И проза тоже...

[Юлия Барко]

- Ззы-нь... - надоедливой мухой жужжал беспардонный будильник.
Пришлось резко вынырнуть из глубин яркого сновидения, правдоподобного до дрожи : казалось, только протяни руку ... .Она, правда, так и не решилась сделать это, и после пробуждения нахлынуло чувство разочарования.Как будто что-то важное было упущено.
Какая чушь приходит в голову, когда недоспишь из-за проклятого звона. Утро солнечное и птицы под окном вовсю заявили свои права задорным чириканием . Весна на пороге : такое ощущение, что отрываются двери в незнакомое, но уже радостное и многобещающее "завтра". А прошлое со своими пятнами отступает в тень и почти не тревожит.
Конечно , не всё отступает. Болевые точки остаются, они будут напоминать о себе. Фотография бабушки, прикрывающая выцветшие обои около кухонного окна, с упавшими на нее лучами солнца, отчего цвет выпуклых глаз на треугольном лице вдруг стал бутылочным ( какой интересный эффект цветной плёнки), а воротничок кружевного платья заалел. Она похожа, похожа на ...
-Змею! - неожиданно мелькнула у Шуры в голове нелепая ассоциация. Все этот утренний сон.
-Ой, -тоненько звякнула серебряная ложка. Жасминовый чай всколыхнулся в любимой чашке, на которой "расцвели" бледно-розовые пионы. Ложечка замысловатая, с временной накипью на благородном металле, - тоже её, бабушкина. Камертон на удачу. Вот бы услышать вечером то, чего очень хочется услышать. А зазвучат чудесные слова ласковым перезвоном колокольчиков на лугу, или...Ну, как именно - она скоро узнает.

1.

-Шу,..ра, Шу.., худо... ж...,- упорно шелестела бабушка, пытаясь сказать что-то отсутствующей внучке.
Высохшие руки беспомощно комкали край одеяла и наконец, замерли.
Медсестра с поджатыми губами поправляла одеяло на опустевшей койке.
- Вас очень ждала . Нда.. Всё говорила, худо ей. Себя пересиливала, а то бы ещё раньше отошла. Но вы, это... успокойтесь, девушка, постарайтесь. Чего теперь-то . Я вам валерьяны дам.
Шура помнила мать. Ей было десять, когда та не вернулась домой: поспешила за шоколадно-вафельным тортом ( вот удача:как раз выкинули в продажу в соседней булочной) , чтобы вернуть настроение имениннице. Пьяный водитель не справился с управлением. Такая кривая усмешка судьбы, колкая как остриё иглы, неуютная как казённые стены и дразнилки интернатских мальчишек: "Шура-дуу-ра, толстая фигура. Гони сказку, читателка". Она старалась не обижаться и продолжала запоем читать, забившись в угол игровой комнаты. Тяжеловесное слово "торт", хотя сладким больше не баловали - некому, вызывало теперь отторжение на глубинном уровне, а любимой едой стали книжки сказок вместе с фантастическими, имеющиеся в наличии в школьной библиотеке. С привлекательными картонными обложками, иллюстрациями, от которых порой было не оторвать жадных глаз, они все прошли через её руки и прочно отложились в закромах любознательного и доверчивого детского мозга.
А наблюдательная уборщица баба Валя, поглядывая, приговаривала : " От, деточка, хорошо, книжки - они ума дают", и про себя задумчиво добавляла :"Белой-то вороне ум понужнее, чем чёрной, свои же и заклюють. Хоть и горе от него".

