Невольные свидетели любви

["angel"]

Не спроста Лена так упрямится. Что-то тут не ладное... Может ей уже бывало плохо в море или тут что-то другое... В любом случае будем ждать продолжение.

[Нэсс]

Я соглашусь с Леной: тут что-то не так... Либо есть предыстория её НЕхотения, либо просто предчувствие чего-то... Вот я когда чего-то не хочу, чувствую, что НЕ НАДО, всегда так и выходит! Поэтому любимка теперь прислушивается всегда ко мне
Интересно, что же всё таки произойдёт? Очень надеюсь, что ничего серьёзного!
ЖДУ!!

[anty]

Сереж, ну не знаю я почему, но меня расстроил этот кусочек. Я загрустила. Подумать хорошенько, так все нормально... И все ровно что-то не вяжется. И я не знаю что именно.

Сообщение от SerjAnd

Солнце, ты, похоже, не рада Кешиному предложению? Тебе не хочется ехать?

Когда прочитала эти слова, то сердце защемило... Сереж, ты и сам знал ответ на свой вопрос... Иначе бы и не спрашивал. Или я не права?

[Saxarisa]

Спасибо за новый отрывок
Я соглашусь с остальными: это не с проста, что-то будет. Эх,только б всё закончилось хорошо... Уже жду следущего кусочка, интрига продолжается

[Анастасия М]

Серёженька, последние кусочки на одном дыхании (даже показалось, что замерло всё вокруг пока читала)!!! Чем больше читаю "чудо-дерево", тем с большим нетерпением ожидаю лета, или хотя бы наступления тепла!!!

Сообщение от SerjAnd

- Ну, Серёж, а если меня укачает, что мне делать? Куда бежать? Вплавь добираться до берега? Ты хоть об этом подумал? Это ведь не час или два, а целый день!

Как я в этом плане понимаю Лену и её опасения, саму в транспорте укачивает. Пробывала кататься на катере - 40 минут с меня хватило, больше вряд ли б осилила!

[SerjAnd]

От радостного возбуждения перед завтрашним днём я почти не спал ночью, вскакивая ежечасно, чтобы заглянуть в циферблат будильника. И, как нарочно, крепко заснул, похоже, буквально за час до подъёма.
Нежное щекотание тёплых губ медленно вырвало меня из сна, но я не мог открыть глаз.
- Вставай, а то проспишь свой вояж, - слышал я сквозь остатки сна твой шёпот.
- М-м-м? – не в силах разлепить губы, промычал я в ответ и снова начал проваливаться в сон.
- Вставай…вставай…вставай… - эхом звучало у меня в голове и кружило, унося всё дальше в царство сладкого морфея.
- Ну и ладно, тогда спим дальше… - услышал я во сне довольный голос. Я улыбнулся и снова промычал в ответ, уютно устраиваясь в твоих объятиях.
Внезапно, слова выстроились в мысли и пронзили мозг. Как это спим дальше? Как это проспишь вояж? Я вскочил, буквально пальцами разлепляя веки. Глаза резало так, будто в них насыпали песка. Почти вслепую, покачиваясь, как в опьянении, я нащупал одежду и кое-как натянул её на себя. Ты наблюдала за мной, надув губы и вставать, по-видимому, не собиралась. Я присел на край кровати.
- Ну? И чего мы дуемся? Раз разбудила, значит, собираешься со мной? Неужели ты решила лишить меня своего присутствия? - я нежно провёл пальцами по щеке.
Ты подняла на меня грустные глаза:
- Собираюсь… решила уже, - ты подняла на меня грустные глаза. - Хотя, …мой дорогой, - ты лукаво скосила глазки и коснулась подушечкой пальца моих губ, - я с превеликим удовольствием согласилась бы снова испытать твои вчерашние «пытки», чем целый день болтаться в море в рыбацкой посудине!
Ты обвила мою шею руками и уткнулась в неё лицом. От радости я поднял тебя с постели и закружил по комнате, сжимая в крепких объятиях.
- А, может быть, всё-таки останемся? – ты с надеждой посмотрела в мои глаза, пытаясь соблазнить меня даже взглядом. – У меня что-то нет настроения.
- Ну, не порти праздник, солнце! Я знаю, что больше всего тебе сейчас хочется уничтожить меня, но сегодня никак нельзя! Нельзя отказаться от очередной порции счастья!
Я поставил тебя на ноги и торопливо пытался помогать натянуть на тебя бельё. Ты рассмеялась от моих неуклюжих движений и полезла в сумку за одеждой. Я оставил тебя наедине с ворохом одежды и спустился на улицу, чтобы, ликуя от счастья, выкурить сигарету.

