верху высокой башни. На 16 этаже, если точнее. Под самой крышей, зато с балконом. И недорого. Каждый вечер сказочная красавица выходила на балкон подышать свежим воздухом и полюбоваться на закат. Это у нее вошло в привычку. Однажды, сидит она на балконе, смотрит в синюю даль — вдруг видит, пыль заклубилась. Это скачет из синей дали Добрый Молодец на лихом коне. Доскакал до башни, гикнул, коня пришпорил — и допрыгнул вместе с конем до самого 16 этажа. Само по себе уже достижение. А он мало что допрыгнул — так еще ухитрился сказочную красавицу в прыжке обнять и в уста сахарные поцеловать — да не как-нибудь мельком, а так задушевно, что у девушки аж голова закружилась. А когда она сумела сфокусировать зрение — Доброго Молодца уже и след простыл, только опять вьется пыль вдалеке да мелькает в ней лошадиный хвост. Целый день Красавица пробыла под впечатлением. А когда настал вечер и она вновь вышла по привычке на балкон — откуда ни возьмись, опять прискакал Добрый Молодец, опять пришпорил коня, подпрыгнул — и поцеловал Красавицу так же темпераментно, как и в первый раз. "Это он неспроста, — подумала Красавица, глядя вслед удаляющемуся всаднику. — Кажется, молодой человек серьезно настроен". На следующий день — а точнее, вечер, вышла опять Красавица на балкон, стоит, вспоминает прекрасного юношу. "Если, думает, он так целуется, да еще верхом на коне — то каков же он, когда..." — а додумать она не успела, потому что снова прискакал Добрый Молодец, гикнул, прыгнул, поцеловал — и она как-то потеряла мысль. Пришел следующий вечер — и снова прискакал Добрый Молодец, снова запечатлел на Красавице поцелуй и ускакал, оставив девушку в некотором недоумении. Следующий вечер — то же самое, прискакал, взял высоту, впечатал в губы сахарные очередной поцелуй и был таков. Следующий вечер — снова скачет, берет разбег перед прыжком. Красавица к губам рупор поднесла и кричит ему: — Молодой человек! Погодите целоваться, давайте поговорим. Остановился Добрый Молодец, голову задрал, ждет, когда Красавица эту трубу от губ сахарных уберет. — Слушай, Добрый Молодец, — говорит Красавица, — ты что, так и будешь тут на своей лошади прыгать? В то время как я уже четвертый день жду, вся такая готовая, в прозрачном пеньюаре! — А чего ждешь-то? — не понял Добрый Молодец. — Жду, когда ты с коня слезешь! — Так я же тогда не допрыгну! — А ты по лесенке, по лесенке. Дверь видишь? Домофон 7846, 16 этаж, 48 квартира. — А зачем? Я же и так тебя поцеловать могу. — Поцелова-а-ать? А ты что, ни к каким более решительным действиям приступать не хочешь? — А что, уже время? — обрадовался Добрый Молодец. — Для решительных шагов? Значит, мне уже можно тебе, например, цветы подарить? Убрала Красавица рупор, плюнула на все это со своего 16-го этажа и пошла спать. А Добрый молодец потоптался — потоптался внизу, плечами пожал, развернул коня и отправился в бордель, где снял какую-то квадратную плоскомордую деваху. Потому что одно дело — секс, а другое — возвышенные отношения с дамой сердца. А мораль... да черт ее знает, какая тут мораль... Я эту сказку еще и не перечитывал, вот, только написать успел. Сами можете придумать сюда какую-нибудь мораль. В принципе, любая подойдет. А ещё особенно вот эта нравится: Сказка, стремящаяся к хэппи-энду История эта произошла в одном маленьком сказочном королевстве. Сказочным оно считалось чисто номинально; королевство было такое маленькое ,что серьезных чудес в нем никогда не происходило. Так, ерунда всякая. В этом королевстве, как водится, жил принц. Не только он один, конечно, но сказка будет именно о нем. Принц, как это обычно и бывает в сказках, любил пастушку. Чистой и возвышенной платонической любовью. Она отвечала ему взаимностью. То есть тоже любила втайне и издалека. И то сказать — кто она такая, и кто он такой! Так только в сказках бывает, что простые пастушки выскакивают замуж за высокородных. А наше королевство, как мы помним, хоть и было сказочным, но все же не настолько. И пастушка, как девушка умненькая и практичная, особо на такие чудеса не рассчитывала. Принц был настроен более оптимистично. Он нанял кучу осведомителей, которые изучили всю жизнь пастушки и составили для Его