***

Айна Туле ворвалась в сиротскую жизнь внезапно и словно из ниоткуда. Как принесённая из-за горизонта западным ветром, вернее, ветром, который дул из дружественной прибалтийской республики. Ну да, мама и не рассказывала никогда ни о каких родственниках , молчаливо пребывая в статусе матери-одиночки, а Шурочке хватало с избытком её заботливого внимания. Жили они в большом и шумном промышленном городе, поэтому когда счастливо приобретённая бабушка увезла её к мощёным улочкам, извилисто бегущим среди старинных, много повидавших стен, таких же сдержанных, как сама Айна Робертовна, Шура даже обрела душевное равновесие и расцвела. Правда, бабушка так и не стала до конца своей для взрослеющей внучки, которая порой затруднялась дать самой себе ответ: "Шестьдесят, двадцать или триста лет" - скрываются за зеленоватыми, прозрачными до холодка радужками пристальных глаз. Айна...- Тайна.
Они часто гуляли вдвоем по городу. Останавливались у старинных фасадов и долго разглядывали причудливые каменные украшения, которые могли бы рассказать о многом, но, к сожалению, молчали.
А иногда шли к заливу.Чайки печально кричали на водой, захлебываясь свежим ветром, им было жалко море, когда солнечный диск , багровый и, наверное, нестерпимо горячий, поджигал каждый вечер далекую линию горизонта, и та пылала, бросая отблески на облака и половину неба. Эта непостижимая линия влекла к себе Шуру : хотелось смотреть туда часами и думать о том, что же могло быть скрыто за ее медленно остывающей кромкой.
Однажды Шура нашла в бабушкином шкафу старую книгу, которую никогда раньше не видела. Тусклое золотое тиснение массивного переплета изображало растительные орнаменты, удивительные по форме и деталям, но трудно было разобрать удлиненный угловатый шрифт, полустертый от времени. Местами он совсем расплылся, наверное, под воздействием воды. Одна страница сохранилась .лучше остальных, но, собственно и на ней остались лишь фрагменты текста. Какие-то малопонятные строки:

".... ... где художник странный рисует свои мечты. Стоит на углу под вечер............ ............
... лес на картоне плотном растёт чуть не в полный рост, ...... ..... , кусая себя за хвост.
В траве разноцветной быстро мелькает ......, совсем не страшны их..., ..... прохладна.... струя.
Забвение те получит...... , кто руку к ......... рту протянут близко - потрогать из красок живую мечту.
Забудут про дом, заботы: за лесом лежит земля. Воздушный их ждёт корабль и капитан у руля.
А радужная дорога раскинулась до небес, Он этой дорогой скоро помчится в страну чудес. Осталось всего лишь ветру ... паруса надуть: стрелою взлетите в небо - в далекий ............. путь.
...................... за горизонтом видна. Живут в ней.....................и вечно цветёт весна. В ней можно увидеть снова ............, кого знал хорошо, с кем времени попрощаться ...вовремя не нашёл. В ней можно Не сделать больно тому, кому не хотел, а также Не сделать много плохих и ненужных дел..."

Плохих и ненужных дел. Тупо защемило под ложечкой. - Мама, я уже давно разлюбила шоколад...
Тонкий палец лег сверху на пожелтевшую страницу,- Не думай об этом, девочка,- Айна спокойно взяла книгу и поставила обратно на полку.
Год назад бабушки не стало. Болезнь иссушила за считанные недели сильное, подвижное тело, которое, похоже, и не сопротивлялось ее стремительному натиску, а просто ждало, умудряясь избегать особых страданий, окончания своего жизненного пути.Словно нужный отрезок пути был уже пройден. Шурочкин фарфоровый мир снова дал легкую трещину.