Я ждал тебя минут 5-7 и уже томился в нетерпении. Ну, сколько же можно прихорашиваться? Не успев послать тебе свои недовольные флюиды, как ты тут же появилась в дверях дома.
Сейчас, в свете утренней дымки, слегка пронизанной ещё неяркими и нежаркими лучами солнца, ты была невероятно красива! На тебе была длинная, до щиколоток, широкая на резинке юбка из жатого (по-моему, индийского) материала с серебристой ниткой и белоснежная лёгкая батистовая блузочка. Её глубокий на резинке вырез открывал твои красивой формы плечи и верхнюю часть груди. Высокая талия блузки, тоже собранная на резинку, подчёркивала стройность твоей фигуры, а её белоснежный цвет изумительно подчёркивал золотистый цвет загорелой кожи. Выгоревшие, посветлевшие волосы были зачёсаны назад и на макушке собраны в высокий конский хвост. Открытая тонкая шея манила своей нежной кожей, напоминающей бархат молодого персика, и к ней немедленно хотелось прикоснуться губами. Я залюбовался тобой, откровенно уронив нижнюю челюсть. Ты казалась совсем юной, такой трогательной и лёгкой, словно лепесточек розы, сохраняющий всю красоту и аромат цветка. Задохнувшись от переполнявшей мою грудь радости, я схватил тебя в охапку, стаскивая со ступенек и, не давая тебе опомниться, прямо на руках вынес к калитке,… у которой нас встретил совсем недоброжелательный Гранд. И чего ему не спалось в такой час? Он ворчливо проводил нас к калитке и не спускал с нас глаз, пока я возился с замком. Но когда я приоткрыл калитку, он разразился громким лаем. Ты вжалась в меня всем телом.
- Только не бойся! – умоляюще просил я тебя. – Он не тронет, брешет только!
Я быстро нешироко распахнул калитку и, вытолкнув тебя первую на улицу, вылетел за тобой следом, изо всех сил прижимая калитку, чтобы из неё за нами не вырвался Гранд. Он вставал на задние лапы и так бросался и налегал на калитку, что я не мог задвинуть замок. Честно, сам уже боялся, что он может оттяпать просунутую в отверстие руку. Преодолевая свой испуг, ты прошла несколько шагов вперёд и, привстав на мысочки, взялась руками за верхний край забора и позвала:
- Гранд, Гранд, ко мне.
Не раздумывая, псина бросилась на твой зов и прыгнула на забор.
- Убери руки! – заорал я.
Ты с визгом отскочила от забора, когда массивное тело собаки ударилось о его доски. Мне хватило этих пары секунд, чтобы задвижка встала на место, и я подбежал к тебе.
- Хорошенькое начало дня, - дрожащими от страха губами прошептала ты. – Точно, нужно было остаться.
- Ерунда, - я чмокнул тебя в прохладную щёку и снова, подхватив на руки, двинулся вниз по улице, мурлыкая под нос весёлую мелодию.
Ты обняла меня и, устроившись головой на моём плече, заговорила, обдавая шею тёплым волнующим дыханием:
- Мой любимый Петров! Я клянусь, что действительно убью тебя, если мне вдруг станет плохо! Как только закончится твой праздник, с последним ударом часов я немедленно убью тебя, утоплю, зарежу и задушу…
- В объятиях? – тихо спросил я, поворачиваясь к твоему лицу и касаясь его губами.
- Не дождёшься! – высвободив одну руку, ты несильно щёлкнула меня по кончику носа, а я лишь крепче прижал тебя к себе, душа в объятиях. Ты, хохоча, болтала ногами и прижималась ко мне, обвивая меня своими руками.
Так, смеясь и целуясь, мы дошли до Кешиного дома, где нас уже ждали. Я сразу заметил, как оценивающий взгляд Михаила тут же метнулся по тебе снизу вверх и обратно, охватывая твою изящную фигурку, прежде чем сфокусировался на твоём лице. Я внутренне усмехнулся дядькиной заинтересованности. Мы поздоровались и все вместе – Кеша с Зоей и её подругой, Михаил и мы с тобой отправились к набережной, где на пристани нас уже поджидала… довольно большая яхта (моему восхищению не было предела!) с командой из трёх сильно загорелых крепких мужчин и совсем юной девушкой, примерно нашего возраста.
Как нам потом рассказали, трое Кешиных друзей – Бородач, Долговязый и Втельняшке – так мы их окрестили между собой, в складчину приобрели это уже подержанное судно и часто в свободное время промышляли на нём рыбной ловлей, уходя в море рано-рано утром, а, возвращаясь по вечерам, прямо на пристани торговали слабосолёной килечкой, готовившейся прямо на судне в бочках.

