Кладовая Ангела.

[Arverian]

Мира и любви вам, дорогие друзья! Решил создать отдельный уголок своего творчества. Надеюсь, не прогадал с разделом. Постепенно буду пополнять кладовую новыми вещами. Начну, пожалуй, с этой.

Дождь

Сейчас больше всего хочется уйти. Уйти насовсем и чтобы никто не заметил.
Я не могу без нее. Она все, чего я мог позволить себе желать. Мой идеал.
Но все кончилось. Полный крах. С вершины всех отношений мы катились к самому основанию, будто ничего и не было. Возможно, я и заслужил этой "свободы". Но любовь не излечить подобно болезни и, тем более, теперь не исправить меня. Все решено.
К обеду погода испортилась, лил странный дождь. Те воспоминания, что у меня остались о весенних дождях, сильно отличаются от того, который вижу я сейчас.
Стемнело. Дождь размером с крупную горошину как дюжина барабанщиков молотил по стеклу, подгибал ветви деревьев. Находясь на улице, теперь я и сам принимал удар на себя. Вода царствовала повсюду. Лужи разливались от бордюра к бордюру, так что приходилось идти вброд.
Я шел и думал, о том, что мир не может измениться в эту секунду, что навстречу мне не выйдет случайный прохожий, и даже собака в такую погоду сидит в конуре, не высовывая носа лишний раз.
Зазвонил мобильный. Всего лишь напоминание проверить электронную почту, и напоминание, что мир по-прежнему где-то рядом за плотной завесой дождя.
Мысли о ней роились в голове. Лицо. Голос. Взгляд. Минуты разрыва. Раз за разом я прокручивал их в памяти, продираясь сквозь проклятое городское болото.
Улица круто свернула вправо, оставив позади многоэтажки, вывела к пустынному сейчас мосту. Лишь изредка машины с воем проносились мимо. Пройдя еще шагов триста, я вышел на мост. Вода внизу, вода вверху. Стало по-настоящему темно и жутко. Дождь усилился.
Металлическое тело моста уходило высоко вверх, переплетаясь балками тросами, терялось в темноте. Словно стальной гигант решил отдохнуть на окраине города. Я посмотрел в небо, капли больно хлестали по лицу. Я зажмурился и надвинул капюшон. Маленькая победа разума над стихией. Подойдя к краю, я машинально вцепился в перила. Я боюсь высоты. Но что там внизу? Все по-прежнему: темные волны, редкие блики и бесконечная глубина. Я поставил одну ногу на перегородку и стал следить за бесконечным движением волн.
Что за глупое намерение! Зачем я здесь? Погрузиться в забвение, исчезнуть, испариться, стать ветром? Я хотел умереть, ради нее, для нее, чтобы она поняла, кого потеряла. Спрыгнуть, расправив руки, словно крылья в полете, но лететь вниз. И вот я стою промокший до нитки, а на кончике носа опять повисла тяжелая капля. Может, это страх? Видимо, я все же испугался.
- Сегодня прекрасная погода, не правда ли?
Я испуганно обернулся так, что нога соскользнула с металлического узора и немного подвернулась, со стороны могло показаться, будто исполняю странный танец.
- Правда, - неуверенно согласился я, выпрямляясь. Передо мной стояла девушка, одетая в обманчиво тонкую черную куртку. С непокрытой головой и руками в карманах. Золотистые волосы потемнели от воды и льнули к плечам.