***

- Надо ж было напороться на такую непроходимую коровью...ээ-э, наивность,- Вадим Альбертович сплюнул с досады.
Две недели старательных ухаживаний, предпринятых в основном от скуки и из ленивого интереса, полетели коту под хвост. А также два богемских бокала, прощально сверкавших на ковре гранеными осколками, где ликёрные ручейки Вана Таллина пятнали их коричневой кровью, как в дурной мелодраме.
Сам виноват, можно было догадаться, с кем имеешь дело, когда эта курица понесла что-то про горизонт и про бабку из атлантидной лямурии ( тьфу ты)..., короче, свои романтические бредни. Плохой признак для удачного развития, так сказать, отношений, если к тому же они, по воле случая, завязались среди пыльных библиотечных стеллажей.
Ладно, Ритка это не видит, а то "посмеялась" бы от души - по его элегантным залысинам. Вообще-то она приезжает совсем скоро, но старая ведьма из квартиры напротив, которая взяла моду подглядывать в дверной глазок, слава богу, в больнице - так что не доложит. На этот раз пронесло.
Вадим встал и двинулся на кухню к запасам армянского пятизвездочного, отдыхающим в пузатой бутылке. Нужно было успокоить взвинченные нервы.
Истерзанная душевно и частично в плане гардероба Шура считала тем временем через одну ступеньки широкой лестницы, в основании которой радушно зияла входная дверь. Колокольчиковый звон... Обидные, злые слёзы душили её, а почти оторванная в пылу диванной полемики оборка блузки трепетала за спиной лимонной шёлковой бабочкой. Гулкие шаги колотили в уши:" Ой! - ду! - ра!.. ( и никуда не спрятаться от настырного словца), отдаваясь громогласным эхом:" Вот козё-о-ол!". Последнее звучало чуть приятнее, потому что немного утешало.

[Юлия Барко]

2.

Улицы города постепенно пустели и легкие сумерки начали скрадывать их контуры. Изломанная линия остроконечных и плоских крыш,с флюгерами, трубами и башенными шпилями отчётливо зачернела на фоне темно-синего неба. Это было загадочно красиво, как всегда в такой час, но равнодушные прохожие спешили по домам. Только одна фигура вышла из подворотни старинного дома и встала на углу. Прохожие, казалось, её не замечали, а те, кто подходили - их было очень мало, почему-то сразу шарахались прочь. Может быть, им не нравилось то, что стояло рядом. Мольберт. Художник был лет сорока с тонкими волнистыми волосами до плеч. Никаких беретов, блузок и бантов. Но всё же, художник, и весьма необычный:в глубоких чёрных глазах, казавшихся бездонными на бледном лице, читалось что-то , что побуждало этому верить.
Одиноко бредущая по тротуару Шура вздрогнула от неожиданности, чтобы через секунду-другую буквально онеметь - мольберт из её сна!
- Картина исполнит ваши мечты. Посмотрите, они совсем не страшные. Протяните им руку, девушка,- мягкий голос звучал дружески и вызывал доверие.
Первым чувством было невольное желание отшатнуться. Но она сдержалась и смотрела - смотрела как зачарованная на картину из потрясающих красок, освещенную чужим предзакатным солнцем. Прямо живые. Да они и были, собственно, НАСТОЯЩИЕ: эти миниатюрные деревья справа, составляющие кромку леса , слегка колышащаяся от дуновения ветра трава на переднем плане, растущая прямо из холста ... и маленькие, алого цвета, мелькающие в траве змейки, на чьих гибких спинах зеленели бусинки из бутылочного мутноватого стекла. Вдалеке за лесом можно было разглядеть пламенеющий горизонт. И длинную дорогу, отрывающуюся посередине от земли, чтобы устремиться радугой прямо вверх, к вечернему, в подкрашенных облаках, небу. Странный мир, украдкой заглядывающий в другую реальность и позволяющий , затаив дыхание, взглянуть на себя.
-Бабушка! - От подобной мысли вдруг стало жарко и она невольно протянула руку поближе к пестрой траве. Одна змея подползла к краю холста , приподняв изящную головку. Она беззвучно... смеялась, да-да, и в крошечной пасти сверкали острые белые зубки. . Молниеносный удар - Шура почувствовала на пальце прикосновение этих зубов, безболезненно прокусивших кожу. Яд не обжигал, он был прохладным как ласковая ладонь на горячечном лбу.
Что с тобой, Шура? Почему-то чуть печально на душе и одновременно радостно бездумно. Нет больше гнетущих воспоминаний, а есть только покой. Куда тебя всасывают неумолимо два чернеющих омута, что медленно сливаются в один, бездонный? Вода теплая, она согрета лучами предзакатного солнца, вон в плавном водовороте кружатся рдяные чешуйки . И где ты вынырнешь из него, если вынырнешь?
...Травинки колкие, щекочут шею. Вставай, девочка, время идет. Спеши к грунтовой дороге, она приведет к пристани. Не наступить бы на эту лужицу, в ней так интересно отображаются облака: будто очертания незнакомых зданий темнеют под сонной водой. Или, скорее..., смутно знакомых. Нет их больше: вода всколыхнулась , потревоженная неосторожной ногой и, прояснившись, замерла.
Лес остался позади, вон и корабль виден. Он ждет, он скоро взлетит. И горизонт тоже ждет. В добрый путь...