["angel"]

Да уж, ну и утро у вас выдалось. Видимо Гранд не с той лапы встал. А ведь начиналось все так хорошо. Поцелуи, обнимания… Надеюсь, что в море все будет нормально и не начнется неожиданный шторм. Серёж, буду ждать продолжение с нетерпением.

[anty]

Сереж, не поверю, что ты испугался собаки.
И хочу похвалить твое Аленку за находчивость. Ты то сам поблагодарил ее. Если бы не она ты бы еще долго возился с калиткой.
Вот так зачастую мужчины не ценят нас, таких умных и сообразительных.

[SerjAnd]

Ириш, я не могу сказать, что так уж испугался взбесившегося пса, хотя не знаешь, что в такой момент у него могло быть на уме, но не хотелось оказаться покусанным перед поездкой и испугался я больше за Лену...

Да, забыл сказать, что, конечно же, поблагодарил её, что вызвала огонь на себя!

[SerjAnd]

Юная девушка, которую звали Кира, была племянницей Бородача. Потеряв в детские годы обоих родителей, она была взята в семью своего дяди – родного брата её отца. Своих детей у него с женой не было, и девочка стала им дочерью. Увлечение своего приёмного отца рыбной ловлей она разделяла полностью, и всякий раз выходила с ним и его товарищами в море на промысел и была для них на судне в качестве кока. Девушка была невысокой, стройной, но не грациозной, с короткой стрижкой и озорным взглядом из-под низко нахлобученной кепки. Она носила тяжёлые ботинки, закатанные до колен брюки, местами вытянувшуюся тельняшку и больше напоминала миловидного паренька, чем девушку. Кира была откровенно рада, что в компании оказались мы двое – её ровесники, между нами быстро завязалось знакомство, и она с воодушевлением принялась рассказывать нам о себе и друзьях приёмного отца, попутно знакомя с обстановкой на яхте.
Сначала ты была немного застенчива, как всегда в незнакомой компании, но непосредственность не мешала тебе соблюдать правила хорошего тона, которые, похоже, были у тебя в крови. Ты умела очаровывать людей, не прилагая к этому больших усилий. Хотя внешне это не всегда было заметно, в тебе таилась нескончаемая энергия и напористость. Ты всегда знала, чего хотела, но твоя определённость, а порой и уверенность, совсем не раздражала людей, а, скорее наоборот – заставляла их стараться тебе угодить. Ты никогда не ходила вокруг да около и если твои манеры вдруг казались порой резковатыми, то этот недостаток с лихвой возмещали твоя искренность и открытость. Для меня же ты была подобна вспышке молнии, которая однажды вмиг вспыхнула и ослепила меня… Так и в этот раз - твоя доброжелательность и искренность быстро расположили к тебе наших новых друзей.
Уже где-то через час ты окончательно освоилась на судне и в новой компании. Признаков морской болезни у тебя не наблюдалось, и я мысленно вздохнул с облегчением: «Пронесло».
Вскоре мы позавтракали и, взяв удочки, разбрелись по палубе. Женский состав нашей команды, устроившись на расстеленных на палубе ковриках, разлёгся позагорать. Тебя хватило часа на два и ты покинула женское общество.
Время обеда ещё не наступило и ты, чувствуя себя немного неприкаянной, равнодушно слонялась по палубе, и казалось, немного грустила. От тебя невозможно было отвести взгляд, и я неустанно следил за твоими бесцельными перемещениями по палубе, покусывая губы. Мысленно уже предвкушал вечернее продолжение сегодняшнего вояжа в нашей комнате. Переключая своё внимание на рыбу, я с усилием воли вернулся к любимому занятию. Побродив немного по палубе, ты встала возле меня, облокотилась на перила, бессмысленно таращась на воду. Неожиданно попросила: - Дай половить?
Передавая тебе свою удочку, я и не думал даже, что не такое уж тобой любимое занятие, доставит тебе столько радости…