- Вы любите дождь? - девушка приблизилась, и я смог разглядеть ее лицо. Первой, бросилась в глаза крохотная еле заметная родинка справа от острого носика. Почему-то я в момент забыл о всяких мыслях и намерениях. Я видел доброе улыбчивое лицо. Только цвет глаз украла темнота.
- Люблю, правда люблю, - негромко ответил я.
Она подошла и оперлась на перила.
- Хорошо, - мечтательно произнесла она, - я тоже люблю. Вот и решила немного прогуляться. Вы тоже гуляете? - повернувшись ко мне, спросила она.
- Да, - солгал я и не заметил. Обычно я не вру, а если вру, то это выходит так наигранно, что меня сразу раскрывают. Мысли метнулись к моей возлюбленной, но воспоминания о ней вдруг показались холодными, далекими и не живыми, а жар в груди нарастал, готовый выплеснуться в любой момент.
- А знаете, мне холодно, - сказала девушка, зябко потерев плечи. Я тут же стянул с себя куртку и протянул ей. Теперь я полностью открыл себя. Со стороны я, наверное, выглядел так: те же растрепанные волосы, красный лоб, прищуренные глаза, со странными карими зрачками, и самому мне непонятное выражение лица.
- А как же вы? - заботливо спросила она.
- А я закаленный. Да, - снова легко солгал я.
- Забавный, - улыбнулась девушка, накинув насквозь мокрую куртку на плечи.
- Почему? - обиделся я.
- Просто забавный. Стоять под ливнем, в одном свитере, отдав куртку неизвестно кому. Разве не забавно?
- Что-то в этом есть, - согласился я, и тут же спросил: - А ваше имя?..
- Кристина, - перебила девушка, наперед угадав вопрос, - просто Кристи, меня все так зовут.
- А я Андрей.
- А может, затеем авантюру? Я сегодня искупаться решила+
- В такую погоду?! - воскликнул я, не дослушав. Девушка окинула меня удивленным взглядом.
- Что ты так сразу? Хотела, но сейчас передумала, - закончила Кристина, поежившись. Она, похоже, окунулись в собственные тоскливые воспоминания.
- Это хорошо, - с облегчением выдохнул я. - Было бы не разумно купаться в такую погоду в одиночестве.
- А я не одна, - спокойно ответила девушка.
- А с кем? - снова удивился я.
- С тобой.
Я ошарашено поморгал.
- Как это со мной?
- А я, может, знала, что ты придешь, - легко и как-то даже небрежно она переполняла меня удивлением.
- Очень интересно, - покачал я головой.
- А Ты разве не знал, что я буду здесь? - Кристи приподняла брови.
- Нет, - честно ответил я, перестав даже удивляться.
- Странно, - она опустила глаза к железному полу, а потом пристально взглянула в мои. - Тут стало как-то неуютно. Может, прогуляемся по городу?
- Было бы неплохо, - улыбнулся я. - Ну и раз ты все знаешь наперед, то и путь указывать тебе.
- Давайте сначала пройдемся по Новому Заливу, а потом по Синим Фонарям? - предложила она и протянула обратно куртку. Видимо, согрелась.
- Звучит заманчиво, - принимая куртку, ответил я.
- Отлично! - воскликнула она так, что ночная тишина перестала быть тишиной. Взяв мою руку, она повела меня обратно с моста, обратно к миру людей.
Я был начат с нового листа. Старый уголек, много дней выжигавший изнутри грудь, бесследно исчез. Легкость, свобода, радость и умиротворение овладели мной. Все глупые мысли растворились в каплях дождя, заставляя навсегда оставить позади едва не свершившуюся ошибку.
Дождь теплел+