-Не нашли ? Беда какая... Да-а, пропадают молодые, старые: выйдут из дому - и не вернутся. Я тут недавно по телевизору видела...,-и соседки увлеченно продолжали волнующий разговор.
На стене у подъезда слушала его, улыбаясь с посеревшего листка бумаги, Шурина фотография.

[Юлия Барко]

Исправление:

-Змею! - неожиданно мелькнула у Шуры в голове нелепая ассоциация. А все этот утренний сон.
-Ой, -тоненько звякнула серебряная ложка. Жасминовый чай всколыхнулся в любимой чашке, на которой "расцвели" бледно-розовые пионы. Ложечка замысловатая, с временной накипью на благородном металле, - тоже её, бабушкина. Камертон на удачу. Вот бы услышать вечером то, чего очень хочется услышать.Зазвучат чудесные слова ласковым перезвоном колокольчиков на лугу, или...

[Pink_Angel]

Оочень понравилось! И даже как-то зацепило..

А продолжение будет?

[Юлия Барко]

Сообщение от Pink_Angel

Оочень понравилось! И даже как-то зацепило..

А продолжение будет?

Спасибо, Пинк Анджел.Продолжения не будет. Я ведь и не знаю, где сейчас Шура. Но думаю, что она исполнила свою мечту и наконец, узнала, что скрывается за линией горизонта.

[Юлия Барко]