Высочества ее полный психологический портрет. И принц понял, что именно такая девушка ему нужна. Для подстраховки он обратился к известной колдунье (заграничной, поскольку в родном отечестве своих не было), и та подтвердила: да, действительно, из всех девушек подходящего возраста пастушка — самая предпочтительная партия для принца. Просто-таки идеальный вариант. Разумеется, такая история не могла закончиться ничем, кроме хэппи-энда. Но пока что она еще не закончилась. Свадьбу сыграли весной. Пастушку на нее не пригласили, да это и понятно — что ей делать на королевской свадьбе? Принц женился на принцессе из соседнего королевства. Принцесса была на шесть лет старше его, и лицом не то чтобы некрасива, а так, ничего выдающегося. Хотя, чего уж там — да, она была некрасивая. Маленького росточка, конопатая и близорукая. Зато этот брак был чрезвычайно выгоден двум государствам, а о чем должен в первую очередь думать хороший правитель, как не о благе родной страны? Родители принца и принцессы все обговорили заранее, еще когда те были совсем детьми. И принц прекрасно знал, кто будет его жена. Но мечтать ведь не запретишь, верно? Пастушка вышла замуж через пару месяцев — за шорника из соседней деревни. И была вполне счастлива в браке. Ведь она, если подумать, и не была знакома с принцем. Он остался для нее детской мечтой, чем-то сияющим, не от мира сего. А муж — вот он, заботливый, работящий, в меру пьющий, редко бьющий — чего еще желать простой пастушке! Да многим ее подругам повезло гораздо меньше! А тут — и свой дом есть, и относительный достаток, и уверенность в завтрашнем дне. А что шорник старше ее почти вдвое — так ведь это не страшно. Зато любит ведь! Пряники покупает. По праздникам на ярмарку возит. Такое счастье улыбнулось пастушке — даже и не верится, что тут без чуда обошлось! Принц... а что принц? Принц тоже был вполне счастлив. Пусть он не испытывал к своей жене жгучей страсти, но со временем, прожив вместе не один год, научился ее уважать и даже полюбил — ровной и спокойной любовью. Принцесса была неглупая женщина, прекрасно разбиралась в политике и экономике, и помогала мужу как могла. С ней можно было с равной легкостью говорить об античном искусстве и о псовой охоте. Спокойная и уравновешенная, принцесса стала для принца надежной опорой, настоящей спутницей жизни, подругой, рядом с которой ему было всегда уютно и тепло. Когда на королевство напали враги и армия принца оказалась отрезана от столицы, принцесса стояла на городских стенах, командуя ополчением. Когда у их единственной дочери была скарлатина, принц и принцесса сами по очереди дежурили у ее кроватки, меняя компрессы на горячем лбу. Беды и радости супруги делили поровну. И принц был только рад, что у него именно такая жена — пусть и не идеальная, но все равно замечательная. Пастушка рано овдовела. Ее муж погиб на стенах города, сражаясь в ополчении, а больше она замуж не выходила, и сына растила одна. Сын был весь в отца — такой же основательный и серьезный. Фигурой — вылитый шорник: высокий и плечистый, а лицом больше походил на мать, унаследовал ее зеленые глаза и каштановые волосы. Когда мальчик подрос, он пошел в пастухи. Принц стал вдовцом гораздо позже. Провожая гроб с телом своей супруги, умершей от какой-то редкой болезни, совершенно седой принц не стесняясь плакал навзрыд. Он тоже никогда больше не женился — был не в силах представить рядом с собой другую женщину, а не свою принцессу. А кроме того, он считал, что никакая мачеха не заменит его дочери умершую мать. Дочь выросла мало похожей на родителей. Что-то в ней было и от матери — рыжие волосы и остренький подбородок, что-то от отца — синие глаза и форма ушей, но все эти черты казались ее собственными, никому больше не принадлежащими, так искусно они сочетались. Что и говорить, девочка была настоящая красавица. Итак... Жила-была в одном королевстве прекрасная принцесса. И жил в этом же королевстве простой пастух... Разумеется, такая история не может закончиться ничем, кроме хэппи-энда. Это из книги Петра Бормора "Многобукаф. Книга для". У него же ещё куча вариаций на извечные темы, да... отличное чтиво. |
| Часовой пояс GMT +3, время: 12:28. |