Это серьезно и несерьезно, каждому свое:
Мерзнуть под солнцем, греться под дождем.
Время к закату, и настроенье ход меняет свой.
И я рад, что я живой. (с) Ария - Такая вот печаль.

Холод - кто сказал, что он не может греть? Для себя я доказал обратное.
18 марта 2007 года. 3:55

(с) Олег - Ангел - Чернов.

[Нат]

Спасибо, Arverian!
Случайные встречи - как много они могут изменить в нашей судьбе. И сразу возникает вопрос, " так ли они случайны?"
Наверное, никто и никогда не сможет на него ответить, да и стоит ли... Но очень приятно жить и осознавать, что когда и жизни то этой порой не хочется, может случится так, что будет достаточно одного полувзгляда, одной полуулыбки, чтобы весь твой внутренний мир и желания вместе с ним перевернулись.
Читается очень легко, на одном дыхании. Сначала подумала о том, что хочется продолжения, какой-то "love story", но потом поняла что и без нее прекрасный финал!
Еще раз "СПАСИБО"

[Arverian]

На ваш суд выкладываю еще один из своих рассказов.

Лисенок.

Сегодня прекрасная ночь. Ведь, правда, Лисенок

За окном ярко светит полная луна, перебрасывая в квартиру, словно сети, серебристые нити, бережно падающие на моего Лисенка, давая видеть ее очертания. Лисенок спит крепким сном. Она так смешно, скрестив, сложила передние лапки под нос, а задние подобрала под себя и точно улыбалась в эту ночь. Я люблю своего Лисенка, а она - меня. У нее рыжая мягкая шерстка, а на брюшке - белая, с редкими рыжими крапинками - это от рождения, хотя обычно брюшко полностью становится белым. Ушки только чуть-чуть сверху задеты черной кисточкой, будто невидимый художник оставил свой автограф, а все остальное: от самой макушки до кончика хвоста - рыжей масти, размерено переливающейся, придающей грацию своей хозяйке. Хвост, прошу заметить, тоже очень пушистый и с такой же яркой окраской. Когда Лисенок злится, шерсть на хвосте начинает дыбиться - но я не люблю, когда Лисенок начинает злиться. Больше всего меня поражали ее голубые глаза. Я был способен тысячу раз утонуть в этом бушующем океане, всегда готовым поглотить тебя, опустить на самое дно, оставив там, в момент, когда ты заглядываешь в эти глаза. И это, поверьте мне, не наказание, а Райская отрада. Но иногда этого нет. Иногда я вижу совершенно спокойную без тревоги гладь моря - и это притягивает еще больше. А сейчас я рядом с Лисенком, но я не сплю, я читаю. А плотный алого цвета абажур лампы не дает свету падать на Лисенка и я рад этому, ее не нужно тревожить.
Когда мне плохо, Лисенок садится рядом со мной, и мне сразу становится лучше. Лучше просто потому, что она рядом. Иногда, когда я записываю свою жизнь, отбивая ритм на клавиатуре, Лисенок опускает лапку на монитор, и там появляется белое пятно. Я сразу понимаю, что тут ошибся и стараюсь все исправить. А она улыбается. Я могу долго так сидеть за компьютером, погружаясь в записи, а она все это время внимательно следит, не упуская ничего и не отходя ни на шаг. Наверное, сложно быть корректором жизни.
Лисенок приносит мне чистые листы и фломастеры разных цветов, подталкивает их носом - просит что-нибудь нарисовать. Она любит солнце и цветы. В такие минуты мне становится грустно - я не умею рисовать. А Лисенок, опустив голову, тихонечко уходит смотреть в окно, она любит так сидеть, беспечно глядя вдаль. Иногда она смеется надо мной, но не злым смехом, она смеется над моей неряшливостью. И вправду, на столе неопрятная куча дисков, странные стопки бумаги, карандаши, моя любимая кружка, которая должна находиться на кухне, книги, коим тут тоже не место и много-много другого разного барахла. А Лисенок все это убирает, она говорит, что ей это несложно, я и не протестую. А так она вообще мало, о чем говорит. В голове у меня, наверно, такой же кавардак творится.
Лисенок очень любит гулять, особенно под дождем. В этом наши взгляды совпадают - я тоже люблю дождь. Мы бегаем, радуемся, иногда хватает смелости прыгать и кричать, и Лисенок в этом забеге постоянно оказывается впереди меня. Старею я. Прохожие частенько очень косо смотрят на нас и стараются быстрее обойти нашу компанию. Они просто завидуют - у них нет Лисенка, а у меня есть.
Сегодня Лисенок попросила меня уйти из дома, когда я печатал очередную страницу жизни. Я знал, что сегодня будет что-то такое. Она не следила за тем, что я пишу, и за весь день не сказала ни слова, обычно хоть что-то да говорит. Я не стал спрашивать, с чем связана ее просьба. Я закачал на "флешку" последние записи и ушел. Компьютер я сознательно не стал забирать и оставил его включенным, он мне был не нужен. А Лисенок-то умеет печатать, она что-нибудь придумает.
Интересно, а она, правда, меня любит?

Я не размениваюсь на мелочи. Поэтому решил сойти с ума по-крупному.
7 июля 2008 года 05:22.

(с) Олег - Ангел - Чернов.

[Arverian]

Выкладываю еще один. Немного сюрреализма.