- Сучий потрох! Поучи его, под дых, под ды-ых да-аай, - орала толстая баба, безобразно разинув рот с крупными желтоватыми зубами. Опрокинутые вместе с лотком паляницы пылились под ногами, а подольский базар гудел как потревоженный улей. На земле возился клубок из мужских тел. Били вора.
- А ну, цыц вам!, разбуянились - послышался сзади низкий женский голос.
Словно захлопнулись створки ларца - разом утихли разъярённые торговки и разгоряченные мужики. Толпа нехотя расступилась и в круг вошла высокая худощавая женщина.
- Опять эта Мокрина... Креста на ней нет,- люди недружелюбно перешёптывались, глазея на ладную фигуру в серо-розовой льняной свите(1).
Чем-то остро-тревожным, чуть слышной угрозой веяло от её смуглого лица, полоски сухих, сжатых губ. А щёки были гладкие, налитые вишнёвым румянцем, и как у молодухи полыхали жаром чёрные глаза.
- Ишь ты., какая..., кровь без молока. А ведь боятся её, - мелькнуло в невезучей, разлохмаченной Петровой голове .
- Ко мне пойдёшь в услужение ? Платить хорошо буду. - Вон ты какой, молодой да крепкий, - женщина отрывисто усмехнулась, - и зазря тут пропадаешь.
- Пойду, коли не шутишь, - Петро торопливо разлепил разбитые губы, боясь что вдруг она - передумает.
Монета стукнулась о землю, за ней другая. - Вам за урон. Вставай, паря, будет тебе вылёживать...
Народ разошелся, базар постепенно замедлял ритм привычной торговой жизни, но ещё долго украдкой бросал кто-нибудь беглый взгляд вдогонку двум скрывшимся за воротами фигурам и тут же отводил его в сторону.
Апрельский день 177...года катился под полысевшую макушкой старинную гору. С неё хорошо был виден город, чьи купола и белые фасады мягко светились в предвечернем свете. Холмы, холмы - подобием плавных речных волн они образовывали зелёные неглубокие впадины, в которых хоронились как игрушечные дома, пышные сады и слободы. Над Днепром потихоньку разгоралось небо: чуть розовое поначалу, оно всё больше наливалось и поспевало в лучах заходящего солнца. Петро спешил, прихрамывая, за своей неожиданной избавительницей. Не задалась у хлопца городская жизнь, на которую он променял родное село, подавшись в ближний Киев на заработки да обучение ремеслу: и скорняк прогнал взашей, и у других не приживался надолго не слишком радивый наймит. А на рынке парня, уже случалось, поколачивали за подобные проделки, предпринятые больше с голодухи и по врождённому легкомыслию, чем из-за зловредного умысла. Однако незлобивая натура его не глядела кособоко на ухмылку судьбы, а лишь посмеивалась с ней заодно над набитыми синяками. И поспешал он сейчас вслед за новой надеждой, радуясь лёгкому ветерку, шагающему навстречу тёплому безмятежному вечеру.
***
Наконец показалась одиноко стоящая на окраине слободы добротная мазанка с крытой гонтом крышей. Река была недалеко, слышалось её мерное дыхание, и печальные ветлы шелестели ей в такт поникшими ветвями.
-Заходи. Мокреня я. Давно одна живу, видишь...Помогать мне будешь, по хозяйству там...Разное.
И помолчав, добавила:"Ты работай хорошо, а я не обижу. При харчах..., и на кабак твой хватит, в долг-то не наливают. Ну, чего вздрогнул? Не наливают. Присядь, помажу голову, а то разукрасили тебя на базаре славно".
Хотя ссадины, и правда, ныли довольно сильно, мгновенно - будто и не было её, утихла нудящая боль под ловкими пальцами, бережно втиравшими в кожу холодящую тёмную мазь из завернутой в зеленоватый мох склянки.
-Ну да, знахарю, травами разными лечу,- словно отвечая ему, кивнула Мокрина.
- Прямо мысли читает, - поёжился внутренне Петро, но продолжал сидеть смирно, боясь помешать неловким движением.