Я любовался игрой эмоций на твоём выразительном лице, грацией твоего стройного тела, наслаждался заразительным заливистым смехом. И всё это созерцание естественной красоты волновало меня, наполняя необъяснимым беспричинным блаженством. Ты распустила волосы, и они от беспорядочных движений рассыпались по обнажённым плечам мягкой волной. Длинная широкая юбка, подоткнутая подолом за пояс, удивительно шла тебе. Кофточка немного топорщилась на талии и то и дело приподнималась вверх, обнажая слегка загоревшую нежную кожу талии. Я, не сводя глаз, пристально смотрел на тебя – на тонкие золотистые руки и ликующую улыбку, озарившую твоё лицо, когда ты повернулась ко мне, ухватившись за леску с болтающейся на ней рыбёшкой. В этот миг я чувствовал себя так, будто никогда раньше не видел ничего более соблазнительного и прекрасного. Солнце играло в развевающихся волосах, превращая их цвет в цвет расплавленного золота. Непроизвольно я задерживал дыхание от восхищения. Я не уставал любоваться и восхищаться тобой. Ты не была красавицей в обычном смысле этого слова. Жизнерадостная, энергичная, страстная, поражающая воображение – всё это более точно соответствовало тебе. Но даже и эти слова не могли точно передать удивительное впечатление, производимое матовой нежной кожей, красиво очерченными слегка припухшими часто улыбающимися губами, золотящимися в лучах солнца пушистыми шелковистыми волосами, которые сейчас небрежно взъерошенными локонами спадали на плечи. Тонкая фигура, гибкие руки и стройные ноги добавляли твоим движениям грациозность, что делало тебя похожей на кошку.
Я с наслаждением наблюдал за тобой, как ты босая стояла на палубе с удочкой. Твои ноги с изящными щиколотками легко переступали по палубе, будто едва касаясь её поверхности. Сейчас ты мне напоминала порхающего эльфа и даже не представляла себе насколько была неотразима. И мне, при всей моей слабости к женскому полу, было очень трудно это не заметить. И, как оказалось, не мне одному. Миша, находившийся по другую от тебя сторону, в ожидании клёва, тоже не сводил с тебя глаз. Он, так же как и я, залюбовавшись твоим задором, зачарованный твоей природной красотой и искренней радостью беспечного ребёнка, уже не мог отвести от тебя глаз. Твоё жизнелюбие было невероятно заразительным, всю мою жизнь ты превращала в весёлый и причудливый праздник. В этот момент ты была необыкновенно прекрасна. Глаза, наполненные радостью, освещались нежностью и теплом переполняющих тебя сейчас чувств, нежные влажные губы напоминали розу, падающие пряди волос красиво обрамляли тонкое лицо, а яркие лучи солнца придавали коже более золотистый, чем на самом деле, оттенок. Я быстро осознал всё это не разумом, а телом, которое тут же вздрогнуло от нестерпимого желания… Только присутствие людей останавливало меня от того, чтобы не подскочить и не сжать тебя в своих объятиях. Наверное, это желание светилось в моих глазах, и я не подумал даже скрывать его, когда ты повернула голову в мою сторону. Моя белая лёгкая рубашка была широко распахнута, и в частом вздымании груди бессознательно проступало желание обладать. Неожиданно осознав, что мои сверкающие глаза нахально пытаются пробраться под твою одежду ты попыталась ещё поддразнить меня, выпуская из рук удочку и сладко потягиваясь, всё выше обнажая под кофточкой своё манящее тело. Оно действовало на меня подобно сладкому дурману. Твои ласкающие глаза выворачивали меня наизнанку! Господи! В тот момент ты была так импульсивна, вся пронизана жизнью, как будто в твоём хрупком теле был заключён избыток взрывной энергии. Ты как глоток свежего воздуха. Нет! Скорее, как поток свежего ветра, готовый сбить меня с ног и унести как оторванный с дерева листок. Я еле выдерживал – пламень страсти уверенно разгорался в моём теле. Все мои чувства, безусловно, были на виду, и мне пришлось застегнуть рубашку на нижние пуговицы, чтобы хоть как-то прикрыть вздыбившиеся лёгкие брюки. Ты дразнила меня, похихикивая над моим быстро растущим к тебе неравнодушием.
Чтобы избавиться от обуревавших меня чувств, я встал на руки и стал дурачиться, меряя палубу руками. Я пытался прыгать, переносил вес тела с одной руки на другую при этом, сопровождая всё это громкими вскриками, чем привёл всех присутствующих в недоумение.
- В здоровом теле здоровый дух, - сказал, улыбаясь, Михаил, - и, по-моему, этот дух просто счастлив. И я рад, что тоже приложил к этому свою руку, пригласив вас на прогулку.
Когда мои руки уже устали и стали подрагивать, а лицо горело от прилившей к нему крови, я опустил ноги и, переводя дух, уселся на палубу.
- Мальчишка! – потрепала меня по волосам, поднявшаяся к нам Зоя, и сказала:
- Своих деток уже заводить пора, а ты сам как ребёнок всё ещё.
Я поднял голову и взглянул на тебя. Ты грустно всматривалась в голубую даль. Я понимал причину вдруг набежавшей на тебя грусти…