В темноте

Человек прозрачной спичкой зажег керосиновую лампу. Бирюзово - желтый свет заполнил небольшой ореол вокруг лампы. Тьма осталась.
- Тш…Тшш… я один? – Тихим, сорванным голосом проговорил человек. В ответ – тишина.
Он провел по воздуху свободной рукой, и она тут же растворилась во мраке.
- Бррр…холодно, - человек дыханием согрел ладошки и просто шагнул во тьму. Лампа освещала всего на десяток сантиметров вперед. Угнетает.
Старенький потертый на локтях пиджак был аккуратно выглажен, но распахнут, хотя не было жарко. Длинные ухоженные волосы завязаны в пучок на затылке, цвета не разобрать.
Шаги давались с легкостью, вокруг столько пространства, что его можно было бы заполнить тоннами вкусного разноцветного зефира, но он стал бы черным, так как не имеет собственного света, а у человека есть лампа. Она греет и горит. Ничего, что слабо. И еще у человека есть душа, но это крайний запас. Он достает карманные часы на позолоченной цепочке, механизм с легкостью открывается, в кругленькой рамочке фотография девушки, немного размытая, видимо, от влажности, или сухости? Правее – циферблат. Стрелки дрожали на месте. Дождя сегодня точно не будет. Самые стандартные карманные часы.
Интересно, сколько он прошел за все то время, что не останавливался ни на шаг? Хотя в Темноте Время и Расстояние не такие важные составляющие как Свет и Тепло.
… Почему я потерял ее? И к тому же забыл шляпу, а ведь она необходимый атрибут в одежде. Выбор, выбор, выбор. Она всегда думала о нем. Сделала. Поезд прибыл на 4 аэроплощадку, бывает же. И выбор, выбор, выбор. За что она так со мной? Все было. И снова этот выбор, выбор, выбор. В голове сидел он, проклятый! А я знал, даже сознательно не замечал, а сейчас…неважно, во тьму!
Человек прибавил шагу. Что-то мелькнуло.
- Я один? - снова, как тогда, спокойно повторил человек. Мелькнуло ближе и сильней. Затем повисло над фонарем на вытянутой руке, покружилось недалеко от головы, отлетело на небольшое расстояние, замерло.
Свет!
Оно светится само!
Изменяясь, огонек начал обретать разные формы: животные, растения, большие часы, здание со штыками. На несколько секунд задержалось в форме человека. Это она. Фотография. Тьфу, фотография, то есть она! Я не мог ошибиться. Огонек снова изменился и так по кругу, разные формы.
Человек осторожно повел свободную руку вперед, чтобы дотянуться до сердца свечения, но огонек ловко отпрянул на равноудаленное расстояние и снова стал недосягаемым, но близким. Человек сделал еще несколько подобных попыток, но снова остался ни с чем, а огонек, казалось, смеялся. Надсмехался!
- Скажи, это ты? Ну, скажи! – в отчаянии на бегу кричал человек, едва не спотыкаясь. А огонек грациозно скользил по слоям тьмы, будто она ему была нипочем. Он еще раз близко подлетел к человеку, а затем, «чик», растворился во тьме, унесся ветром, грозой, появлением озона неизвестно куда. Человек погрустнел. Рука с лампой обреченно опустилась, и на голову нахлынул липкий страх вперемешку с холодом. Но здравый разум пришел быстрей, чем предполагалось, и он снова бодро шагал в неизвестность.
Это как большая черная комната. Бродишь без цели Нет, цель, конечно, есть: найти ответ. Единственное, ноги бесцельно несут тебя. А потом находишь стену, затем дверь и еще одну комнату. Она тоже черная? Видимо. Как-то нехорошо на душе стало. Этот странный огонек. Он дразнит меня.
Что-то мокрое и вязкое попало под ноги. Фиолетовый мох, неприятно, но терпимо, только не спрашивайте, откуда я знаю, что он фиолетовый.
В левом кармане зашевелилось перо. Человек тихонько чихнул и быстро извлек его, будто позабыв о важном предмете. Чернила брал из темноты, они сами маленькими тонкими струйками наседали на кончик. Присел на корточки, близко держа к себе лампу - у земли особенно холодно. И начал выводить слова прямо на черном полотне. Не разобрать, но, кажется, записка. Прощание? Не думаю. Набор слов на память невидимому приемнику. Буквы выпрыгивали из темноты, принимали очертания, и сами становились тьмой. С виду бесполезное занятие. Но человек усердно трудится, значит, не напрасно. Наконец, когда он закончил, буквы были собраны, а перо почернело и осыпалось:

То, что уходит во тьму, не уходит навсегда.
В поиске человек – замок на мир.
Но мир бесплоден, если нет в нем тебя
А я один, и я там был.
Грани строго подведены
Но грани разума, а не мира.
В ангельском танце замерли мы,
Скажи мне, красиво?
Под плачем читаются строки,
Натянутые, как струны гитары.
Потерпим. Останется только
Вспомнить, о чем мы так долго мечтали…
Мечтали и знали, но, к несчастью, не стали….

Человек тяжело поднялся, стряхнув с себя остатки трухи пера. Он аккуратно держит лампу около сердца, огонек стал потухать. Это конец.
Дальше он просто шел, забыв о пере, о словах, о тьме, просто во мрак. Лампа совсем погасла, только дрожащее очертание горящего фитилька вызывало улыбку радости. И спички просыпались. А рядом мерцал огонек. Как будто шел под руку с человеком. Но это не так. Он был близок, но в то же время не досягаем. Они вместе шли сквозь тьму. Огонь грел, тьма, засыпая, теплела. Так что, Nif a mor! *Вперед во тьму!*.
Механизм часов затикал, не дрожь, как прежде, а именно тиканье, сладостное, мелодичное, равномерно-отстукивающие. Будет дождь Выбора.

Постоянство не постоянно, мы никогда не знаем, куда придем. Сон - верная дорога. Там нет тьмы…
12 августа 2007 года 3:00

(с) Олег - Ангел - Чернов.

[Unona]

Arverian, великолепные рассказы!
С удовольствием читаю Ваши рассказы! Великолепные образы, красивый язык, легко читать.
Спасибо Вам большое за интересное чтиво
Очень жду новых публикаций

[Arverian]

Поговорим немного о любви к прозе, да и к писательству в общем.