- Всё. Жить будешь, - улыбка тронула тонкие губы. Ты вот что : побудь здесь , отдохни, попривыкни - дел завтра много. А я отлучусь на время, - и хозяйка хаты скрылась за порогом.
Он принялся ждать. Боевые раны, полученные в стычке с подольскими торговцами, уже совсем не тревожили, и Петро огляделся ещё раз. Весьма богатое убранство горницы не так поражало воображение как развешанные вокруг печи пучки засушенных трав. Каких только не было их в темнеющих снизу доверху рядах, украшающих словно мониста глиняную стену . Казалось, они вобрали в себя богатства солнечного луга, тенистого леса и болотных низин. Отдельно ото всех в покуте (2), вместо образов, расположились растения, вызывающие боязливое уважение своей природной силой: коричневые корни аконита, кустики белладонны со сморщенными ягодками-глазками, прозываемой также бешеной ягодой, волчье лыко, коварный дурман, и загадочные корешки, неуловимо напоминающие своими очертаниями мужские и женские человеческие фигурки (3). Воздух в комнате от этого изобилия был наполнен разнообразными запахами, лёгкими как аромат сена и резкими, почти опьяняющими с непривычки. Внимание его привлёк стоящий неподалеку от окна ларь. Он был устлан рушниками и уставлен пузырьками и и склянками разной величины. Среди них выделялась хорошенькая небольшая шкатулочка резного дерева. Петро взял её в руки, чтобы рассмотреть узор поближе. Шкатулка распалась надвое, открывшись без труда и показала своё содержимое...Ожерелья, браслеты, подвески, разные женские безделушки лежали пестрой горкой на лаковом дне. А это что? В глаза бросилась спрятавшаяся под низом золотая цепочка. К ней был привешен треугольный кулон, похоже, из тёмного шерла (5), в обрамлении небольших огранённых сапфиров и опалов.
- Вот вещь! , - залюбовался он тонким плетением, игрой разноцветных камней. - Что, если взять и ноги сделать отсюдова поскорей, пока её нет? ..Я может, за год столько не наработаю. А у Мокрины добра хватает. Да и.. Не по себе мне как-то. Конечно, бабья всё это блажь, но... чисто труболётка (5) она, коли на то пошло, - последняя мысль, не дававшая поспудно покоя, чётко оформилась сама собой и встала перед перед его физиономией свершившимся фактом. Он постоял в нерешительности ещё минуту и быстро сунул украшение за пазуху. За спиной внезапно хлопнула дверь. Умыкнутая вещица выпала через штанину, предательски засверкав у его ног.
- Геть (6) из хаты, щенок паскудный! ,- вздувшиеся жилки на висках хотели было яростно запульсировать, но опали. Искаженные гневом черты сурового лица расправились. Женщина долго и пристально смотрела на растерявшегося Петра.
- Эх, дурень...Ладно, иди поешь, что ли. Вечерять будем. И вина поставлю...За п р а з д н и ч е к.
Простила или нет? Весь ужин он маялся сомнениями и запоздалым раскаянием. И слова о празднике не давали покоя, копошась внутри назойливым червячком. Впрочем, выпитое вино было чудесным: с еле уловимой пряной нотой, оно расслабляло, медленно, но неумолимо навлекая дремоту. Вскоре это и случилось. Петро еле доплёлся до широкой лавки, прилёг и провалился в беспробудный сон.
Тесно сердцу в груди, бьётся как птица в клетке. Схлестнулись ветры :встречный освежает воспалённую кожу, свистит в ушах, а попутный подгоняет своей холодной плёткой всё дальше, всё быстрее и выше. Какой тягостный сон! Пугает, мучает - а не проснуться. Вот и звёзды замерцали на угольно-чёрном небе, близкие - рукой подать. Дух захватывает, млеет дух, деревенеет тело, падает стремглав в воздушные ямы, выныривает обратно, но нет сил пробудиться...
***

