От себя устаешь, как от братоубийственной розни
или отложенной казни.
Возникают сомненья в честности собственной жизни,
в ценности собственной чести,
в доброте без корысти,
в любви без фальши…
Можно было б продолжить дальше.
Начинается время самоедства и самобоязни.
От себя устаешь, как от хроники чьей-то болезни
или ревнивой дружбы,
как от жалобщика с его разговором о жизни
наподобье тяжбы.
От ответов: «Живу я плохо»,
от дверей, закрывающихся с размаха.
От себя устаешь, как от повального
и повсеместного краха
и неуместного смеха.
Устаешь удивляться, устаешь радоваться и страдать,
относиться к себе серьезно,
верить в себе присутствию духа,
от себя самой чудес ожидать.
От себя бежишь, как от каверзы, подвоха, навета,
как от труса, потопа, нашествия иноплеменных
и прочих бед!
И тогда вдруг становится тихо-тихо,
и ничего, кроме света,
кроме света и радости, оказывается, в мире нет!
О.Николаева
__________________
Не принимай близко к сердцу то, что можно послать в жопу. А то, смотрю, распереживалась, что про тебя подумают и напишут твои виртуальные друзья. (с)
Какая дурная погода!
Дождь или снег, - не пойму.
Сижу у окна и гляжу я
В сырую, ненастную тьму.
Чей огонек одинокий
Плывет и дрожит вдалеке?
Я думаю, это фонарик
У женщины старой в руке.
Должно быть, муки или масла
Ей нужно достать поскорей.
Печет она, верно, печенье
Для дочери взрослой своей.
А дочь ее нежится в кресле,
И падает ей на лицо,
На милые, сонные веки
Волос золотое кольцо.
—
Генрих Гейне
Торопитесь любить, время впрок запасти не удастся,
торопитесь друг друга беречь, ведь потерь не вернуть,
не ленитесь сказать о любви, ведь и так может статься,
что когда-то придется одним продолжать этот путь.
Не спешите винить, не спешите обидеть упреком,
те слова тяжелы, не пришлось бы просить их назад,
а любая ошибка потом обернется уроком,
лучше время найдите, чтоб доброе что-то сказать.
Не забудьте, что жизнь коротка, а минуты - бесценны,
что в песочных часах золотой убегает песок,
не забудьте, что даже кумиры уходят со сцены,
и родным, и любимым, и нужным назначен свой срок.
Есть"сейчас." Загляните в глаза и проникните в душу,
если сердце тревожит печаль - дайте волю слезам,
научитесь прощать, понимать и внимательно слушать,
торопитесь любить, чтоб когда-нибудь не опоздать...
Надежда Могер
__________________
Ночь пройдет, настанет утро ясное,верю, счастье нас с тобой ждет.
Ночь пройдет, пройдет пора ненастная,солнце взойдет...
Я хотела сказать… А впрочем, я слишком много
говорю невпопад, особенно по утрам...
У тебя тут, смотри, дорога. Твоя дорога.
Этот кофе, определенно, не может врать.
Я хотела сказать… довольно. Я всем довольна,
не гадаю, что будет, и берегу слова.
И спасибо, что мне так больно. Когда мне больно,
я особенно остро чувствую, что жива.
Мы составляем маршруты интуитивно, стараясь на картах не оставлять следов. Стрелка на юг указывает строптиво, словно на юге не строили городов, словно на юге тихо и безмятежно – море и небо, горы и облака… Стрелка в упор указывает на нежность, доступную только влюбленным и дуракам. Мы два идиота - так проще смотреть на эту безумную силу, живущую вопреки /приличиям, разуму, сотне чужих советов/, подобную руслу беснующейся реки, на силу, подобную зареву над песками, горячему снегу, упавшему на цветок…
Пересекая город, мы пресекаем возможность не чувствовать этот живой поток . Мы два корабля, идущие на сближенье. За нами следят уверенно и давно.
Господи, дай мне сил продолжать движенье.
Господи, дай ему слабости быть со мной.
А у нас декабрь, но вокруг по-вешнему
Сыро и горячо.
Я захожу домой и вешаю
Голову на крючок.
Чайник вскипает, на окнах вязью
Странные письмена.
Господи, если ты вдруг на связи, -
Как она без меня?
Господи, лучшее, что ты выдумал,
Сделано из ребра.
Выдуто, выверено и выдано,
Чай на губах мешается с выдохом
Теплого серебра.
Господи, дай ей пути лучистые,
Лучшие из твоих.
Если нам вдруг на двоих расчислено,
Я обойдусь, но чтоб ей по-честному
Счастья за нас двоих.
Чтобы она не видела черного
В розе твоих ветров.
Чтобы хоть раз забыла про чертово
Злое своё метро.
Чтоб миновали ее трущобы,
Изморозь, гарь и ил,
Чтобы играл Михаил и чтобы
Подыгрывал Гавриил.
Господи, я всё словами порчу,
Истина не в речах,
Весной, когда набухают почки,
Может быть, ты проверишь почту
И прочтешь белизну плеча,
И щека ее горяча
И она прикусывает цепочку,
Чтобы не закричать.
Аля Кудряшева
__________________
Не принимай близко к сердцу то, что можно послать в жопу. А то, смотрю, распереживалась, что про тебя подумают и напишут твои виртуальные друзья. (с)
Послушай, я расскажу тебе сказку – сказку. Послушай, я напишу тебе песню – песню. Послушай, ты знаешь, что рядом со мной опасно. От этого всем становится интересней. Послушай, я ведьма, а может не ведьма вовсе. И выкрала сердце, и время заговорила. И ворон летел, и над вороном длилась осень, и ты объяснял, а я тебя не просила. И лес продолжался за окнами, за домами, спускался в овраги, карабкался на уступы, а я собирала все то, что лежит меж нами – случайными фразами, взглядом, сердечным стуком. И все эти мелочи можно б легко оставить, и мимо домов пройти, возвращаясь к людям, но в этой глуши я вижу сквозь щели ставен слова, без которых уже ничего не будет. Здесь мертвые земли, на них не родятся травы. На стенах сырая плесень чужих историй. Скажи мне, мой милый, кто дал тебе это право – делить неделимое с теми, кто недостоин?
Послушай, я расскажу тебе сказку – сказку.
Послушай, я напишу тебе песню – песню.
Октябрь неласков к путникам. Так неласков, что день ото дня становится интересней.
Проговаривать каждый час неприсутствия… Удержаться от желанья тебя встречать на перронах бессонных станций, удержаться – хотя знаком зал прилета до кома в горле… Совпадая с тобой звонком, кто кому позвонил – не помнить, кто кого отыскал – не знать, просто слышать тебя, как будто каждый звук состоит из нас, с нашим именем перепутан, в наши выдохи перелит, на кольцо нанесен курсивом…
Мы такое с тобой смогли – даже ангелам не под силу.