Слово

И было Слово. И Словом было – все…

Было нас человек пятнадцать, может, чуть больше. Сейчас уже и не вспомню…
Раскачивало из стороны в сторону, а черная вода перекатывалась через низкие, но прочные борта лодки. Время от времени приходилось вычерпывать ее обратно. А ноги совсем не просыхали, поэтому сняли обувь и побросали ее в воду. Нас пересадили с корабля. Рядом были близкие, родственники и те, кому не безразлична наша судьба. Кто понимает всю ценность нашего бремени.
На каждом из нас была белая тонкая мантия с откидывающимся капюшоном. Разные области знаний собрались: плотники, инженеры, ученые, сапожники. Но всех нас объединяло одно - мы творили Словом. Листы пергамента, чернила и перо – наше оружие, а в большем и не было необходимости. И возраст разный у всех. Были и совсем молодые, и опустившие густую бороду мудрости, которой может позавидовать любой король.
Железные капли обжигали лицо. Мантии прилипали к телу. И ветер сердито трепал волосы и бороды. За плечами чернь небосвода готова обрушить на нас всю свою ярость, по не справедливости своей. Рядом со мной сидели два молодых парня - еще «цыплята», но в глазах уже был огонь и он вложился в перо мастера. А впереди был остров. Мой первый остров. Буйные волны, как какое-то дикое животное, набрасывались на берег, когтями струй загребая песок, чуть-чуть не доставая до заостренных кончиков деревянных копий. Наконечники были обмазаны чернилами, и каждая капля оставляла небольшой размыв, но чернил, разумеется, хватало. Они - Служители-люди - вмерзли в землю мертвой стеной и никого бы не пропустили. Поодаль стояла вторая стена, состоящая из лучников, и наконечники их стрел тоже были в чернилах. Шторм не утихал и плотно дышал нам в спину, подгоняя на острие. Меня мучила жажда, я записывал и записывал, аккуратно выводя каждую букву. Кто-то склонился надо мной, помогая укрыться от назойливых капель. Строчка окончена, конец мысли, подведенной Словом.
Мы пускали голубей, чтобы они доставляли наше Слово в деревню на острове. Многие падали, пронзаемые меткой стрелой, и черным сгустком впитывались в песок и в море. Некоторые пролетали. И это были самые радостные минуты в жизни, так как мы знали, что Слово прочтут. Свернутый пергамент еще пускали в бутылках по волнам, но на берегу их безжалостно уничтожали. Да и бутылки потом закончились. Рядом сидел еще один молодой, Иннокентий, кажется, так его звали. Ни один его стих и ни одна строчка не добралась на ту сторону, и он выпрыгнул за борт. Черная вода, протянув щупальца, тут же поглотила его. Так бывает. На носовой части кто-то откупорил бутылку с ромом, тоже, видимо, его Слово уже никто не прочитает. Лоб похолодел, два моих голубя сумели пролететь, а остальные погибли. Находясь уже у самого берега, стена «выплюнула» в нашу сторону одно копье. Всего одно, но его хватило, чтобы поразить самого мудрого из нас. Помню, как он неестественно пошатнулся, припал на колено и как-то сожалеюще-тоскливо взглянул на небо и замер льдом.
Вдалеке качается лодочка с единым белым пятнышком в нем. И сейчас одной стрелой мчится на острие…
Я встал и выставил перед грудью листок пергамента с недописанной строчкой. Все остальные последовали моему примеру, выставив как щиты листы на копья. Одним белым голубем мы несли Слово. Стрелы не пронзали воздух. Но копья одно за другим начали вылетать из стены. Погибло еще двое из мастеров. Мантии багровели. Пространство сузилось, и тучи куполом насели на головы. А затем лодка перевернулась. И наступила темнота. Почти не страшная, какая-то глубокая и не досягаемая. Странно не осязаемая. Казалось, вечная. Время остановилось…
Очнулся я от солнечного луча, обжигающего лицо. Первая мысль – это конец. Но что-то заставило меня понять, что это не так.
Я лежал в мягкой постели и услышал смех. Повернул голову на бок и увидел на столе чистый лист пергамента, а рядом - перо в чернильнице заполненной до краев.

…И все было – Мир.

25 мая 2007 года. 3:22.

[Arverian]

Спасибо тем, кто читает мои рассказы. И прошу, пожалуйста, если вы нашли крупные недочеты в моих произведениях, сообщите о них, для меня это очень важно. Если где-то несостыковочки какие-нибудь или ошибки грубые, то буду рад услышать более правильный вариант. Или, возоможно, будут варианты, как можно было бы лучше построить тот или иной момент. Спасибо)))

[Nezabud*ka]

Сообщение от Arverian

тиканье, сладостное, мелодичное, равномерно-отстукивающие.

малюсенькая ошибочка раз просил: логичнее было согласовать род, а именно "равномерно-отстукивающее

Сообщение от Arverian

Человек тяжело поднялся, стряхнув с себя остатки трухи пера. Он аккуратно держит лампу около сердца, огонек стал потухать.

" Здесь и ещё кое-где постоянная смена времён глаголов, из-за чего начинается путаница с временем происходящего.
А вообще довольно интересные рассказы, спасибо.

[Arverian]

Nezabud*ka, это тебе спасибо прям огромаднейшее! И спасибо за мнение! У себя уже подкорректировал, жаль, что невозможно здесь редактинг провести. Со временами, к сожалению, хромаю, но буду исправлятьсяИ еще раз спасибо

[Arverian]

А чего ждать? Продолжим!

Как одинокий путник совершил почти путешествие.
(Сказка, если можно так сказать)