[Юлия Барко]

***
Очнулся он в траве у края покатого с редкими осинами и вербами склона. Болели затёкшие члены, натруженная спина, словно последняя пронесла на себе безропотно тяжелую ношу. Одежды на нём никакой не было , лишь накинутая поверх скрюченного тела чуга(7) из грубого сукна. Над головой повисло ясное небо в звёздах, которые ярко вспыхивали и тут же тускнели, стесняясь своей чрезмерной красоты. Бархатно-синяя майская ночь укутала гору, смотрящую на спящие внизу лес и землю. Было тихо, безлюдно и только сверху доносились приглушенные расстоянием голоса, прерываемые смехом и отрывистыми гортанными возгласами. Временами слышалась странная, даже неприятная музыка, которая сопровождала топот многочисленных ног - казалось, кто-то подпрыгивал на месте и вдруг пускался вскачь, подгоняемый её резкими звуками.
- Не слушай...Не смотри, - нашёптывал ему внутренний голос, отчаянно споря с любопытством, завладевшим всем его существом.
Да разве ж удержаться, когда любопытство берёт за горло и душит своей властной рукой ? Нет таких сил удержаться.
- Взгляну, только взгляну...Правду, похоже, в народе говорят. А ты таки - бисова дочка..., - Петро прокрался к вершине и осторожно выглянул из-за ствола сухого искривленного дерева. Она была безлесая, вмещающая в себя большую овальную, поросшую кое-где по краям омелой и хороводами белёсых поганок поляну. И ... да, там царило отвратительное веселье: с два-три десятка пар пританцовывали вблизи пылающего костра , время от времени пускаясь вокруг него в бешеный пляс. Женщины были разные, - от молодки до почтенной карги и полностью обнаженные: одеждой им служили лишь собственные распущенные косы. А тёмные мужские силуэты обрисовывали наличие маленьких изогнутых рожек, башмаков в форме коровьих копыт и растущих чуть ниже спины длинных отростков, заканчивающихся пушистыми кисточками. Немного в стороне музыканты усердно раздували меха волынок, сработанных из лошадиных голов и возили по струнам облезлыми кошачьими хвостами.
- Суповая курочка к нам пожаловала, - неожиданно прохихикала одна из молоденьких ведьм, та, что была поближе.
- Нет, петушок, - засмеялась другая. Музыканты перестали играть.Мгновение - и обе подлетели к несчастному и с недюжинной силой подтащили его к подобию каменного трона. На нём расположился сам Хозяин празднества, невозможный, но вполне реальный: мускулистый волосатый торс венчала козлиная морда, одна на другую были перекинуты непринуждённо ноги, снабжённые острыми копытцами. Рогатое чудище с интересом взирало на непрошенного гостя, пламя костра вплетало в жёсткую шерсть пляшущие отблески. Рядом с троном стояла ...Мокрина. Она отвернулась и не смотрела на своего недавнего знакомца.
Тишина повисла почти невыносимая, прерываемая только треском разгорающегося дерева. Где-то невдалеке ухнула большая ночная птица.
- Глаза б мои не видели, - с тоской подумал Петро. Заблудшая, но всё же христианская его душа изнывала от невозможности спрятаться куда подальше от этого зрелища.
- Я тебе помогу,- добродушно хохотнуло существо и потянулось к его глазам, подцепив их изогнутыми когтями и вытянув наружу. Как ни странно, боли он не почувствовал.
- Давай, давай, - загоготала погань, захлопали в ладоши ведьмы , наступая на свою жертву и подталкивая её к огромному котлу над кучей весело подмигивающих яркими огоньками дров. К котлу была приставлена ржавая железная лесенка.
- Господи Иисусе, спаси, матерь божия, помоги... устоять бы только, - бормотал как заклинание ошеломлённый, ослеплённый Петро, но ноги сами понесли его вверх по корявой лестнице...
И вновь грянула богомерзкая музыка, завертелась в булькающем вареве, побелела, отделяясь от костей, обмякшая плоть, втянула в себя через пустые глазницы бесшабашная голова горчайший настой колдовских трав, а сверху глядела сквозь духовитый парок на всё это непотребство круглая равнодушная луна. И пропал хлопчик ни за понюх табаку...
***
Оживленный сельский шинок в окрестностях Киева кишел деревенским людом. Угрюмая старуха с костистым носом, подпирающим верхнюю губу, на удивление ловко протирала лоскутом ткани ополоснутые стаканы и разливала по ним крепкую и горькую как батрачья слеза перцовку.
- Ещё плесни. Слышь-ка, шинкарка, к тебе много народу ходит.Слышно что про нашего Петра? Не видать давно парня.
Старуха помолчала и буркнула себе под нос:"Ништо ему...Глуп был, глуп, вот и попал к ведьмам в суп"
- А...? Шумно здесь у тебя. Что ты сказала, старая?...

1. Свита - вид верхней одежды
2. Покуть, укр. - красный угол в горнице
3. Мандрагора
4.Шерл - чёрный турмалин, камень колдунов
5.Труболётка, разг. прост., - ведьма
6. Геть, разг. -сниж.,укр. - прочь, вон
7. Чуга, укр. - род плаща, накидки
8. Ништо, разг.- поделом