Зима. Многоснежная зима. Совсем не холодная, даже чересчур теплая, но сегодня особенный день. Сегодня все смешалось. Тебе одновременно и тепло, и холодно - так, как должно быть. Ты умиротворен.
В небольшом городишке на окраине Мира жил Паренек. Самый обыкновенный Парень. Такие Парнишки как он каждый день проносятся перед твоими глазами, ничем не примечательные.
Но сегодня этому Парню захотелось путешествий и приключений, он захотел найти «Снежное счастье».
«А как совершить настоящее путешествие, и как выглядит это «Снежное счастье»? – подумал он.
Ответ не заставил себя ждать.
Он оделся и пошел на улицу, туда, где он думал, и находится «Снежное счастье».
Мягкий снег хрустел под ногами, наседал на обувь и ласково обратно соскальзывал в снежное море. Ветер, казалось, подгонял и указывал путь.
Он прошел совсем немного, как навстречу ему выпрыгнул мохнатый заяц, с большим пушистым хвостом.
- Здравствуй, Зайчишка, не знаешь ли ты, как найти «Снежное счастье»? – обратился он к Зайчишке.
Зайчишка задумался, покрутил пушистым хвостом, стряхивая снег, и развел лапками.
- Не знаю, - с сожалением ответил он. – Может, Озеро покрытое льдом и есть «Снежное счастье»?
- Да! Это оно и есть! – воскликнул Парень. – Как к нему пройти?
- За большим Деревом, что выше по тропинке, повернешь налево и увидишь Озеро, покрытое льдом, – скороговоркой проговорил трусливый заяц и скрылся в темной норке.
Парень быстро побежал туда, куда указал Зайчишка. За большим Деревом свернул налево и действительно увидел большое Озеро покрытое льдом. Лед отливал зелеными и синими тонами, а от ярких лучей солнца, когда они достигали льда, казалось, выплескивались и рассыпались разных цветов искры. Но Озеро покрытое льдом не радовало взора Парня, он тут же погрустнел и побрел дальше. Все время шел смотря себе под ноги в надежде наткнуться на «Снежное счастье». Как вдруг на дорогу выбежала лиса.
- Здравствуй, Лисичка. Может быть, ты знаешь, как найти «Снежное счастье»? - обратился наш путник к Лисичке.
Лисичка ткнула носом в снег, прищурилась, хитро повиляла рыжим хвостом и ответила:
- Да, я знаю, где находится «Снежное счастье», - протянула она.
- Скажи, пожалуйста, как туда добраться? – умоляюще попросил Парнишка.
- Ты сейчас прошел Озеро покрытое льдом, значит, тебе нужно идти прямо пока не встретишь одинокий черный Камень. Потом ты сделаешь круг по левому плечу и наткнешься на Гору, белую и пушистую, - лукаво проговорила Лисичка и исчезла в частых снежных хлопьях, что внезапно повалились с неба. Но они тоже не были «Снежным счастьем».
Парнишка на радостях побежал еще быстрее, чем к Озеру, покрытому льдом, увидел одинокий черный Камень, сделал круг по левому плечу, не прекращая бежать, и, как и сказала Лисичка, наткнулся на Гору, белую и пушистую. Гора действительно была белая и пушистая. Снег так и сверкал в лучах солнца. А новые снежинки тихонько ложись на уже построенную снежную крепость, совсем не тревожа всей конструкции.
Но и сейчас Парнишка не увидел в этой Горе, белой и пушистой, «Снежного счастья». На глазах его тут же навернулись маленькие слезинки, которые, падая, тут же превращались в крохотные льдинки. Стер их, досадно посмотрел на Гору, белую и пушистую, и побрел прямо, обходя ее. Как только он обошел ее, то увидел свой Дом. Он сделал всего лишь небольшой круг вокруг него. Незаметная улыбка появилась на его лице, и он побежал домой, где сейчас тепло, и, конечно же, нет «Снежного счастья».
Зайдя в Дом, Парнишка выглянул в окно и увидел Озеро, покрытое льдом, игриво сверкающим на солнце. Он улыбнулся. Побежал к другому окну и там увидел Гору, белую и пушистую, пополняющую запасы снега. Улыбка стала еще шире, и благодаря ей глаза тоже улыбнулись.
И тут Парнишка понял, что все то, что он увидел сегодня, и есть «Снежное счастье». Гора, белая и пушистая, Озеро, покрытое льдом, это то, о чем он мечтал. То, чего не заметил сразу. Он был счастлив. И обойдя свой Дом, он совершил настоящее путешествие. Ну, почти путешествие.

Для тех, кто ищет счастье.
14 февраля 2007 года. 19:32

(с) Олег - Ангел - Чернов.